— Тебя ещё лучше спрятать? — по-доброму усмехнулся Киран.

— Угу.

Киран накрыл её с головой своей курткой и крепко обнял.

— Так пойдет?

Элеонора потерлась о его грудь щекой.

«Видимо, это значит „да“», — улыбнулся Киран.

По-доброму улыбнулся. Улыбкой, которою никогда никому не показывал, разве что давным-давно, в далёком детстве.

Часть 2

Глава 4. Берегу́

Киран

Элеонора пришла в себя где-то через час: вынырнула из-под куртки Кирана, прошмыгнула ещё на четверть часа в комнату за закрытой дверью и вышла уже вполне прилично выглядящей как графиня. Хотя нет, скорее — как граф: в тёмно-зелёном сюртуке, штанах в тон и высоких начищенных сапогах. Её длинные волосы были аккуратно уложены в высокую причёску.

— Что-то мне снова хочется тебя раздеть, — прокомментировал Киран её выход.

— Хватит на сегодня, — вздохнула Элеонора. — Пожалей мои нервы. И вообще, у меня дела в городе, а ты тут меня с ума сводишь.

— Это я-то, — весело засмеялся Киран.

Элеонора замерла, оторопев.

— Ладно, понял, — Киран прикрыл рот кулаком и перестал смеяться. — Только не убегай слишком далеко, не буду я больше смеяться…

Элеонора открыла рот что-то сказать, но передумала и молча пошла к двери. В дверях она обернулась к Кирану со словами:

— Так, капитан, жди меня вечером на корабле, — и закрыла за собой дверь.

Киран остался один.

Он улегся на диван, закинул руки под голову и думал о том, что каким-то невероятным образом сбылась его детская мечта — стать капитаном корабля. Сбылась, когда он думал, что совсем о ней забыл, ведь кто помнит свои мечты больше двадцати лет?

«Оказалось, не забыл! — весело улыбался он. — Да ещё и всё так же по-детски этому рад, будто и не пришлось ждать все эти годы».

Потом Киран подумал, что на самом деле ничего он не ждал. Просто его мечта жила себе преспокойненько где-то глубоко внутри, и он незаметно для себя к ней топал всё это время.

«Ведь чем неосуществимее мечта, тем дольше к ней идти? — продолжал размышлять он. — Главное — не пройти мимо. Я не прошёл…»

Из глубоких раздумий его вывел стук в дверь, а следом послышался голос его нового старпома:

— Капитан, дело есть.

— Заходи, — сказал Киран, садясь на диване.

Старпом зашёл в каюту и закрыл за собой дверь.

— Садись, — Киран указал ему на кресло напротив.

Старпом сел и первым заговорил:

— У меня к тебе разговор, капитан. Мужской разговор.

«Где-то я эту интонацию уже слышал, — мысленно вздохнул Киран. — Что я, всё время такой неубедительный, что ли?»

Вслух Киран лишь сказал:

— Слушаю.

— Ты нашу девочку береги. Мы её берегли все эти годы для того, кого она сама себе выберет. Она выбрала тебя. Обидишь её — из-под земли достанем.

«Думаю, когда ты говорила, что была готова меня зарезать, я действительно был в опасности, — мысленно усмехнулся Киран. — Зарезать меня готова была вся твоя команда. Фух! Хорошо быть честным — пронесло!»

— Берегу и буду беречь. Слово Чести, — серьезно ответил Киран.

— Мы проследим, — ответил старпом.

— Буду рад. Остановите меня, если я оступлюсь, — Киран немного склонил голову в почтительном поклоне.

— Договор.

Киран и старпом пожали друг другу руки.

— Так, капитан, теперь, собственно, по делу: ты хоть «капитанить» умеешь? — усмехнулся старпом.

— Не-а, — невозмутимо ответил Киран. — Но всегда мечтал.

— По-моему, я знаю, чем ты нашу девочку покорил, — рассмеялся старпом. — Никогда не встречал такой самоуверенной честности.

— Так, ты по делу пришёл, оценщик хренов? — возмутился Киран, что кто-то ещё его девушку смеет называть своей. — Вот и давай ближе к делу. Что предлагаешь?

— Понял, перегнул палку, — лицо старпома сразу сделалось серьезным. — Сначала расскажи, что ты знаешь о кораблях.

— Таких? — Киран поднял палец вверх и нарисовал в воздухе небольшую окружность. — Ничего, кроме того, что они деревянные и, видимо, из-за этого не тонут. Как с ними управляться — не знаю.

