Жена просила его помочь с эвакуацией родственников, и капитану пришлось постараться. Он выбил для отца и матери жены, для её брата и двоюродной сестры экваколисты. Их всех пришлось пристроить в специальный эшелон, который вывозил семьи сотрудников НКВД и партаппарата из города.

–Но штаб обороны работает.

–Ситуация с Киевским котлом здесь не повторится, лейтенант. И первый показатель этого присутствие здесь полковника Старинова и его команды. Да и приказ ГКО²⁹ №681 «Об эвакуации города Харькова и Харьковской области».

–Но Старинов начальник оперативно-инженерной группы Юго-западного фронта.

–С полномочиями и задачей создать Харьковский узел заграждений. В подчинении у Старинова 15 специалистов из офицеров инженерных войск, 5 офицеров из Оперативно-учебного центра, спецрота под командой инженера 2-го ранга Ястребова.

–Значит, город минируют, – сказал Лавров.

–Не просто минируют. Такого еще не было нигде, лейтенант. Одной взрывчатки больше 30 тонн. Даже у меня нет полного списка объектов для минирования. Но некоторые объекты они и не скрывают. Например, особняк по улице Дзержинского №17. Так называемый объект № 5.

–Тут и гадать не нужно. Это лучшее здание города. И немцы, если возьмут Харьков, устроят там или штаб или еще какое-нибудь важное учреждение. Но перед тем, там будут работать саперы, и работать они станут хорошо.

–Потому здесь Старинов – мастер диверсии. А взрывчатки в городе столько, что можно Харьков поднять на воздух, лейтенант. Но чего хочет Нольман от Сафонова? Даже будь он жив, у него не было бы выходов на «Вдову».

–Он это хорошо знает, но хочет найти ниточку. И боюсь, что он её найдет, только не по «Вдове», а по нам с вами! А учитывая ваши с ним непростые отношения, если он раскопает, что Сафонов мертв, то последствия для нас, товарищ капитан, будут…

– Знаю. Но вы же рядом с ним! Отведите его в сторону! Да и времени у него для «копания» не так много!

– Я стараюсь. Но нам нужно продумать, что вы завтра скажете Нольману.

– Он расспрашивал вас о Сафонове, лейтенант?

– Да. Он спрашивал про агента. Но я сказал, что не имею отношения к этому делу.

– Напрасно!

– Это почему? – обиженно спросил Лавров.

– Он легко может выяснить, что вы ему соврали, Лавров. А что будет, если он узнает о вашей лжи? Если ранее мы с вами просто допустили халатность, ибо наш агент погиб, то ныне мы с вами совершили преступление, ибо скрыли от начальства его гибель.

–Потому я и пришел к вам, товарищ капитан, домой, а не на службу. Не думаю, что у Нольмана есть время копать против вас. У него полно дел по «Вдове». Просто завтра обещайте ему всяческое содействие.

– Обещать я могу все, что угодно. Но Нольман хитрый лис. Его на мякине не проведешь. А если он своего задания не выполнит?

– Не поймает «Вдову»?

– Именно. Он станет искать виноватого и здесь наша с вами тайна повернет дело так, что мы с вами лейтенант, агенты Абвера!

– Вы сгущаете краски, товарищ капитан.

– Вам не стоило врать Нольману. Не стоило. Но что теперь делать? Теперь ничего не изменишь.

– Если дать ему нить, он отстанет от Сафонова и быстро про него забудет!

– А у вас есть хоть тень этой нити? – спросил Кравцов лейтенанта.

– Есть подозрения. И вы мне можете помочь. С вашими-то связями.

– Что нужно?

– Информация по Елене Николаевне Костиной. Все что можно нарыть, нужно извлечь, товарищ Капитан.

– Она из Харькова?

– Нет. Из Житомира.

– Но он под немцами! Тамошние архивы НКВД, даже если и успели эвакуировать, то теперь неизвестно где.

– Но тетка Костиной из Харькова. Гаврилова Анна Сергеевна – жена мастера, что работает на Харьковском заводе транспортного машиностроения имени Коминтерна. Гаврилов Константин Леонидович.

– Это уже кое-что. Завтра снаряжу на эту работу хорошего и дотошного сотрудника. Адрес?

– Гавриловой? Улица Коминтерна, дом №17, квартира 12.

