Принц невесело вдохнул и ребячливо потрепал меня по спутанным волосам:
— А ты хоть отдаешь себе отчет в том, что своим поступком неосмотрительно поставила свое высочество в разряд парий, отвергнутых собственным родом. Впрочем, тоже самое касается и меня!
— А плевать! — легкомысленно повторила я. — Это вполне в моем стиле. Но знаешь, иногда я возношу молитву богине Аоле, — я встала на колени и сложила ладони с самым благочестивым видом, — умоляя: Дарительница жизни — вынь штопор из одного моего места и вставь его в голову, пусть там появится хоть что-то извилистое!
Белокурый восхищенно расхохотался, и повалил меня в мягкий мох, целуя и щекоча:
— И все-таки, дорогая, было бы правильнее поставить в известность о случившемся кого-нибудь из твоих близких…
— Можешь уведомить об этом меня! — сухо произнес подрагивающий от едва сдерживаемого гнева мужской голос. — Я, как-никак, прихожусь названным братом королю Нарроны, а значит, я и для принцессы — не чужой!
Мы с принцем потрясенно вскрикнули.
На пороге пещеры стоял Генрих, сжимающий в руке обнаженную рапиру. Его поджатые губы кривись в презрительной усмешке, лицо отливало мертвенной бледностью. Пристальный взгляд черных глаз, словно не желая поверить в увиденное, многократно переходил с полуодетой меня на полураздетого принца.
— Так вот значит оно что! — запальчиво выкрикнул барон. — Ты отвергла меня, не пожелала стать моей королевой, чтобы вместо достойного тебя союза, без свадебного обряда — отдаться этому выродку? Да ведь так даже распоследние деревенские бабы себя не ведут. Как же низко ты пала!
— Браки совершаются на небесах! — мягко парировал принц, вынимая из песка отливающую холодным блеском Полумглу. — Поосторожнее в выражениях, сильф. Ульрика — моя жена, и я готов отстаивать ее честь с оружием в руках!
— Как можно отстоять то, чего уже не существует в природе? — саркастично спросил Марвин, выход из-за спины барона.
— Она уже не принцесса, — добавил мелодичный, но чрезвычайно злой девичий голосок, исполненный доминирующего осознания собственного превосходства. — Теперь она мерзкая шлюха и опозоренная, публичная девка!
— Мда, вот тебе и эклектика! — печально протянул заглянувший в пещеру Эткин.
Ничего не понимая, я в растерянности сидела на импровизированной постели, стискивая на груди распахнувшуюся рубашку и силясь уразуметь, откуда тут так внезапно появились мои друзья в компании потрясающе красивой эльфийки.
— Молчи, не смей, это вовсе не твоего ума дело! — выкрикнул барон, поворачиваясь к девушке.
Эльфийка обиженно надула губы:
— Вот здорово! Почему ты за нее заступаешься? Вроде бы, я твоя невеста, а она тебе — кто? А-а-а, понимаю, раньше ты ухаживал за ней! Ну и иди к ней, а я не собираюсь снимать тупой угол в этом любовном треугольнике!
— Лилуилла, одумайся! — мягко укорил девушку Марвин. — Ты и только ты выйдешь замуж за Генриха.
— Нет, — взвился совершенно замороченный сильф. — Ульрику я не отдам!
— Ну, барончик озабоченный, — насмешливо проворчал белокурый, — это уже нонсенс! Гаремы у нас не в моде! Ульрика — моя!
— Моей не стала, так и твоей не будет! — рычал Генрих, угрожая принцу тонким жалом Гиарды.
Белокурый демон ответил ироничным поклоном, отскочил и встал в дуэльную стойку.
Осознав, что сейчас начнется кровопролитие, я негодующе вскрикнула:
— Остановитесь! Что вообще здесь происходит? Я не понимаю!
Противники замерли на мгновение, а затем повернулись ко мне и заговорили наперебой:
— Ах, ты не понимаешь! А то, что он тебя обманул, это до тебя тоже не доходит?
— Любимая, я не однократно пытался сказать тебе правду, но каждый раз мне кто-то или что-то мешало!
— Это ты о чем? — внутренне холодея, спросила я.
Принц замялся.
— Э-хе-хе! — как-то по-стариковски, сокрушенно вздохнул дракон. — Никогда не обманывай женщину по мелочам, береги силы на крупное…
— Ну не молчи же! — я вскочила, подбежала к мужу, схватила его за широкие плечи и затрясла как ветер — дерево.