— Да так же, как и с девушками, — усмехнулся капитан: — Нежно и ласково.

— Помощник… — укоризненно посмотрел на него Киран.

Старпом сглотнул.

— Я серьёзно, капитан, — в его голосе не было страха, но чувствовалась напряженность. — Корабль надо беречь. Тогда он, даже разваливаясь на части после шторма, дотащит тебя до берега.

— Как даже смертельно раненая валькирия вытащить с поля боя своего умирающего побратима, — закончил за него Киран. — Но мы до этого доводить не будем.

— Да, капитан, — серьёзно ответил старпом.

— Значит, — начал рассуждать вслух Киран, — мне надо узнать о кораблях достаточно, чтобы понять, как их не угробить своими хотелками, а дальше…

— А дальше, — мягко перебил его старпом. — Мы выполним любую вашу команду.

— Откуда такая преданность? — холодно на него посмотрел Киран.

— Так вы же покорили сердце нашего неприступного и кровожадного «дракона», — спокойно выдержал его взгляд старпом. — Мы вас опасаемся и уважаем, а значит, хотим быть на вашей «хорошей» стороне.

— Это ты Элеонору «драконом» назвал? — усмехнулся Киран. — Какой из неё «дракон»? «Дракончик» разве что.

— В нашей команде случайных людей нет, — серьёзно ответил старпом. — Здесь только люди, закалённые в бесконечных боях и выжившие после её репрессий. Рассказать?

— Ну, расскажи, — равнодушно пожал плечами Киран.

— На службу к графине Дэйнере я попал около четырёх лет назад. Слухам о её дурной славе я не верил. Мало ли чего про девок рассказывают по тавернам? А вот деньги мне были нужны. На её личном корабле как раз «освободились» места после очередной морской «прогулки». Я и записался. Матросом. Старпомом мне пришлось стать потом, за неимением других «вариантов». Меня сразу предупредили, что за один «неправильный» взгляд на графиню сразу четвертуют и бросают за борт. Я отшутился, а на меня посмотрели, как на покойника. Тогда меня это не насторожило, и я забыл об этом разговоре до вечера.

Старпом криво усмехнулся, потёр шею, уставился в стол и продолжил:

— Вечером четвертовали не меня. Мне чертовски повезло в тот день.

Киран видел, как расширились у старпома глаза, будто он прямо сейчас перед собой видел эту картину.

— Не знаю, «как» посмотрел на неё бедолага, я лишь видел, как к моим ногам подкатилась его голова. Когда я проследил взглядом до места, откуда она прикатилась, то увидел, как графиня стоит одной ногой на груди обезглавленного тела и отрезает ему руку с профессионализмом мясника. Руку она сама выбросила за борт, а когда шла обратно, то заметила, что я на неё смотрю.

Киран внимательно смотрел на собеседника: «Правду говорит».

Старпом поднял глаза на Кирана:

— Я не из трусливых, капитан, но тогда у меня реально похолодело в груди. Я даже инстинктивно схватил себя за руку и прижал её к телу, ожидая, что она полетит за борт следующей. Графиня указала саблей в мою сторону и сказала, что вторую руку и обе ноги отрубить надо мне, а потом бросить всё за борт и вымыть палубу. Она подошла к телу, отрезала кусок его рубахи, вытерла ею саблю, сложила её в ножны и ушла к себе в каюту. Я бросился выполнять указания, пока она не передумала. За это…

Киран слушал молча, и взгляд его начал становиться тяжелым, но тут он заметил, что старпом умолк на полуслове, успокоился и равнодушно сказал:

— Продолжай.

— За это мы её боялись, — продолжил старпом. — Извини, конечно, но я не знаю, что может быть у двадцатилетней девушки в голове, чтобы так вот хладнокровно убить человека не моргнув глазом и с надменным равнодушием на лице.

— Я знаю, — ответил Киран. — Это всё?

— Нет. Теперь я расскажу, за что мы её уважали. В те времена на наш корабль нападали часто: и в порту, и в море. Заканчивалось это всегда с потерями разной степени тяжести, но всегда нашей победой. Я небезосновательно считаю, что всеми нашими победами мы обязаны ей. Она никогда не пряталась за нашими спинами и не посылала на убой, но и на рожон не лезла. Грамотно нами командовала, находясь среди нас и мастерски орудуя своей саблей. Не знаю, где она этому научилась, но это было не придворное фехтование, а борьба за выживание: один удар — одно смертельное ранение или промах, никаких «танцев».