Я проскакала совсем немного, когда услышала что-то, донесенное до моих ушей ветром. Какой-то гогочущий звук. В горле резко пересохло. Сердце забилось сильнее.

Духи!

Я выбросила эту мысль из головы. В то время я не верила в подобные вещи. Я считала, да и сейчас считаю, что люди — самые пугающие и непредсказуемые существа из всех, что когда-либо существовали. Но в тот день я предпочла бы сразиться с тысячей непредсказуемых воинов, чем стать свидетелем тех несчастных, с которыми мы столкнулись на Высокой дороге.

Мадден исчез прямо передо мной, выбитый из седла неведомой силой. Он издал крик тревоги, и я выхватила свой клинок, прежде чем последовать за ним. Перейдя на голоп, я задохнулась от нахлынувшего на меня зловония. Тысячу ужасных вещей я почуяла и еще тысячу могла бы описать, но ни одна из них не сравнится с этим запахом смерти, гнили и крови, мусора и испражнений.

Фигуры, источающие этот запах, были почти столь же резкими для чувств: три призрака, сгрудившиеся над огнем вырывающимся из ржавой бочки. Они прижались друг к другу не для тепла, а как бы прислушиваясь к тайнам мерцающих отблесков пламени. Толстые полосы кожи, брезента и льна — столько видов тканей, что я не могла отличить одну от другой, — драпировали их от пещерных, покрытых волдырями лиц до покрытых струпьями мозолей ног.

В одной руке Мадден держал меч, в другой — тряпку, чтобы прикрыть нос. Я дышала через рот. Мэдден стоял в нескольких шагах от них, и я бросилась к нему на подмогу, освободив свой клинок.

— Что... Что это такое? — пробормотал он, скорее для своих ушей, чем для моих.

Я усмехнулась, стараясь не обращать внимания на увядшие лица, очерченные нитями оранжевого света костра и копоти.

— Я бы сказала, что это женщины, мой друг, — произнесла я. Я подняла свой тусклый, побитый клинок в сторону их хилых форм. — Вы умеете говорить, духи?

Они что-то бормотали, то ли нам двоим, то ли в воздух, я так и не поняла. Одна из них, крупная, ростовая фигура, ростом чуть ниже остальных, приложила палец к губам, глядя в огонь, словно обдумывая серьезный вопрос.

— Говорите или убирайтесь с дороги, ведьмы! — закричала я. — Наше дело в Скалле, а вы преграждаете путь.

По правде говоря, мы с Мадденом, скорее всего, могли бы протиснуться мимо них и продолжить свой путь по Высокой дороге, но мысль о том, чтобы пробираться так близко к этим вонючим, призрачным телам, заставляла меня дрожать.

— Вы можете говорить, ведьмы! — крикнул осмелевший Мадден.

— Слава!

Я поспешила занять оборонительную позицию, когда одна из ведьм закричала в ночь, запрокинув голову. Ее тошнотворный, квакающий голос наполнил небо.

— Слава тану Глену, — продолжала ведьма, и ее жалкий голос превратился в тонкий, как бумага, скрежет.

— Слава Маддену, тану Кавдора, — провозгласила вторая ведьма, волосы которой были спутаны в грязные локоны. Под всей этой грязью она звучала молодо, хотя я не могла определить ее возраст.

— Слава Маддену, ибо он станет королем Нового Скалланда, — шипела последняя. Она была худой и стройной, второй по старшинству из ведьм, если возраст можно было определить по голосу.

Мои глаза встретились с глазами Маддена. Он был смертельно бледен, несмотря на грязь и кровь на лице. Его глаза были широко раскрыты, почти испуганы. В тот момент я не понимала, почему. Но мне следовало бы догадаться.

— Король, — пробормотала я. — Ты будешь королем?

Я снова обратила внимание на ведьм, которые беззвучно гоготали, а их плечи подрагивали от смеха.

— Вы говорите о великих делах для моего спутника. Тогда расскажите мне о судьбе моего мальчика. Что будет с ним?

Ведьмы встречаются нечасто. Каждый раз, когда они появляются, нужно задавать им вопросы. Они видят мир, который не видим мы.

— Твой сын будет королем, Бэнан, — сказала самая младшая.

Я опустила взгляд себе под ноги. А когда собралась с мыслями чтобы узнать свою судьбу... женщины уже исчезли.

— Подождите! — крикнул Мадден, поднимая руку в воздух, чтобы ухватиться за их туманные формы. — Откуда вы это знаете? Кто вам рассказал?

