…Антея положила семь шиллингов и четыре пенса в миссионерскую копилку и сломанное место заклеила бумагой. Она была очень счастлива, что могла вернуть деньги. А вешают ли за взлом копилки или нет, этого она до сих пор не знает.

Ты, читатель, увидав, что эта глава последняя, конечно сразу догадались, что для Кирилла и Антеи, Роберта и Джейн пришло, наконец, время расстаться с Чудозавром. Но сами-то дети этого совсем не ожидали. Напротив, если в другие дни трудно бывало придумывать хорошее желание, то сегодня как раз явилось у детей множество самых радужных планов. «Так всегда в жизни бывает!» — горестно заметила потом Джейн.

Утром встали все очень рано и, уйдя в сад, весело принялись обсуждать свои предложения. Старая мысль о сотне фунтов стерлингов в современной монете нравилась больше всего, но были и другие хорошие идеи, например, «каждому по лошадке». Представьте себе только, как это было бы удобно: утром к вам являются лошадки, целый день вы на них можете кататься, после заката они исчезают, а на другое утро, если хотите, они опять к вашим услугам. И не надо для них ни корма, ни ухода.

Но во время завтрака случились два события. Во-первых, пришло письмо от мамы: бабушка совсем поправилась, и мама с папой будут дома не позже как сегодня к вечеру. Раздалось радостное «ура». Конечно, эта новость перевернула все утренние планы, каждому было ясно, что сегодня надо пожелать чего-нибудь не для себя, а для мамы.

— Хотел бы я знать, что ей понравилось бы! — раздумывал Кирилл.

— Ей понравится, если мы все будем вести себя хорошо, — наивно ответила Джейн.

— Да, но это так скучно для нас, — возразил Кирилл. — А кроме того, я надеюсь, что мы сумеем порядочно вести себя и без помощи Псаммиада. Нет, надо придумать что-нибудь особенное, чего нам без него не устроить.

— Ох, только не забудьте вчерашний день! — предупреждала Антея. — Помните, что теперь наши желания исполняются, где бы мы их ни сказали. Не сделать бы нам опять какой-нибудь глупости, особенно сегодня!

— Ладно, не ворчи! — попросил Кирилл.

В это время вошла Марта с чайником. На лице ее дети заметили какое-то особое выражение.

— Слава тебе, Господи, что мы все еще живы, — сказала она мрачно.

— В чем дело? Что случилось? — посыпались вопросы.

— Э, ничего! Только по нынешним временам нельзя поручиться, что тебя дома в постели не зарежут.

— Почему? — спросила Джейн, чувствуя, как дрожь побежала у нее по спине и по ногам и выбежала в пятки. — Разве кого-нибудь убили в постели?

— Ну, не совсем, — отвечала Марта. — Только и убить было нетрудно. Тут неподалеку в усадьбу забрались разбойники — Джон мне сейчас рассказывал — и унесли у леди Читтенден все драгоценности до последнего камешка. Она теперь то и дело в обморок падает и ни единого слова сказать не может, только все кричит: «Ой, мои бриллианты!» А самого-то лорда дома нет, он в Лондоне.

— Леди Читтенден? Мы ее видели, — сказала Антея. — Она носит белое платье с красной отделкой, своих детей у нее нет, а чужих она терпеть не может.

— Вот она самая, — подтвердила Марта. — Она только и дрожит над своим богатством; и вот как ей теперь удружили! Говорят, ее камни да золото тысячи тысяч стоили. Брошек, сережек, колец, у нее видимо-невидимо. Одна какая-то тарара, говорят, такая была, что и цены ей нет. Ну, некогда мне тут с вами толковать! Надо хорошенько все комнаты прибрать до приезда барыни.

— Не понимаю, на что столько драгоценностей, — сказала Антея, когда Марта вышла из комнаты. — Эта леди Читтенден довольно противная. А у мамы совсем нет бриллиантов, да и других драгоценных вещей очень мало: одно топазовое ожерелье да сапфировое колечко, что папа ей подарил, когда они были помолвлены, да еще гранатовая звездочка, да брошка с жемчугом, в которой лежат волосы прадедушки, — вот и все.

— Когда я вырасту, то накуплю маме множество бриллиантов, если она только захочет, — объявил Роберт. — Я пойду исследовать Африку и заработаю так много денег, что не буду знать, куда их девать.