Принц глубоко вдохнул воздух, подобно тому, как делают ловцы жемчуга перед долгим погружением, и с головой бросился в бездонный омут признания:
— Я Астор, принц демонов, гранд-мастер некромантов и старший брат Ринецеи!
— Что? — потрясенно выдохнула я, отпуская его и отступая в сторону. — Это что, шутка?
— Нет, — трагически покачал головой Эткин. — Мы все знали об этом очень давно, но боялись сказать тебе. Надеялись — ты сама догадаешься…
Я перевела растерянный взгляд на Марвина, но тот подтверждающе кивнул и виновато опустил глаза. По смуглому лицу Генриха бродила нехорошая, злорадная ухмылка.
— Ах, я дура наивная! — я с размаху села на песок, покрывающий пол в пещере. — И как я могла не замечать очевидного? Ты же сам упомянул про сестрицу, стягивающую войска под стены Нарроны, еще при первой нашей встрече в Лабиринте судьбы. И это ты спас Ринецею во время нашего с ней поединка в Храме!
— Ульрика, прости меня, ради тебя я пошел против интересов семьи, — жалобно попросил Астор, опускаясь на колени подле меня и пытаясь обнять. Но я вырвалась из его рук.
— Не верю! Ты специально заманил меня к Нису, рассчитывая, что я помогу вам усмирить Ледяного бога.
— Так и есть, — издевательски поддакнул барон. — Он обманул тебя, использовал и обесчестил в отместку за то, что мы убили Абигера. Хочу тебя порадовать, подонок, недавно я ухайдакал второго твоего братца, Арафела!
По челюсти принца перекатились желваки, он тяжело задышал, сжал кулаки, но — промолчал.
— Признайся, гад, что ты специально задумал похитить честь принцессы! — продолжал давить сильф.
— Угомонитесь! — повысил голос мудрый дракон. — Нельзя винить Астора, мужчины всегда идут на поводу у плотского желания. А девственность — это сладкий женский недостаток, легко устраняемый мужским достоинством. Нельзя винить Ульрику — она видела только то, что хотела видеть, отметая здравые сомнения.
— Ну что со мной такое, а? — я глотала слезы. — Неужели предыдущие ошибки меня ничему не научили? Я отвергла Генриха, считая, что он хочет использовать меня для достижения собственных целей. Но вторично наступила на те же самые грабли с Астором.
— Иди сюда, — сочувствующе позвал меня Эткин.
Я бросилась к верному другу и укрылась в кольце его мощных лап.
— Мда, — крылатый гигант одним когтем бережно погладил меня по вздрагивающему от рыданий плечу. — На этот раз грабли оказались укороченными, и ударили не по лбу, а намного ниже…
— Милая, — душераздирающе закричал Астор, падая к моим ногам, — верь мне, я люблю тебя сильнее жизни!
— Ага, как же, — я подняла распухшее от слез лицо. — Не свисти, денег не будет. Так я и поверила родному брату своей заклятой врагини! Ты меня обманул, причем обманул сознательно. Убирайся, я тебя ненавижу и не хочу больше видеть!
— Любимая! — принц смирил гордость и пополз ко мне на коленях.
Но я пренебрежительно пихнула его сапогом в грудь, укрываясь в лапах благоразумно молчащего дракона.
Лицо Астора исказилось. Нежные, безупречно прекрасные черты словно потекли, превращаясь в ужасную, клыкастую морду. Демон закинул голову и пронзительно, злобно захохотал:
— Глупая женщина! Хочешь остаться одна, всеми отверженная и брошенная? Учти, это твой выбор. Умываю руки, баба с возу — и кобыле легче и волки сыты. Так и быть — я уйду. Ты совершенно права, я тебя не любил, просто хотел отомстить и надругаться. Поделом же тебе, гордячка! — Астор распахнул черные крылья и вылетел из пещеры, сопровождаемый гулким эхом мрачного хохота.
Красавица Лилуилла упала в обморок на руки осторожно подхватившего ее Генриха. Марвин смотрел на меня враждебно. Эткин шептал мне что-то ободряющее, но я рыдала пуще прежнего. Что я утратила? Что у меня осталось? Зачем я подарила свою любовь, свое тело и душу мужчине, оказавшемуся врагом? И как же мне жить теперь без этой любви? Слова смешивались со слезами, рождая крик измученного страданием сердца:
