– Где-то прокол? – встревоженно спросила Лидия.

– Нет, я же сказал, все чисто. Но я высказываю свою точку зрения. Думай сама, что тебе лучше.

Понятно, ухмыльнулась и Лидия, мы ревнуем! Ну и что? Куда без этого? Ничего, дружок, потом злее будешь... Так она успокоила себя, понимая, что бурная ночь с Максимом все равно однажды должна кончиться и это «однажды» произойдет очень скоро. Как это ни печально.

А вот завтра же, возможно, прямо с утра, надо будет очень внимательно посмотреть, что накопали на месте преступления следователь и оперативники, к каким выводам пришли. Все равно ведь придется давать обширную информацию по телевидению. Писать для Андрея выступление, полное праведного гнева и скорби. Хотя в тех вопросах, где требуются сильные эмоции, он и сам мастак. Но... лучше все-таки, чтобы во всем, включая события трагического порядка, соблюдалась определенная мера. А то, не дай бог, занесет Андрея, ляпнет чего-нибудь по старой, еще армейской своей привычке, ты же будешь объяснять, что он хотел сказать совсем не это, а то...

Вернувшись в постель, она увидела вопросительный взгляд Максима.

– Ты о чем? – удивилась она. – Я думала, ты спишь... Ах, телефон? – Она нахмурилась. – Это из губернаторской службы... Очередная неприятность. И крупная, кстати... Убили одного из кандидатов. У нас же выборы, ты видел сам... О господи! Теперь начнется!..

– А лично для тебя это очень плохо? – спросил он как-то осторожно.

– К сожалению, милый, – печально ответила Лидия, – этот мир, и в частности, наш, телевизионный, как и у всех остальных средств массовой информации, устроен таким образом, что вещи, представляющие беду для тех, кого они касаются напрямую, у нас удачный повод для повышения рейтинга. Понимаешь? Главное – как подать факт. Вот всем своим существом я в данный момент снова жутко хочу тебя, а в башке у меня уже возится подлая мыслишка: кого завтра послать на место, кто возьмет интервью у следователя и кого позвать прокомментировать это ужасное событие.

– Да, не позавидуешь... – протянул он и вдруг... зевнул. Тут же прикрыл рот ладонью, добавил торопливо: – Прости, я был в напряжении последние дни, но это у меня чисто... внутренняя усталость. Не физическая, нет. Я тоже снова хочу тебя.

И он привлек ее к себе, заставляя принять удобную для очередной схватки позу, сильно и в то же время не грубо ломая ее невольное сопротивление и самодовольно при этом ухмыляясь.

Переживать они тут, видишь ли, будут!.. А что, разве заказ не от них же и поступил? Может, не конкретно от Лидии, пришла вдруг мысль, но что у ее хозяев рыло в пушку, несомненно. И он с ходу добавил жару – до вопля, до ее истошного крика...

Какое-то время спустя, уже освободившись, но все еще остро переживая мощный оргазм, Лидия совсем посторонне, почти отрешенно подумала, что ее знание, почувствуй это Максим хоть на миг, определенно принесло бы ей страшную беду. И с неожиданно проснувшейся, странной тоской пожелала себе, чтобы эта ночь поскорее для нее кончилась...

Они познакомились совершенно случайно, в обычной подмосковной электричке. Студенты ехали в свое общежитие, которое находилось между станциями Ильинская и Отдых, что по Казанской дороге, в Раменском направлении. А «горные орлы» – их было двое в тот вечер в поезде – тоже ехали, не совсем четко себе представляя, куда конкретно. В Раменском уже сумели обосноваться их земляки, постепенно завоевывали себя прочные позиции на городском рынке, предпринимали усилия для обеспечения себя временными семьями, жильем. Идея была проста: ты обхаживаешь местную девку – желательно, чтобы она хотя бы аппетитно выглядела, – предлагаешь создать совместный семейный очаг, все условия для этого имеются в наличии – паспорт со штампом развода, деньги, а главное – острое желание. Дальше – ЗАГС, хочешь церковь – тоже пожалуйста, прописка и... как камень ляжет! Обычно все камни в руках умелых игроков с Кавказа ложились правильно. Осечки, во всяком случае, бывали редки.