— А разве плохо было бы, — сказала Джейн мечтательно, — если бы, вернувшись домой, мама вдруг нашла у себя все бриллианты, кольца, ожерелья, тарары…

— Тиары, — поправил ее Кирилл.

— Ну, да, тиары — вообще все эти пропавшие драгоценности. Мне очень хочется, чтобы она их нашла и…

— Значит, она их найдет! — воскликнул Роберт. — Ты, моя милая Джейн, сказала свое желание. Теперь нам остается только одно: скорее бежать к Чудозавру. Если он не очень сердит, так, может быть, мы его упросим все переделать и исполнить что-нибудь другое; если же нет, то я уж и не знаю, что будет. Конечно, во-первых, полиция, потом… Не плачь же ты, глупенькая! Мы тебя защитим. И папа говорит, что никогда не надо бояться, если не сделал ничего дурного; надо только говорить правду.

Но Антея и Кирилл мрачно переглянулись: они вспомнили, насколько убедительной оказалась правда о Чудозавре, когда ее однажды попробовали рассказать полиции.

То был день всяких неудач: во-первых, Чудозавра не нашли, во-вторых, не могли обнаружить и драгоценностей, хотя старательно перерыли всю мамину комнату.

— Конечно, мы их и не можем найти, — сказал Роберт. — Их найдет только мама. И, может быть, подумает, что эти сокровища лежат здесь в доме уже давным-давно, и никогда не узнает, что они краденые.

— О, еще бы! — насмешливо отвечал Кирилл. — Тогда, значит, мама утаит краденые вещи, ведь это будет еще хуже.

Снова принялись дети разыскивать Чудозавра, но опять неудачно. Грустные и озабоченные, поплелись они домой.

— Ладно! — решила вдруг Антея. — Мы скажем маме всю правду, она возвратит драгоценности — и все будет хорошо.

— Ты так думаешь? — покачал головой Кирилл. — Неужели ты полагаешь, что она нам поверит? Разве может кто-нибудь поверить рассказу о Чудозавре, пока сам его не увидит? Мама решит, что все это мы выдумали или, еще хуже, что мы помешались и нас отправят в сумасшедший дом. Как тебе это понравится? — повернулся он неожиданно к несчастной Джейн. — Хорошо тебе будет сидеть в железной клетке с мягкими стенами, где у тебя на весь день останется только одно занятие: тыкать солому себе в волосы и слушать, как воют и беснуются другие сумасшедшие? Помните же, что говорить обо всем маме бесполезно.

— Почему? — недоумевала Джейн. — Ведь мы сказали бы правду?

— Разумеется, но для взрослых этой правды еще недостаточно, — пояснила Антея. — Кирилл прав. Давайте лучше пока наберем цветов во все вазы и не будем думать о драгоценностях. Ведь до сих пор все наши несчастья кончались хорошо.

И вот дети, собрав всю свободную посуду, наполнили ее букетами цветов, комнаты Белого домика стали похожи на что-то вроде сада.

Только что успели убрать обед, как приехала мама и сразу попала в объятья восьми рук. Ужасно трудно было не рассказать ей тотчас же о Чудозавре, потому что дети давно уже привыкли поверять ей все горести и радости. А все-таки на этот раз о своих необыкновенных приключениях дети ни словом не обмолвились.

Да и мама, в свою очередь, хотела обо многом порассказать: и о бабушке, и о бабушкиных голубях, и о хромом ослике тети Эммы. Ей дико понравилась вся посуда с цветами. И вообще она чувствовала себя так хорошо, вернувшись домой к своим ребятам.

Детям даже начало казаться, что они Чудозавра только во сне видели.

Но когда мама собралась идти наверх в свою комнату и переодеться, ее сразу охватило восемь рук, как будто у нее было всего двое детей: один — Ягненок, сидевший на коленях, а другой — осьминог.

— Мамочка, милая, не ходи наверх! — упрашивала Антея. — Позволь, я принесу тебе все, что надо.

— Или я! — присоединился к ней Кирилл.

— Пойдем, мама, мы тебе покажем, какие здесь есть чудные розы, — убеждал ее Роберт.

— Не вставай, мамочка, пожалуйста! — жалобно уговаривала Джейн.