Прислонившись к поручням с видом небрежным и скучающим - так я, по крайней мере, надеялся, - я размышлял, отыщется ли на корабле врач, умеющий укротить скоротечное воспаление легких. Переодеться в сухое так и не удалось. Героическими усилиями удалось, однако, справиться с противной мелкой трясучкой и следить, как препровождают с причала в трюм тяжелые, объемистые ящики. Дальше простирался пустынный, заливаемый дождем и неверным светом фонарей, порт. Во всяком случае, когда я поднялся наверх, он был пустынен...
Пожалуй, этого следовало ждать. Я не слишком-то и удивился, узрев Денисона, вступающего в круг света на расстоянии приблизительно пятидесяти ярдов от воды. Поль объявился неторопливо, совершенно спокойно. Возник из-за складского угла, прошагал к фонарю, поглядел прямо на меня.
Крупный мужчина - гораздо крупнее, чем отпечатлевшийся в моей памяти субъект; подпоясанное армейское пальто, промокшее и потемневшее на плечах; широкополая шляпа - достаточно широкополая, чтобы напомнить о ковбоях Дикого Запада: особенно здесь, в бескровных европейских краях...
Денисон поднял руку, безмолвно приветствуя меня. Или бросая вызов - непонятно. Я произвел ответное телодвижение. Поль показал спину, медленно двинулся прочь, исчез.
Поля у шляпы были, повторяю, широкие. Присягать в суде, что видел именно Денисона и никого другого, я, наверное, не дерзнул бы. Но мы слишком часто и слишком подолгу работали вместе; можно было биться об заклад: Поль Денисон, кодовая кличка Люк; друг-изменник, человек, отплативший за мои полезные наставления уроком, полезным тысячекратно. Поль преподал и внушил: не стоит заводить приятелей, занимаясь подобным делом.
Педагог едва не отправил меня к праотцам. Двоих других отправил. Не слишком-то красиво со стороны Денисона, даже учитывая, что предал он исключительно ради звонкой монеты - верней, шелестящей банкноты. Страх я готов простить любому. Лучше не осуждайте человека струсившего, если сами не убеждены: буду хохотать и песенки мурлыкать, покуда по зубам рашпилем проводят... Но за деньги?..
Я тоскливо подумал, что затея понемногу обретает очертания. Мак обеспечил доверенного сотрудника всеми разновидностями тайной, весьма дорогостоящей по мощи в деле, изначально выглядевшем как простая благодарность за прежние услуги, своевременно и вполне исправно предоставленные кем-то неведомым. Выясняется, отставным капитаном Хэнком Пристом...
Чувство благодарности не чуждо и Маку. Но всепрощение - отнюдь нет. Еще тогда, сразу после трагедии, он выразился внятно и недвусмысленно:
"Денисон полагал, свидетелей не останется? Что ж, иудствовать надобно умеючи... Считаем парня покойником в отпуске. До первой встречи с нашими людьми..."
Я подумал: Денисон ведь мог перемениться. Все же семь лет миновало, не шутка...
Разумеется, Мак выбрал меня! Ибо мне агент - справедливее сказать, экс-агент - Люк был известен лучше, чем любому иному. А еще Мак вознамерился вынести мне косвенный выговор и ненавязчиво напомнить: никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах не подвешивай жизнь - чужую, а тем паче собственную - на волоске простой дурацкой дружбы. Не распознать грядущей измены мог бы лишь остолоп - но я закрыл глаза и уши заткнул. Как же так? Мой добрый amigo и protege Поль Денисон - предатель?!
Отлично. Я допустил ошибку, мне и поправлять ее. Коренным образом. Точней, искореняющим...
Семь лет назад, провалив операцию и погубив товарищей, я потупил взор и не решился предлагать Маку свои услуги в качестве истребителя-сыщика. Имя Денисона попросту сделалось неупоминаемым, исчезло из нашего обиходного словаря, позабылось...
Но Мак не забывал ничего.
Да и я тоже.
Нынче ночью мне скормили целую охапку имен, включая немецкого шпиона Слоун-Бивенса - который вполне мог оказаться русским по имени Клыков-Мамонтов, - его почившую в Бозе супругу Ирэн, и доселе здравствующую дщерь - истязательницу клавиш Грету.
