В переписке по вопросу об упразднении особой распорядительной комиссии по артиллерийской части (комиссия эта была упразднена в июле 1915 г.) имеется указание на то, что председатель комиссии (генерал-инспектор артиллерии) вызвал, между прочим, недовольство главковерха своим докладом о предстоящем в июле 1915 г. уменьшении подачи 76-мм патронов за израсходованием всего запаса дистанционных трубок[14].

По этому поводу наштаверх генерал Янушкевич писал Поливанову: «В. князь С. М. обещал уменьшение на июль, так как израсходованы будто бы 22-сек. трубки. С. М. немного упрямо смотрит на усиление производства ружей и гранат. Верховный поручил просить вас взять это в свои руки и непременно приказать сделать (просьба не поможет). Раз задержка с дистанционными трубками — надо давать гранаты: они будут срывать немецкие окопы…»

Письмо это характеризует отсутствие понимания не только сложности и трудности производства предметов артиллерийского снабжения, но и простой техники применения артиллерии — 76-мм граната того времени для поражения живых целей была слаба и ни в каком случае не могла заменить в этом отношении шрапнель, а для срытия окопов 76-мм граната мало пригодна.

После упразднения особой распорядительной комиссии по артиллерийской части Поливанов с очевидным чувством удовлетворения записал в своем дневнике[15]: «…артиллерийское снабжение вышло из области руководства С. М. и, оставаясь под контролем особого совещания, моим и моего помощника, передавалось в ближайшее ведение энергичного и опытного по технической части Маниковского…» «Опасения в. кн. С. М. не оправдались, обещанного им в июле уменьшения не последовало, а в августе принятые без участия в. кн. меры дали себя знать». Т. е. в августе 1916 г. увеличилась подача в армию почти всех предметов боевого снабжения, как это должно было быть, но не в результате мер, принятых военным министром «в августе», а вследствие мер, принятых ГАУ и особой распорядительной комиссией заблаговременно, по крайней мере за 6 месяцев до августа — приблизительно в конце 1914 г. и в начале 1915 г.

Порядок заготовления предметов боевого снабжения артиллерии. Вмешательство в дела боевого снабжения законодательных учреждений и общественных организаций. Вмешательство союзников. Спекуляция на заказах

Порядок заготовления предметов артиллерийского снабжения, установленный на мирное время, не подвергался сколько-нибудь существенным изменениям во время войны.

Попрежнему дело заготовления предметов боевого снабжения страдало многими глубокими дефектами. Самым существенным из них было то, что казенные заводы работали на основании законоположений мирного времени, тормозящих живое дело и совершенно не отвечающих условиям, созданным войной.

Война потребовала изменения установленных положений, условий жизни и работы всех военных и даже гражданских учреждений. Но казенные заводы, в частности технические артиллерийские заведения, продолжали исполнять все формальности мирного времени, несмотря на связанную с ними чрезвычайную потерю времени, угрожающую большим ущербом боевому снабжению.

В § 1 положения об особой распорядительной комиссии по артиллерийской части было указано, что образование комиссии «не изменяет установленного законом порядка направления всех заготовительных вопросов через военный совет».

Председателю комиссии предоставлялось право лично, через его помощника или через членов комиссии: а) проверять работы всех управлений, учреждений и заведений, ведающих изготовлением, приобретением или доставкой в армию предметов артиллерийского снабжения; б) осматривать и контролировать работы на заводах, в мастерских, складах и т. п., принадлежащих как частным лицам, так и другим казенным ведомствам, получившим заказы от ГАУ для действующей армии. Но в § 8 положения была сделана оговорка, что «контроль и вообще отношение к частным и казенным заводам и фабрикам не должно выходить из рамок действующих законоположений, высочайше утвержденных постановлений совета министров и междуведомственных соглашений».

Таким образом, действия председателя особой комиссии не должны были выходить из рамок существующих законоположений и постановлений совета министров. Но чрезвычайные меры, необходимые для изменения условий работы казенных заводов, требовали немедленного их осуществления, а проводить их в законодательном порядке через совет министров не представлялось возможным во избежание потери времени.

Председатель особой распорядительной комиссии, стремясь фактически как можно скорее поставить работу заводов на боевую ногу, решился взять на себя ответственность и развязать руки начальникам технических артиллерийских заведений. 20 февраля (5 марта) 1915 г. он им телеграфировал следующее:

Ознакомившись с постановкой производства на некоторых заводах артиллерийского ведомства, я усматриваю, что на многих заводах производительность далеко не достигла той величины, которая могла бы быть достигнута за семь месяцев войны. Приписываю этот печальный факт во многих случаях недостатку энергии и личной инициативы как начальников заводов, так и председателей хозяйственных комитетов. Впредь предписываю прекратить все приемы мирного времени, как-то: торги, представление планов, проектов и т. п. формальностей. Вы обязаны принимать все меры к усилению производительности вверенного вам завода путем наличной покупки как материалов, так и станков, не спрашивая разрешения ни Главного артиллерийского управления, ни военно-окружных советов. По всем выполненным мероприятиям испрашивайте утверждения уже сделанных распоряжений. Если дальнейшая ваша деятельность не даст необходимых результатов, вы будете в самый кратчайший срок уволены со службы. Если среди чинов как хозяйственной, так и технической части есть лица, тормозящие ваши мероприятия, предписываю немедленно представить к увольнению с немедленным устранением от должности. Уверен, что все чины технической службы проникнутся поставленными требованиями, и мне не придется прибегнуть к выполнению угрозы»[16].

Телеграмма эта освобождала казенные заводы от исполнения многих хлопотливых формальностей, сильно задерживавших их производство в течение первых семи месяцев войны. Меры, предложенные телеграммой, представляли серьезное отступление от обычно применяемых правил, требуемых законом. Поэтому, несмотря на тогдашний высокий авторитет председателя особой комиссии, проверяющие ведомства (министерства финансов и государственного контроля) считали его распоряжение недостаточным для изменения действовавших законоположений, что очень скоро почувствовала и администрация заводов, которая, ожегшись на первых же случаях применения своих новых прав, пользовалась в дальнейшем ими далеко не в полном объеме, и то лишь с очень большой осторожностью. Намеченное телеграммой расширение прав, совершенно необходимое при чрезвычайных обстоятельствах военного времени, должно было быть проведено в законном порядке военным министром, о чем он нисколько не заботился.

Что же касается заготовления предметов артиллерийского снабжения в частной промышленности, то по этому поводу приведем следующие слова бывш. помощника начальника ГАУ из его показаний верховной следственной комиссии[17]:

«Весь строй торговых отношений ГАУ с поставщиками, обусловленный существующими законоположениями, и вся формальная сторона их, порождавшая целый ряд затруднений и в мирное время, совершенно не соответствовали условиям заготовлений в военное время и притом для такой важнейшей цели, как оборона страны.

В этих законоположениях красной нитью проходило, во-первых, свободное предложение со стороны поставщиков, а во-вторых, полное недоверие к обеим сторонам со стороны закона. При первых же выстрелах законы эти сами собой отчасти рухнули. Так, вместо уменьшения задатков, требуемых на военное время по закону, наоборот, по положению совета министров они были увеличены до 65 %, а условия получения их облегчены. По указанию помощника военного министра ГАУ начало заключать спешные сделки и давать заказы без тех формальностей, которые требуются законом, входя затем в военный совет с представлением об утверждении сделанных распоряжений.