Одно из главных достоинств искусства вообще, и в частности вокального, – поэтичность. Все гении искусства и культуры всегда были поэтами жизни. Они открыли ее красоту людям. В исполнительском искусстве тоже надо быть поэтом, стремиться поселить в душе слушателей поэтический образ. Ведь музыка владеет особым секретом шлифовки души человека, культивирует в нем способность восприятия всего самого возвышенного, благородного, что есть в жизни. Вот на чем зиждется культура певца, ее уровень.

В последнее время народная песня часто подвергается эстрадной обработке. Такая аранжировка широко известных мелодий имеет право на жизнь, но где, как не в области эстрады, так важен вкус, общая и музыкальная культура исполнителей. У нас много новых превосходных обработок. Но много, мягко говоря, и плохих, варварски искажающих мелодию, навязывающих чуждую ей гармонию. Нередко под воздействием «стиля» обработки песня лишается плавности, ее спокойное, мерное движение будоражится синкопами. Не могу исполнять народные песни или русские романсы в чуждой их стилю обработке и вам не советую этого делать, как бы ни было заманчиво попробовать спеть подобные «народные» произведения.

Песня должна быть согрета певцом, пропущена через его душу. Уметь раскрыть людям правду и мудрость жизни – вот в чем суть. Люди двигают вперед науку, производство, хозяйство и любят хороших певцов. Поэтому надо учиться и учиться петь хорошо и своим искусством достойно служить народу.

Эти лемешевские заветы прочно осели в моем сознании на долгие годы, и я, как могла, проводила их в жизнь.

Непреклонной верности своему художественному вкусу, гражданственности, исключительно серьезному отношению к работе я училась у Клавдии Ивановны Шуль-женко. Вот это была неповторимая индивидуальность, настоящее явление в нашем искусстве. Сколько сменилось поколений слушателей, а ее популярность не гасла, как и не гас огонь любви в песнях этой замечательной актрисы.

Нельзя петь о чем угодно и обо всем – вот к какому выводу я пришла от встреч с искусством Шульженко.

Поискам образа в песне, точному жесту, рациональному поведению на сцене, особенно при работе над тематическими программами, училась также у нашей неповторимой эстрадной актрисы Марии Владимировны Мироновой.

Каким удивительным даром перевоплощения она владеет! Мгновенная смена настроения, и сразу же – новая походка, улыбка, осанка; у каждого острохарактерного персонажа свое лицо, своя мимика и, что очень важно, свои модуляции в голосе. Разве можно забыть ее колоритных героинь из сатирических спектаклей «Вопрос о воспитании» и «Дела семейные»?

Чтобы научиться передавать особенности содержания того или иного произведения, нюансы партитуры, свое собственное состояние, я обращалась к творчеству самых разных актеров, музыкантов и певцов. Одни из них помогли мне почувствовать романтику Шуберта и классическую сдержанность музыки Генделя и Баха, философскую глубину мысли в романсах Рахманинова и воздушную легкость, красоту творений Моцарта. Другие дали толчок к освоению новых музыкальных направлений и стилей. Третьи привели к поиску образного отражения жизни через самый изначальный, глубинный процесс освоения того песенного материала, который оказывался нужным нынешнему слушателю на любых широтах. Словом, училась всюду и всегда, где только могла.

Я хорошо запомнила слова Маркса: «Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком». Это написано о тех, кто посещает сегодня концертные и театральные залы, Дома и Дворцы культуры, выставки и вернисажи. А каким же высокообразованным человеком должен быть сам художник, творец, который несет свое искусство людям! И чем оно более массово, понятно и доступно, тем выше его ответственность перед народом.

Годы учебы у известных и малоизвестных мастеров культуры прошлого и настоящего научили меня лучше улавливать дух песни, видеть ее конструкцию, архитектонику и в то же время помогли выработать свое видение мира, взглянуть на творческий процесс гораздо глубже и шире, чем на ранних подступах к песне.

Всякое творчество питается накопленными впечатлениями и их сменой. Без этого невозможно сделать ни шага вперед, и я абсолютно убеждена в том, что любому артисту очень важны встречи, которые бы расширяли художественное восприятие, рождали новые идеи, ассоциации и т. п. Окружение влияет и на социальную направленность художника. В моей многолетней творческой жизни встречались талантливые люди из науки, политики, спорта и – я уже говорила об этом – из сферы культуры, искусства. Их незаурядность помогла мне в поиске, учила распознавать истину, избавляя от всего чуждого и наносного, мешавшего развитию художественного мышления, выработке основополагающих принципов творчества.

Конечно, никакие воспоминания не могут претендовать на полноту описания тех выдающихся личностей, с какими мне посчастливилось общаться, но я все-таки сделала попытку воспроизвести некоторые их наиболее примечательные штрихи и характерные черты творчества.

ШТРИХИ К ПОРТРЕТАМ

Лидия Русланова

В минуты раздумий о жизни, о своей работе в Песне мне всегда слышатся голоса русских женщин. Голос бабушки.

Голос Лидии Андреевны Руслановой…

Думаю, что трудно найти в нашей многонациональной стране человека, который не знал бы этого имени. Бесконечно счастливы те, кто работал вместе с ней, слушал ее песни, учился у нее подвижническому отношению к искусству.

По стареньким патефонным пластинкам я выучила все ее частушки и страдания. А впервые встретилась с ней в 1947 году, когда сама уже пела в хоре имени Пятницкого. Мы выступали в первом отделении, во втором должна была петь Русланова.

Я протиснулась к щелке у кулисы и увидела, как вышла на сцену и низко поклонилась публике царственная своим обликом Лидия Русланова.

Чуть поведя плечами, она «выдала» такую озорную частушку, что ее пение потонуло в веселом смехе и рукоплескании зала. А потом – никогда не забуду – мгновенно переменила всю тональность выступления: запела «Степь да степь кругом». Был ее жест поразителен – она только и сделала, что опустила концы платка на грудь да подняла руку – и уже бескрайняя, зимняя степь предстала перед глазами…

Русская песня на концертной эстраде… Блистательные имена – Анастасия Вяльцева, Надежда Плевицкая, Ольга Ковалева, Ирма Яунзем… Среди них Русланова занимает свое, особое место.

Порой мне казалось, что память ее на песни – старинные плачи, причеты, страдания – неисчерпаема. Из своей «кладовой» она могла извлечь любой напев, любую мелодию – столько песен она знала с детства, еще с того времени, как «пробовала голос» в родной деревне в Саратовской губернии и ей всем миром справляли онучи. Как-то захворала старая плакальщица, и Руслановой пришлось петь над гробом с умершим. Стоял в ту пору жестокий мороз, пробиравший ее «до нитки», и плакала она не только по обязанности.

Лидия Андреевна в пять лет осталась сиротой. Отец погиб в русско-японскую, мать умерла. Девочку отдали в приют. С семи лет она пела в церковном хоре, куда устроила ее тетка, стиравшая белье у губернатора. «Куда пойдем сегодня?» – советовались саратовские богомольцы. «Сироту слушать». И ехали в церковь, где на клиросе впереди всех стояла маленькая Лида. Потом за гроши работала на мебельной фабрике, полировала ножки венских стульев. И здесь не расставалась с песней, пела. Только не на сцене, а для самой себя. Затем – выступления перед красноармейцами на фронтах гражданской войны, учеба в Саратовской консерватории. С годами искусство Руслановой узнала вся страна.

Говоря о русской песне, Лидия Андреевна преображалась буквально на глазах. Она ведь слышала такие хоры, такое многоголосие, которое только и сохранилось теперь на валиках фонографа в фольклорных фонотеках.