Из Японии их маршрут вел на Тайвань, оттуда на Филиппины, потом в Индонезию и Бирму. Каким образом им удавалось перебираться из страны в страну без международных ооновских паспортов, Никита не задумывался, переложив эту заботу на плечи Такэды, поэтому лишь Толя знал, что им кто-то помогает. Кто именно – не имел понятия и он сам.

В Бирме Никите повезло: в одной из частных школ тайбо в Читтагонге, где они остановились – спасало знание английского, – он три месяца занимался под руководством замечательного мастера Тхе Квотаи, усвоив ранее не дававшиеся общие тонкости боя – четкий ритм, чувство дистанции, чувство времени, правильное дыхание, а главное – правильное распределение энергии ци, внутренней энергии организма.

Из Бирмы «свита Сатаны» погнала их через Индию в Оман и Саудовскую Аравию, потом в Египет – всего на две недели, затем пришлось переплыть Средиземное море и путешествовать по Европе, отменившей границы. И наконец, спустя почти год, устав от постоянного напряжения и бешеной гонки, от постоянных тренировок и забот о хлебе насущном – приходилось подрабатывать где придется, – прибыв в Финляндию, Никита взбунтовался.

Они остановились в Котке, на берегу Финского залива, в гостинице «Киттиля», и, стоя у окон номера, выходящих к заливу, Сухов сказал Такэде, вытиравшему волосы после душа:

– Все!

– Что все? – осведомился инженер, по-отечески любуясь поджарой могучей фигурой танцора.

– Все, хватит. – Никита повернулся к другу. – Бегство наше закончено. Я и так, не мечтая об этом, объехал полмира, дальнейшее путешествие в том же темпе – излишне.

– Но нас догонят и убьют!

– Может, да, а может, и нет. – Сухов выдержал пытливый взгляд инженера абсолютно спокойно. – Во-первых, я постиг главное: цель любого учения – преодоление себя и лишь потом – обстоятельств. Во-вторых, у нас есть транскоф… «дипломат» СС, полный тайн. Кстати, мне кажется, именно он наводит на нас нюхачей «свиты», излучая нечто, некое поле, по которому нас пеленгуют.

Никита умолчал о том, что несколько раз пытался открыть «дипломат», но у него ничего не вышло. Видимо, открывался он только при определенной комбинации мысленного «крика» или при преодолении некоего порога мощности биоизлучения, для чего требовалось предельное напряжение организма. Могло быть и так, что открывался транскоф лишь с помощью Вести, ее тонкой и неощутимой для сознания подсказки.

– Мне тоже так кажется, – ответил Такэда.

– В-третьих, я готов к расшифровке информации Вести. Не очень физически, быть может, зато морально. Один раз она мне уже помогла, значит, есть надежда на полную передачу. Поскольку поиски Книги Бездн вряд ли осуществимы, действовать придется по второму варианту – через функционеров СС.

Этот вариант почти стопроцентно гарантирует нам загробную жизнь. Да и вряд ли кто-нибудь из боевиков СС скажет, где находится вход в Веер, даже если нам удастся его выловить. Да и выследить их проблема, слежку они почуют наверняка. Нет, мой друг, надо все ж таки попытаться найти Книгу. Я ведь еще раз был у Неплюева… вернее, у него дома, кое-что узнал. Оказывается, он очень сильно болел в свое время, как раз перед войной, а потом к нему стал наведываться знахарь, и в один прекрасный день Неплюев встал с постели весел и здоров. И прожил, как горец, более ста лет. Это тебе ни о чем не говорит?

Никита прошелся по комнате, теребя подбородок.

– Ты хочешь сказать, что Книга была у него? А потом кто-то забрал ее, и Неплюев выздоровел?

– Молодец, соображаешь. Только у Неплюева была не вся Книга, а фрагмент. Как и у трех других свидетелей взрыва Сухаревой башни. Книга Бездн вечна, она уцелела во всех катаклизмах в течение многих столетий и нашла способ уцелеть и при взрыве башни. А теперь она в руках некоего таинственного типа, кочующего по Земле в своих интересах. Кто он, я не знаю. Но не из «свиты Сатаны» и не из стана наших друзей. Если бы СС завладела Книгой, она бы ее уже унесла в Миры Синклита. Итак, попытаемся?

Никита скептически хмыкнул.

