— Это есть? — полукровка смотрел на плов так, словно он был приготовлен, по крайней мере, из крысиного мяса. — Да тут же куча калорий, как это отразится на моей талии?

— Как, как! — передразнил друга орк, вообще, не особенно то озабоченный вопросами диетического питания. — Хорошо, между прочим, отразиться, а то твоя талия итак уже почти к позвоночнику прилипает.

— Да-а-а? — недоверчиво вопросил полуэльф, донельзя польщенный подобным неожиданным комплиментом. — А мне показалось, что у белокурого принца она еще тоньше! И у той женщины из сна тоже, на этот раз я разглядел ее отчетливо!

— Неужели? — орк отставил ополовиненную пиалу и отер рукавом замаслившиеся губы. — Тогда рассказывай немедленно.

— Фи, милый, и где твои изысканные манеры? — возмущенно хлопнул ресницами Ланс. — Раньше ты всегда пользовался салфеткой.

— Некогда нам манерничать нынче, с учетом рациона из сухарей и корешков, которым пришлось довольствоваться пять дней в горах, — хохотнул Огвур. — На войне миндальничать не приходится!

— Ну, хорошо, расскажу! — как видно, полукровка был рад-радешинек избавиться от необходимости поглощать высокопитательный плов. — Я тебе уже говорил, что каждую ночь после того, как нашу Рыжую и белокурого принца затянуло в портал Детей холода, мне начала сниться странная женщина, призывающая меня совершить что-то героическое…

— Ага, — беззлобно поддел тысячник, — ну почему то каждый раз, как мы пытаемся совершить что-то героическое, у нас всегда получается мелкая катастрофа местного значения? Ведь именно руководствуясь твоими ночными кошмарами, мы и забрели в эту ужасную страну, перелезли через скалы, мерзли, жарились на солнце…

— Да ты послушай, что мне сегодня приснилось! — Ланс решительно прервал язвительные излияния друга. — Сегодня мне удалось отчетливо рассмотреть эту женщину, постоянно указывающую в сторону, куда нам требовалось идти. На голове у нее была серебряная корона, а в руке — черная роза!

— Ага! — на этот раз орк даже подпрыгнул от неожиданности. — А вот это мне уже знакомо! Похоже, укусы блох, во множестве водящихся в этой демонами проклятой чайхане, резко обострили твои умственные способности! Потому что перед тем, как мы с тобой познакомились, мне являлась эта же самая женщина. Думается мне, что это не обычная дама, а высокородная бабушка нашей Мелеаны, — тут он почтительно понизил голос, — сама королева Смерть!

— Ну, дела! — привычно выдал Ланс, потрясенно выпучивая зеленые глаза. — Получается, у нас с тобой теперь появилась собственная, важная миссия? Ибо в моем сне королева кроме розы держала в ладонях еще какой-то тонкий золотистый предмет, напоминающий лучик света…

— Случайно, не украшенный алмазами ли? — подсказал старческий, хриплый голос.

Ланс и Огвур, увлеченные беседой, встрепенулись и наконец-то заметили старика в рваном халате, стоявшего поблизости и самым бессовестным образом подслушивающего тайный, вовсе не предназначенный для посторонних ушей разговор.

— Почтенный, ты умеешь угадывать мысли? — удивился полукровка.

— А, это ты, ночной защитник блох, — усмехнулся орк.

Старик лукаво улыбнулся и благовоспитанно склонил голову, увенчанную изрядно поношенным тюрбаном:

— Скромный путешественник и звездочет, дервиш Рафар-Гасан-Хазред-абу-Синаф-Али-Баба к вашим услугам, о благородные путники.

— Ну и имечко у тебя, уважаемый, аж пот прошибает от натуги, когда пытаешься запомнить его целиком, — орк и в самом деле утер со лба щедро выступившую испарину, вызванную, скорее всего, палящим солнцем, уже стоящим высоко в зените. — И какое-то окончание у него женское — али баба!

— Да нет же, Али-Баба! — мягко поправил старик. — Просто я услышал, как ваш прекрасный спутник в точности описывает стрелу «Властительница жизней», на днях привезенную нашему хану Исхагану, и не смог удержать от искушения вмешаться в высокомудрую беседу, ибо сказано в Хрониках Бальдура, что…

— Что! — хором взвыли орк и полуэльф. — Какая стрела? И ты что, читал Хроники? А ну-ка, уважаемый Али-Баба, присаживайся к нашему достархану и отведай чего боги послали, — тут Ланс с видом помилованного от смертной казни, придвинул к старику свою пиалу с жирным пловом. Дервиш не заставил упрашивать себя дважды, радостно схватил угощение и принялся с аппетитом уписывать за обе щеки.