А значение имело только одно имя: Денисон. И то, что Мак отрядил меня сюда, присовокупив целую лету чую бригаду, возможно - всего лишь возможно - значило: нечто, в некоторых местах, в некое время успело перемениться. И о последствиях предписывалось позаботиться мне.
Корабельная команда окончила погрузку и убирала трап. Однако недостаточно быстро, и моложавая личность, волочившая обрамленный алюминием рюкзак, успела проскочить на борт прежде, чем отдали швартовы. Моряки посторонились, позволяя парню пройти. На всякий случай и я отшагнул от поручней, дабы норвежец, вздумай он обозреть судно, часом не приметил знакомой физиономии.
Мгновением позже корабль уже отваливал от пристани.
В иных условиях я, наверно, задержался бы и поглядел, как управляется с отплытием стоящий на мостике субъект, увенчанный форменной фуражкой - капитан. Весьма невредно в нашем деле иметь хотя бы зачаточное представление о подобных вещах.
Однажды я летел на высоте нескольких тысяч футов, в спортивном самолетишке, чей пилот весьма некстати откинул копыта. Не стану заверять, будто умудрился приземлить машину безо всякого механического ущерба - это было бы наглейшей ложью, - но, пристально следя за действиями летчиков, перевозивших меня по воздуху долгие годы, я, в конце концов, не причинил ущерба физического себе самому, и даже выбрался из кабины собственными силами. Если кто-нибудь вручит мне океанский лайнер или сухогруз, а навигационные наставления выронит в хлябь, несколько минут, потраченных на самообразование, придутся весьма кстати.
Корабль отвалил безупречно, я продрог полностью - можно было и в каюту спускаться.
Двумя палубами ниже я определенным образом постучался в каюту, числившуюся за миссис Мадлен Барт. Голос новой обитательницы ответил немедля. Я переступил порог и воззрился в дульное отверстие тридцать восьмого калибра. Дуло принадлежало моему собственному револьверу.
- Умница, - объявил я, прикрывая дверь. - Послушная девочка. Но теперь целься в какое-нибудь иное место, пожалуйста.
Диана Лоуренс положила револьвер на койку и поднялась, неловко расправляя мокрый жакет, снятый с предшественницы. Девица, непроизвольно подумал я, обманчивая во многих отношениях... Ростом и сложением почти с. Эвелину Бенсон - самый чуток помельче, - но бесцветная внешность вводила в заблуждение. Пострадавший от воды, измятый коричневый костюм сидел на Диане в обтяжку. Не будь молодая особа достаточно тонкой от природы - вовек бы не втиснулась в подобную одежку. А последняя, как выяснилось, вместила особу весьма и весьма соблазнительную.
Откинув с лица прилипшие влажные пряди, напарница уставилась на меня весьма подозрительно.
- Итак? - вопросила она.
То ли поразмыслила в одиночестве и раскаялась в содеянном, то ли впрямь опасалась хищного живоглота М. Хелма - понятия не имею.
- Итак?!
- Думаю, ребятки исправно клюнули, - сказал я. На сходнях ты сыграла без сучка, без задоринки. Убедила наблюдателей: Мадлен Барт возвратилась с того света - немножко потрепанная, поникшая, донельзя смущенная непрезентабельным видом своим, но чрезвычайно живая. Во всяком случае, белобрысый громила со всевозможным проворством спровадил приятеля на берег. Надеюсь, парень приведет подкрепление, ибо угробить миссис Барт оказалось куда труднее, чем предполагали вначале.
- Надеетесь?
Диана любопытствовала без малейшего воодушевления.
- Да. Если приведет - значит, клюнули по-настоящему: проглотили наживку вместе с крючком и погонным дюймом лесы. Также удостоверимся, что среди экипажа и пассажиров им опираться не на кого. А значит, одного из двоих субъектов, способных тебя опознать - верней, уличить, - временно спровадили вон. Два минус один равняется одному. Разумеешь?
Диана поколебалась, потом неуверенно возразила:
- Вам, господин Хелм, лучше знать... Но стоит ли разговаривать столь неосмотрительно?
- Разговаривать? - не понял я. - Неосмотрительно?
- Если подслушают... На свете существуют микрофоны, в том числе потайные - помните? Я ухмыльнулся.