– Честное слово, не очень-то верится в существование Книги. Все расплывчато, туманно, неконкретно… как во сне. Но если нет других путей, почему бы не попытаться? Удача – награда за смелость, а не за трусливую дрожь в коленках.

– Речь не мальчика, но мужа. – Такэда придвинул к себе «дипломат». – Как бы нам его открыть еще раз?

– Я думаю, открыть его может только человек, доведенный до стрессового состояния. Так что придется ждать, когда нас вынудят действовать на пределе. – Сухов помолчал. – Толя, если я… мы… представляем такую опасность для Люцифера, то почему он не пошлет более подготовленных ребят? «Черных коммандос», например, джиннов каких-нибудь…

– На этом этапе было бы достаточно «бархатного вмешательства»… если бы тебе не помогали. Да и вряд ли сам Денница знает о нашем существовании, как и Синклит Четырех. Нами пока занимаются его клевреты рангом пониже, на уровне шепота, без лишнего шума. Ведь если вмешается кто-то из магов «свиты», всколыхнется весь Веер, и деятельность Люцифера станет известна… скажем так, общественности, Собору Веера.

– Ясно. Значит, впереди у нас встречи поопаснее встреч с ЦРУ, СС и ЧК? Это нормально. Ну, и куда мы теперь?

– В Турцию. Оттуда в Афганистан. Тот, у кого Книга Бездн, думаю, в том районе, у границ Таджикистана. Там мы и попробуем разбудить твою Весть.

Никита невольно коснулся плеча пальцами, и ему показалось, что у ног его раскрывается бездна.

– А если я предложу другой маршрут?

– Какой?

– Москва – Таджикистан!

– В Москве нас наверняка ждут.

– Вот именно.

Такэда покачал головой.

– Я имею в виду СС.

– А я Ксению. Я ее почти год не видел, понимаешь? Впрочем, если хочешь, двигай своим маршрутом, а я своим. Встретимся на границе.

Такэда поднял брови. Он видел, что Сухов готов настоять на своем, и не знал, радоваться этой его решимости или нет.

В Россию они вернулись накануне Нового года, попытавшись изменить внешность. Такэда настаивал даже на пластической операции, но Сухов его не поддержал. Он снова отрастил длинные волосы, падающие на шею, а также бороду и усы. Толя, наоборот, свои привычные усы сбрил и стал носить накладные, рыжие, под цвет парика.

В Петербурге, куда прибыл поезд из Хельсинки, задерживаться не стали, и через день экспресс «Новая эра» доставил их в Москву.

Целый час друзья, ошалев от шума и воздуха родины, гуляли по столице, толкались в толпе москвичей и гостей города, любовались набережной и пили квас на Тверской. Такэда очнулся первым, эмоциям он был подвержен меньше, чем артистическая натура танцора.

– Предлагаю разделиться. Я пойду поищу Романа, а ты Ксюшу. Встречаемся в двенадцать у Никитских ворот.

– А кейс куда? Может быть, сдадим в камеру хранения на вокзале? Таскать неохота.

– Возьми пока с собой, оставлять его опасно, потом решим, что с ним делать. Об осторожности, надеюсь, предупреждать не надо? Если в Москве оставлена сеть ЦРУ, то все наши знакомые находятся «под колпаком». Вот тебе на всякий случай эрцхаор… э-э… индикатор. – Толя снял перстень с камнем. – Видишь, мигает оранжевый пятиугольник? Это означает, что в городе повышен «демонический фон». А это, в свою очередь, говорит о том, что ЦРУ здесь. Или прикрытие «свиты». Если форма знака и цвет изменятся на алый полумесяц, значит, кто-то из них рядом.

Никита отодвинул руку Толи.

– Тебе он больше пригодится. У меня обострилось восприятие… после включения Вести. Я и так почую неладное.

Такэда не стал настаивать, постепенно свыкаясь с ролью ведомого. Инициатива постепенно переходила в руки танцора, что говорило об изменениях его характера. Год тренинга россдао, изматывающие душу попытки бегства от смерти закалили Сухова, заставили собраться, сделали более решительным и жестким. Он все больше убеждался в исключительной важности предназначенной ему роли, сумев при этом не скатиться до высокомерия, апломба и зазнайства, но и не потерять честолюбия, толкающего творческие личности на риск и подвиги.