С трудом дождавшись, когда голодный старик насытится, друзья приступили к расспросам.

— А поведай-ка нам, мудрый старец, о какой такой стреле идет речь? — спросил Ланс, теперь твердо убежденный в том, что предмет в руках королевы Смерти и был ни чем иным, как именно этим самым загадочным оружием.

Старик разгладил длинную бороду, полуприкрыл проницательные глаза, окруженные сотнями тонких морщинок и начал повествование:

— Ни для кого уже не являются секретом слухи о страшных делах, творящихся в мире за пределами Рохосского ханства. Смертоносные Твари стужи покинули Край Тьмы и утверждают повсюду власть своего кровожадного Ледяного бога. Но проникнуть в наше ханство они не в силах!

— Почему? — дружно изумились орк и полуэльф.

— Потому что в старой части нашей столицы, в Рохе, стоит Храм великой богини Аолы, полный могущественных, пропитанных светлой магией амулетов и артефактов, собираемых везде, где только можно по приказу нашего дальновидного хана. Именно множество подобных предметов и создает защитную энергетическую завесу, пока непроницаемую для Ледяных ярлов. А буквально несколько дней назад сокровищница Храма пополнилась еще одним ценным экспонатом, подходящим под описание чуда из вашего сна.

— Золотой стрелой в виде луча света с серебряным наконечником и алмазным оперением! — уточнил Ланс.

Старик довольно кивнул:

— Это именно она, стрела «Властительница жизней». Не знающее промаха оружие способное пробить любую защитную магию и убить любого чародея.

— И еще я вспомнил, что она упоминается в Хрониках Бальдура, как одно из величайших сокровищ Храма Розы — задумчиво напомнил Огвур, по привычке пощипывая свой гладко выбритый подбородок.

Старик прижмурился сытым котом:

— Как раз так все и обстоит на самом деле, о мудрый путник. Когда-то в молодости, мне довелось провести несколько лет в столичном медресе, где проживал столетний слепой мудрец, наизусть цитировавший выдержки из этого, ныне утерянного документа. А потом, когда наша принцесса впала в похожий сон…

— Стоп! — затряс головой совершенно сбитый с толку Огвур. — Старик, ты меня совсем запутал, рассказывай все по порядку!

— Так я и рассказываю все по порядку, — лукаво усмехнулся Али-Баба. — В Хрониках упоминается легенда о прекрасной принцессе, уколовшей палец магическим предметом и впавшей в колдовской сон…

— А, помню! — радостно встрепенулся Ланс. — Она должна была уколоть палец и ее батюшка-король, дабы уберечь дочку от проклятия, отрубил ей обе руки. Нам о ней недавно Мелеана рассказывала!

— Может, если бы отрубил, то так бы оно и лучше для всех вышло, — философски согласился старый дервиш. — Но только на самом деле все получилось несколько иначе. Принцесса Будур случайно уколола себе палец острием кинжала чужеземного бога Брана, и впала в колдовской сон, который продолжается вот уже тридцать лет. За это время скончалась ее мать-ханша, да и сам хан Исхаган заметно постарел, а принцесса так и лежит себе в хрустальном гробу по-прежнему молодая и прекрасная, ничуть не изменившаяся с тех самых пор. А ведь в Хрониках говорится, что тот, кто поцелует принцессу и пробудит ото сна — получит ее в жены, полханства в придачу, а еще стрелу «Властительница жизней», с помощью которой покончит со страшным колдуном-некромантом.

— И что это за колдун? — распахнул глаза любопытный Лансанариэль.

— Не ведаю! — развел морщинистыми руками дервиш. — В наших краях такого нет!

— И как обстоит с претендентами на поцелуй? — почему-то спросил Огвур.

— Да никак, — печально вздохнул Али-Баба. — Хан каждый год праздник устраивает, и воинские состязания, на которые съезжаются самые прославленные бойцы из всех краев, а победитель обязательно получает законное право поцеловать прекрасную Будур. И кто только у нас за эти годы не перебывал — и принцы, и маги, и падишахи, а принцесса знай себе, спит по-прежнему…