Вот к ним, своим отдаленным то ли родственникам, то ли односельчанам, и держали путь двое «лиц кавказской национальности». Здесь нет никакого личного оскорбления со стороны адвоката – именно так было записано в материалах уголовного дела. А вот сами ли себя так назвали пострадавшие, или так для собственного удобства записал милиционер, принимавший от них заявление, по сути, в сегодняшних условиях значения не имеет, пусть уж так и останется на совести опера из Ильинского поселкового отделения милиции.

Так в чем же заключалась кровная обида, которую нанесли наивным жителям гор, приехавшим по важным торговым делам в столицу родного их государства, трое молодых злодеев, преступно воспользовавшихся их доверчивостью? В составленном ильинским блюстителем закона и порядка протоколе живописалась поистине леденящая душу сага. Но, отбросив ненужные подробности, надиктованные эмоциональными кавказцами, существо дела можно свести к следующему.

Жители Махачкалинского района, из села Агачаул, Султан Бецоев и Казбек Алиев ехали себе тихо в электричке и слушали, о чем говорит народ. За их спинами, в соседнем купе – это так называется? – ехали трое студентов. Гости столицы невольно слышали их разговор. А речь шла о баксах! О том, что «логотрон», в нынешнем его состоянии, к сожалению, не осиливает все тридцать восемь известных и секретных степеней защиты, но за пятнадцать можно ручаться уже стопроцентно. А это уже «Красноярск» – несомненно. «Чирики» вообще в печати идут почему-то легче, то ли гамма цветовая попроще, то ли на Гознаке в свое время решили, что вряд ли найдется охотник создавать сложную машину для печатания червонцев. Мол, овчинка выделки не стоит. А оказалось, что стоит, да еще как! И затрат на красители – самый мизер, и к десяткам обычно не сильно присматриваются, особенно если их немного искусственно состарить. Вроде бы десятка – она и есть десятка, невелика сумма, но пятичасовая работа «логотрона» обеспечивает пятнадцать кусков, а значит, каждая минута работы стоит пятьдесят рубчиков. Не так уж и плохо для первого раза!

Не очень понятный, конечно, разговор вели студенты, – какой-то хитрый прибор «логотрон», какие-то деньги, понимаешь! Но люди из дагестанского аула были не такими уж дураками, чтобы не уловить самой сути. Вот и студент, один из сидящих сзади, в ответ на упреки, что до сих пор не приступил к сканированию «полтинника» – они его называли «Петербургом» и еще «биржей», наверное, из-за картинки на купюре, – уверял, что пока не готов к более сложной работе. А вообще-то пора кончать мелочиться и переходить к «Большому театру» – вот это задачка!

Нет, совсем не дураками были Бецоев с Алиевым, они быстро раскусили, что студенты, скорее всего, умельцы, которым, как и прочим российским Кулибиным, никогда не хватает средств, чтобы осуществить свои грандиозные изобретения. Ну как было не помочь талантливым людям?!

Где-то в районе Люберец они познакомились. Электричка понемногу пустела, сели напротив друг друга, заговорили про жизнь. От больших сумок людей с Кавказа шел вкусный запах. Студенты хищно вертели носами, принюхиваясь. Скоро выяснили, что кавказцам пока неясно, где придется сегодня ночевать, поскольку ехать еще долго, а на месте ли их друзья, неизвестно. Ну вот студенты и пригласили их в свою общагу, где всегда найдется пара свободных коек. В расчете на вкусный ужин, разумеется. А на что еще они могли рассчитывать, скажите?

Короче, сошли в Ильинской, быстро дотопали до общежития, так же без труда договорились с дежурной, объяснив, что это родственники одного из них и надо помочь перекантоваться всего одну ночь. За разрешение дежурная получила парочку роскошных гранатов. Какие разговоры?..

Пока жарили мясо, подогревали настоящий кукурузный арак, словом, пока ужинали, упоминание о «логотроне» даже и не всплывало. Но когда студенты малость забалдели, Казбек, как старший, завел разговор на эту тему – деликатно, исподволь. Мол, слышали совершенно случайно, заинтересовались самой идеей и все такое прочее. Но студенты, надо отдать им справедливость, отвечали неохотно. Ну да, есть кое-что, но... надо еще долго думать, а для ускорения процесса не хватает финансов. Правда... как сказано, кое-что все-таки сделано...