Курьер (вернулся). Ну, вот… я ж говорил… а ну вас к Богу.
Войтенко (волнуется). Мне в Евпаторию надо, я опоздаю.
(Идет к столу и кашляет.)
Культотдельщик (рассеянно). Уйдешь ли ты, Афанасий? (Поднял глаза.) Пардон! Вы ко мне?
Войтенко. К вам, извините…
Культотдельщик. С кем имею честь?
Войтенко (приседает). Позвольте представиться: учительница школы ликбеза на ст. Евпатория Южных железных дорог Клавдия Войтенко, урожденная Манько.
Культотдельщик. Тэк-с. Что ж вам угодно, урожденная Манько?
Войтенко (волнуется). Изволите ли видеть, я еще за август жалования не получала.
Культотдельщик. Гм… Какая история! Вы, наверное, списков не прислали.
Войтенко (устало). Какое там не прислали. Присылали. (Вертит какие-то бумаги.) Список прислали, и профуполномоченному нашему евпаторскому я говорила… двадцать раз.
Культотдельщик. Гм… Аф-фанасий!
Курьер. Чего изволите?
Культотдельщик. Потрудись узнать, где список на жалование урожденной Манько!
(Пауза. Курьер возвращается.)
Курьер. Нету урожденной… (кашляет).
Культотдельщик. Ну, вот видите!
Войтенко. Позвольте, что ж я вижу? (Волнуется.) Это вы должны видеть! Если у вас пропадает…
Культотдельщик. Виноват-с. Прошу быть осторожнее. Это вам не Евпатория.
Войтенко (начинает плакать). С августа месяца… сего… бегаешь… ходишь… ходишь…
Культотдельщик (растерялся). Прошу не плакать в присутственном месте.
Курьер. Наплачут полные комнаты, а вытирать мне… Только и делаешь, что с тряпкой бегаешь. (Ворчит неразборчиво.)
Войтенко (рыдает).
Культотдельщик. Прошу вас успокоиться!
Войтенко (рыдает).
Культотдельщик. Подайте другие списки!
Войтенко (сквозь бурные рыдания). Я на вас жалобу подам в Ка-Ка.
Культотдельщик (обиделся). По-пожалуйста. Хоть в Ка-Ка, хоть в Р-Ка-Ка. Не испугаете!
Войтенко. В «Гудок» напишу!! Как вы…
Культотдельщик (бледный, как смерть). Виноват… Хе-хе, зачем же так? Э… спешить? Афанасий, стакан воды урожденной Манько. Присядьте, прошу вас. Хе-хе, экая вы горячка!.. Сейчас… Фррр! Фррр! «Гудок»!.. Афанасий! Сбегай к Марье Ивановне. Скажи, чтоб был список. Со дна моря чтоб его достала. Хе-хе. Знаете ли, бумаг целая гибель, голова кругом вдет.
Войтенко (просыхает, вытирает глаза платочком).
Курьер (входит). Нашлось. (Протягивает бумагу.)
Культотдельщик (с торжеством). Ну, вот видите, и нашлось. А вы сейчас плакать… «Гудок»! Вот мы вам сейчас резолюцейку напишем… Чирк перышком, и готово… Выдать деньги.
Войтенко (совсем высохла). Я уж надежду потеряла!
Культотдельщик. Что вы! Что вы! Никогда не следует терять надежд! Вот с этой резолюцией прямо, потом направо, потом опять направо, потом налево, там отдадите…
Войтенко (сияет). Благодарю вас, благодарю вас!
Культотдельщик. Что вы, помилуйте, это мой долг! А «Гудок», это, знаете, ни к чему… Ну зачем раздувать факты. Аф-фа-на-сий! Проводи! (Приятно улыбается.)
Занавес
Михаил Б.
«Гудок», 3 января 1924 г.
Серия ноль шесть № 0660243
Истинное происшествие
В 4 часа дня служащий Ежиков предстал перед кассиром и получил от него один свеженький хрустящий червонец, один червонец потрепанный с желтым пятном, шесть великолепных разноцветных дензнаков и сизую бумагу большого формата.
— Облигация-с, — ласково улыбнувшись, молвил кассир.
Ежиков презрительно покрутил носом на бумагу и спрятал ее в карман.