Огонь в бочке погас. Тьма стала непроглядной.

Таинственные женщины исчезли.

* * *

Всю оставшуюся дорогу до Скалла мы не разговаривали. Мадден погрузился в свои мысли, и любая моя попытка затронуть тему странной встречи с ведьмами встречалась молчанием.

Ворота Скалла охраняли более сорока воинов и двенадцать дозорных, каждый из которых обладал острым умом и зорким взглядом, поэтому не было ничего удивительного в том, что небольшой отряд вышел нас поприветствовать в полном вооружении. Это было достаточно обычным явлением, но лица людей были совсем не обычными. Как и то, что они хотели сказать.

— Кто пришел поприветствовать нас? — воскликнул Мадден.

Я едва могла различить смутные очертания двух фигур, быстро бегущих к нам, с лязгом цепей и мечей. Они собираются напасть или обнять?

— Таны Росс и Аннила, — раздался знакомый голос, настолько полный торжествующей радости и гордости, что я не сразу узнала в нем Росса.

Я подождала, пока они окажутся достаточно близко, чтобы разглядеть их лица, и только тогда позволила руке оторваться от рукояти клинка. Луна висела низко, но ее хватало, чтобы разглядеть возбуждение Росса. Аннила тоже ухмылялась. Ее длинные волосы до пояса были разделены и заплетены в множество крошечных косичек. А обрезанные желтые волосы Росса представляли собой массу слипшихся дредов.

Росс ухмылялся как дурак.

— Король, — сумел пролепетать он, и Аннил рассмеялась. — Король слышал о битве, Мадден, и когда начали прибывать курьеры, каждый из которых носил твое имя и славословия на устах, он и впрямь начал размышлять, кому же достанется корона — тебе или ему!

Мы с Мадденом обменялись настороженными взглядами. Предсказание ведьм.

— Денег нет, но он вас благодарят. — Росс потянулся к своему длинному кожаному плащу. — Он также велел мне провозгласить вас таном Каудора. Он показал тяжелую золотую цепь с символом тана Коудора и протянул ее перед моим спутником.

— Я... я не могу быть таном Каудора, — сказал Мадден глубоким, сердитым голосом. — Он все еще живет в...

— Да, он живет, — сказала Аннил, сплюнув на землю у своих ног. — Но если учесть, что все эти войны и междуусобицы вписаны в его смертный приговор, кто знает, сколько еще часов он проживет? Уж точно не до утра. Так что бери свой титул, молодой ублюдок, и давай праздновать.

Я взглянула на Маддена, который держал в руке цепь, не сводя глаз с символа тана Каудора.

— Оракулы говорили, что я стану королем, Бэнан. Но потом королем станет твой мальчик. Так они обещали.

В его голосе было что-то такое темное и зловещее, что мне показалось, будто я стою рядом с незнакомцем. Мне вдруг очень захотелось вернуться к своему мальчику. Обнять и защитить его.

* * *

Король Дунван, своей огромной массой заполнивший приподнятое и потрепанное кресло, служившее ему троном, поднялся навстречу нам с распростертыми объятиями, когда нас ввели в его покои. Он похвалил нас с Мадденом за успехи, а мне пришлось вытерпеть крайне неприятные объятия, без которых я вполне могла бы обойтись.

Все таны были в сборе, они стояли по флангам короля Дунвана в небольшом, аккуратном полукруге, к которому присоединились и мы с Мадденом. Росс подмигнул мне, когда я заняла свое место, и я ухмыльнулась в ответ. Мэдден, как я знала, получил титул тана благодаря своему кровному родству, а не доблести. Король тоже знал о моих стараниях. Возможно, я не буду вознаграждена должным образом, но мой сын, возможно... Я выкинула эту мысль из головы.

— Я собрал вас здесь с определенной целью, мои таны и родственники, — начал король Дунван, когда небольшая толпа затихла. По обе стороны от него стояли его сыновья, Маллен и Донал, а за спиной — две его фрейлины, которые выглядели достаточно юными, чтобы быть его внучками.

Я огляделась в поисках своего дикоглазого мальчишки, зная, что он найдет способ подслушать это сборище. Конечно, я увидела его медового цвета голову, выглядывающую из-под неплотно прилегающей потолочной плитки. Каналы и вентиляционные отверстия в этих старых домах, построенных еще до катаклизма, не обеспечивали никакого уединения. В кои-то веки я была этому рада. Я улыбнулась своему мальчику, и он улыбнулся в ответ своей нескладной подростковой улыбкой.