– А её племянница Костина Елена Николаевна?

– Так точно.

– Скоро у вас будет вся информация, которую по этим гражданкам можно найти в нынешних обстоятельствах…

Харьков.

Особая группа.

4-е управление НКГБ СССР.

Следователь Нольман.

Капитан госбезопасности Кравцов, начальник группы 4-го управления НКГБ, без особой радости принял товарища Нольмана. Но не сделать этого было нельзя. Слишком большие люди маячили за спиной Нольмана. А человек он дотошный и станет копать, если дать ему повод.

– Товарищ Нольман! Рад встрече. Прошу вас.

– Здравствуйте, капитан.

– У вас дело? Надеюсь ничего срочного?

– Дело весьма срочное. Мне нужен ваш агент, – сразу сказал Нольман.

– Который? – поинтересовался Кравцов. – У нас их много.

– Тот, что возглавляет группу радиста. Ведь эту группу кто-то возглавляет?

–Да, но этот агент особо засекречен.

– Это почему?

– Важность его задания огромна.

– Моего тоже. Вы ведь знаете о моих полномочиях?

– Знаю, товарищ Нольман. Мне трижды звонили из Москвы с приказом оказывать вам всяческое содействие в вашей работе.

–Этого мне и нужно. Моя операция напрямую связана с вашей. Вы ведь в курсе, что я занимаюсь поимкой важного агента Абвера?

–Так точно. Комиссар госбезопасности упомянул об этом.

–Агент «Вдова» стоит сотни других агентов, товарищ капитан. Я должен поймать «Вдову». И ваш агент может мне оказать помощь.

–Но его нельзя задействовать в иной операции, товарищ Нольман. Этот агент очень и очень важен.

–Я вас отлично понимаю, товарищ капитан. Но этот агент, насколько я понял, может быть связан с тем, кого ищет моя группа.

–Но вы понимаете, что о личной встрече речи быть не может. Даже я не могу вызвать этого агента в свой кабинет. Любая попытка внепланового контакта с ним может привести к провалу. А провалить его я не имею права.

–Товарищ капитан государственной безопасности, я имею полномочия необходимые для того, чтобы вы оказали мне содействие. Комиссар государственной безопасности 2-го ранга может лично позвонить вам и отдать приказ. Но я хотел бы действовать, не привлекая начальство, учитывая наше с вами давнее знакомство.

Кравцов понял, что это угроза и решил сменить тактику. Так Нольмана не прижать.

–Хорошо. Я постараюсь подобрать время и место для встречи с агентом. Но встречусь с ним лично я.

–Пусть будет так. Я и не настаиваю на личном контакте…

***

Гражданин Буров в прошлом арестованный в 1938 году в ходе Третьего Московского процесса по делу «Право-троцкистского блока», уже давно лежал бы в одной из братских могил, ибо все обвиняемые по делу получили расстрельные статьи. Но на его счастье судьба столкнула его со следователем Нольманом.

Тот перевел Бурова в разряд свидетелей по делу и сумел добиться его освобождения и отправки в город Харьков как нужного специалиста по электротехнике.

С тех пор Буров считал себя обязанным Нольману и уже не раз оказывал ему помощь. И сейчас они встретились, ибо Буров сам явился к следователю в гости.

– Иван Артурович, здравствуйте!

– Леонид? Вы?

–А кто еще так настойчиво может добиваться встречи с вами, Иван Артурович.

– Рад вас видеть, Леонид. Но дел выше крыши. Потому времени не нашел. Да и время сейчас какое.

– Все понимаю, Иван Артурович. И я пришел вас не отрывать от дела, но предложить помощь.

– Помощь? Вы разве не в списках эвакуируемых?

– В списках, но в других, Иван Артурович.

– Что это значит?

– Я остаюсь в Харькове, Иван Артурович. Вы же знаете, что меня в партии так и не восстановили. Хоть и отпустили вашими стараниями в 38-ом, но партбилет не вернули. Сейчас это мне пригодится при немцах.

– Вы остаетесь по заданию НКВД?

– Вы правы, Иван Артурович. Как бы иначе я смог узнать, что товарищ Нольман в Харькове.

– Вы правы, Леонид. Я здесь работаю. Но вы предложили помощь?

– Если смогу хоть чем-то быть вам полезным. Я ведь понимаю секретность вашего задания, Иван Артурович.