В одних складах был избыток снарядов, в других их недоставало, зато был избыток зарядов и т. п. Большое количество пороха находилось на заводах или в виде готовых зарядов или в виде пороха, еще не развешенного в заряды.
Ко времени начала войны у большинства местных парков нехватало положенных тех или иных элементов для составления полных выстрелов, и эти части пришлось подвозить или из других пунктов расположения местных парков или с заводов уже после объявления мобилизации. Это обстоятельство имело крайне неблагоприятное влияние на скорость снаряжения парков, которое нередко приостанавливалось из-за того, что при перегрузке железных дорог не удавалось своевременно подвозить требуемые составные части выстрелов. Был, например, случай, когда крайне нужные для снаряжения парков дистанционные трубки шли из Петрограда в Москву 12 дней.
Несмотря на царивший беспорядок в артиллерийских складах и полную их неподготовленность к форсированной работе, все же они успели закончить снаряжение всех 112 легких местных парков через 120 дней после начала мобилизации — вместо 480 дней, как это предусматривалось мобилизационным расписанием 1910 г.
Потребность в выстрелах артиллерии, определившаяся во время войны. Полевая легкая артиллерия выступила на войну, имея при себе «возимый» боевой комплект полностью[111]. Что же касается запаса выстрелов, положенного содержать в местных артиллерийских парках, то боевые припасы местных парков для легкой, конной и горной артиллерии[112] состояли полностью, выстрелов же для легких 122-мм гаубиц в мортирных местных парках нехватало до положенного комплекта около 12 %. Недостаток выстрелов для полевой тяжелой артиллерии — 107-мм пушек и 152-мм гаубиц — был угрожающим, достигая 52 % от положенного боевого комплекта. Однако в первое время войны недостаток этот не беспокоил командование русской армии, уверенное в том, что в маневренных боевых операциях главная роль будет принадлежать огню 76-мм полевых пушек. В течение первого года войны заботы русского командования сводились почти исключительно к обеспечению полевой артиллерии 76-мм патронами. О выстрелах к орудиям более крупных калибров стали беспокоиться лишь с осени 1915 г. с переходом к позиционной войне.
Начиняя войну, верхи русской армии не сомневались в том, что заготовленных запасов 76-мм патронов (по 1 000 на легкую и конную пушку и по 1 200 на горную) должно хватить если не на год, то во всяком случае на первые 4–6 месяцев войны. Предполагали, что за это время русские заводы успеют развернуть свою производительность, что к весеннему оживлению военных действий израсходованные запасы будут пополнены и русская полевая артиллерия вступит в кампанию 1915 г. вполне обеспеченная боевым комплектом 76-мм патронов. Предполагали, что так будет повторяться и впредь, если бы война затянулась, сверх всякого ожидания, на срок свыше года.
Предположения эти не оправдались. С августа 1914 г., едва начались боевые действия, как из армии, под впечатлением большого расхода снарядов, посыпались самые настойчивые и тревожные требования на пушечные 76-мм патроны.
В конце августа начальник штаба верховного главнокомандующего Янушкевич писал военному министру Сухомлинову, что «вопрос о патронах для артиллерии — ужасный кошмар»[113], что непрерывные бои на фронте «нарушают все теоретические расчеты», что артиллерия действует чрезвычайно успешно, но «достигает этого чрезмерным расходом патронов».
Для выяснения вопроса о расходе 76-мм патронов были командированы на Юго-Западный фронт из ставки два генерала, которые, как телеграфировал военному министру Янушкевич, «имея все цифровые материалы, личными переговорами с начальством тыла убедились в справедливости тревожных симптомов, грозящих катастрофой, быть может, в последнюю минуту поражения противника». По подсчету ставки израсходовано было 76-мм патронов за три недели «в среднем на каждое орудие около тысячи», т. е. участвовавшими в боях орудиями был израсходован весь комплект выстрелов, рассчитанный на год и не менее как на полгода ведения войны.