В канцелярии стоял сослуживец Ежикова — Петухов, известный математик, философ и болван.
Петухов взмахивал облигацией и говорил тесно облепившим его служащим:
— По теории вероятности, главный выигрыш упадет на нечетный номер. Говорю это на основании изучения таблиц двух предыдущих тиражей. Поэтому я нарочно взял у кассира нечетный. Вот: оканчивается на 827.
Все служащие смотрели свои номера. Двое не выдержали и побежали к кассиру менять четные на нечетные.
Петухов говорил так веско, что загипнотизировал даже Ежикова. Ежиков вытащил облигацию и убедился, что ему не повезло. Серия 06 № 0660243.
«Всегда мне не прет», — подумал Ежиков и пошел к кассиру.
Кассир сказал, что больше облигаций нет.
— Позвольте, а серия? — спросил секретарь у Петухова.
— Серию можно будет предсказать не ранее пятого тиража, то есть в 1924 году, — ответил Петухов, — но приблизительно могу сказать, что это будет (он сделал карандашом какую-то выкладку на обороте своего удостоверения) или третья, или пятая, а вернее всего, наша шестая.
— Я тогда в Париж уеду, — сказала машинистка.
— Продам я ее сейчас, — сказал забулдыга исходящий.
— Не имеет смысла, — посоветовал кассир, — завтра тираж. Лучше в банке заложите. А вдруг выиграете!
По улице Ежиков шел, полный мыслей о золотом займе. Со всех стен глядели плакаты с надписью «Золотой заем» и притягивали взоры.
«…Возможность каждому выиграть огромную сумму в золоте, — машинально повторял Ежиков, — гм, каж-дом-му. В сущности говоря, почему я не могу выиграть? Я такой же каждый, как и всякий. Вообразите себе, что младенец лезет в это самое колесо и вытаскивает 06. А после этого 0660. Уже хорошо.
Ну-с, а что вы скажете, если он после этого потянет случайно 243. Это, знаете ли, будет такая штука, такая штука… Совершенно неописуемая штука…»
30-го вечером Ежиков, купив «Вечернюю Москву», убедился, что он еще ничего не выиграл. Младенец таскал какую-то чепуху, совершенно не похожую ни на 660, ни на 243.
2 января младенец снова осрамился.
3-го тоже. Самый близкий номер был 0660280.
4-го Ежиков узнал из «Известий», что происходит розыгрыш главных выигрышей, хотел поехать в Новый театр, но вместо этого заснул у себя на диване.
Проснулся Ежиков от стука в дверь. На приглашение: «Войдите» вошел неизвестный бойкий человек с огромным листом в руках.
Взглянув на всклокоченного Ежикова, человек всплеснул руками и воскликнул:
— Как вам это нравится! А? Он спит на диване, как какой-нибудь невинный младенец, в то время как ему надо плясать самый настоящий фокстрот! Позвольте представиться: комиссионер Илья Семенович.
— Чем же я могу вам служить, — пролепетал изумленный Ежиков.
Эксцентричный посетитель залился веселым смехом.
— Нет, этот гражданин Ежиков самый настоящий оригинал. Он спрашивает, чем он может служить! А? И ему не приходит в голову спросить, чем я могу служить! Ну, так я сам скажу — вот чем!
С этими словами Илья Семенович развернул перед Ежиковым лист, оказавшийся газетой «Известия». Комната мгновенно заходила ходуном На листе Ежиков увидел огромные красные буквы и цифры: «Выигрыш в 50 000 руб. золотом — сер. 06, 0660243».
— Как? — сказал он, чувствуя, что в голове у него все перевернулось вверх дном. — Как? Да ведь это же… — из горла у Ежикова вместо голоса вылезал какой-то скрип, — да ведь это мой номер…
— А разве я говорю, что он мой? — радостно ответил Илья Семенович. — Позвольте вас поцеловать, мой дорогой гражданин Ежиков?
С этими словами Илья Семенович обнял Ежикова и поцеловал поочередно в обе щеки.
— Вот так младенец… — сказал Ежиков, не помня себя.
— Никаких младенцев, — энергично ответил Илья, — позвольте, достоуважаемый гражданин Ежиков, узнать, чего вы желаете?