Этот подсчет ставки вызывает сомнения в его обоснованности, так как в то же время (2 сентября 1914 г.) главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта Иванов телеграфировал военному министру, что за время боев с 10 до 26 августа включительно было израсходовано всего около 720 000 пушечных 76-мм патронов, что составляет в среднем примерно по 358 патронов на пушку, или по 22 патрона на пушку в день.
Нельзя не согласиться с Ивановым, что такой расход «должно признать весьма умеренным для указанного периода». На 5–6 недель войны следующего периода Иванов требовал до 1 400 000 легких пушечных патронов, 25 000 горных 76-мм патронов, 75 000 выстрелов для 122-мм гаубиц и по 300 выстрелов на орудие полевой тяжелой артиллерии.
Поддерживая требования Иванова, наштаверх сообщил военному министру, что верховный главнокомандующий считает необходимым принять самые экстренные меры, не останавливаясь ни перед чем, дабы довести ежемесячное изготовление пушечных патронов до полутора миллионов, так как только при гарантии такого обеспечения 76-мм патронами армии могут вести дальнейшие операции с той же интенсивностью, как это было до сих пор на Юго-Западном фронте.
Вскоре после того, 8 сентября 1914 г., главковерх телеграфировал царю, что главком Иванов вынужден приостановить операции на Перемышль и на всем фронте, «пока патроны не будут доведены в местных парках хотя бы до ста на орудие».
В то время в распоряжении Иванова, кроме возимого комплекта батарей и полевых парков, оставалось в местных парках лишь около 25 патронов на орудие, а с таким запасом действительно рискованна было вести боевые операции, расходуя возимый комплект и не имея уверенности в своевременном его пополнении из местных парков.
По мобилизационным соображениям 1910 г. признавалось, что 76-мм пушки «обеспечены снарядами, по крайней мере, на год войны» при установленной норме в 1 000 патронов на пушку[114]. Следовательно, ежемесячная потребность на орудие определялась приблизительно в 80 выстрелов, а на все орудия — около 6 000 легких полевых пушек — до 500 000 пушечных 76-мм патронов.
Требование давать армиям ежемесячно по 1 500 000 76-мм патронов и произведенный на Юго-Западном фронте расход около 350 патронов на пушку за 16 дней боевых операций служили неопровержимым доказательством грубой ошибочности мобилизационных расчетов мирного времени и необходимости незамедлительного снабжения армии 76-мм патронами сверх установленных норм.
Русские заводы, изготовляющие элементы пушечных выстрелов, могли с первого же месяца войны работать для образования запаса 76-мм патронов, требуемых сверх установленной нормы. Но производительность их была слишком мала, а для ее увеличения необходимо было много времени, так как при подготовке к войне никаких мер к ускорению мобилизации промышленности и развитию ее производства принято не было.
Для начальника ГАУ Кузьмина-Караваева, как он объяснял в своих показаниях верховной следственной комиссии, «ясно обрисовалось беспомощное состояние армий Юго-Западного фронта, имеющих полевую артиллерию, обреченную на бездействие в продолжение многих месяцев».
Требование высылки по 1 500 000 76-мм патронов в месяц свидетельствовало, — объяснял Кузьмин-Караваев, — что «штаб и высшие войсковые начальники не знали ни о размере существовавшего запаса на время большой войны, ни о возможном успехе работы по восстановлению нарушенных запасов… Как бы тяжело пи было командующим армиями останавливать свои войска в то время, когда требовались активные действия, но их операции, естественно, должны были основываться на верных- данных. Они должны были знать, что обеспечение батарей 76-мм скорострельной артиллерии сводилось к следующему: 1) при выступлении в поход батареи имели по 1 000 патронов на пушку, из коих 428 при себе, остальные 572 будут подаваемы постепенно, до пятого месяца войны; 2) восстановление расходуемого запаса патронов производится в России, и непрерывной работой заводов через год будет приготовлено по второй тысяче на каждую пушку; 3) к дополнительному изготовлению патронов будет приступлено за границей, но этот заказ подвержен многим случайностям, и получение заказываемого начнется, в лучшем случае, через полгода».
