— Пап, ты не можешь прийти? Коко хочет с тобой увидеться.

— Вы же сидите в своей компании, я-то там зачем? — удивился я.

Но Джейси настаивал, и я сдался. Приехав в заведение, я сразу же понял, что к чему: Коко привела с собой десять с лишним человек, и Джейси позвал меня, чтобы я за всех заплатил. В то время у него почти не было денег.

И тут я увидел, что в ресторане также сидят Цзинь Юн[41] с женой, и я сразу же подошел к ним, чтобы поздороваться. Они очень обрадовались встрече. Затем я предупредил официанта, что я оплачу также и их счет, и только после этого зашел в отдельный зал, где сидел мой сын.

В этом заведении были длинные столы, и я расположился поближе к двери. Джейси же сидел на самом дальнем месте. Когда трапеза уже подошла к концу, неожиданно зашел Цзинь Юн и поблагодарил меня.

Я поднялся, Джейси тоже встал вместе со мной, и я позвал его поздороваться. Мы поклонились друг другу.

— Это твой сын? Уже такой большой? — спросил Цзинь Юн.

Мы еще немного поболтали, и он собрался уходить. Я поспешил проводить его к выходу, и в итоге мы с Джейси довели его до машины.

Когда мы шли с сыном обратно, он спросил:

— Пап, а кто это?

— Цзинь Юн, — ответил я.

— А чем он занимается? — спросил Джейси.

— Как?! Чем занимается Цзинь Юн?![42] — воскликнул я.

— А, он заведует твоими финансами, тогда понятно, почему ты его так боишься.

Однажды я отправил Джейси в Шанхай, чтобы он взял у Джонатана Ли пару уроков пения. В то время Гонконг еще не вошел в состав КНР, и про ситуацию в материковом Китае было известно немного. Близкие напомнили, что Джейси только вернулся на родину и нужно уделять особое внимание его безопасности. И поэтому я нанял нескольких телохранителей, которые ежедневно его сопровождали.

Телохранители работали на совесть: они никуда не разрешали ему ходить. Даже когда Джейси захотел поехать к озеру Сиху, они его не пустили. Каждый день его заманивали домой и держали взаперти.

И тогда он написал песню, в которой были такие слова:

Тогда он сказал: «Первая стена — это ты, вторая — мама, третья — Джонатан Ли, а четвертая — телохранители». Когда Джейси сочинял эту песню, он увидел, что у хозяина квартиры, где он жил, есть птичка, и решился выпустить ее на волю.

Дослушав эту песню, я решил все же отпустить телохранителей и дать ему свободу.

Когда он написал эти строки, ему было всего пятнадцать лет.

Когда мы снимали «Шанхайский полдень», я разрешил Джейси сыграть в крохотном эпизоде.

Тогда у него были летние каникулы, и он приходил на съемочную площадку каждый день. Ему все было в новинку, он целыми днями чему-то учился, постоянно что-то делал вместе с ребятами из моей команды, переносил аппаратуру, наблюдал, как я придумываю боевые сцены. Я был очень рад этому.

Вечером он тусовался с каскадерами. Я попросил их показать ему пару приемов, но очень скоро заметил, что вместо звуков ударов я слышу звук прыгающего мяча, и понял, что он начал учить их играть в баскетбол. Джейси лишь отмахнулся от меня: «Это ведь тоже спорт!» Несмотря на то что он не питал особой слабости к кунг-фу, ему нравилось оружие, и я даже тайком снял, как он стреляет из пистолета у нас в саду. У меня до сих пор хранится эта кассета.

Но после того как Джейси провел с нами несколько дней, ему вдруг стало скучно, и он все чаще уходил дремать в машину. Поскольку действие фильма происходит во времена, когда еще не было автомобилей, мы следили, чтобы на земле не оставалось следов от шин. Поэтому мы парковались очень далеко от площадки.

И вот как-то раз я сделал сальто назад и сильно ударился головой. Помню, я сразу же подумал: «Как же он пропустит момент, когда я получил травму? Нужно, чтобы он увидел, как сложно приходится его отцу на работе». Тогда я попросил позвать Джейси и передать ему, что со мной произошло. Затем я обхватил голову руками и стал делать вид, что мне очень больно.

Услышав новость о том, что я ранен, Джейси очень испугался. Он резко встал и пошел в мою сторону. Затем я увидел, как у него начали заплетаться ноги, а когда он дошел до матов, лежавших неподалеку, он вдруг растянулся и моментально захрапел! Видимо, к тому моменту Джейси еще не до конца проснулся.

К сожалению, этот момент не засняли, о чем я очень жалею — это было очень комично.

После этого случая Джейси постеснялся приходить на съемочную площадку, поэтому он развлекался тем, что ловил в окрестностях землероек. Зверьки прятались, но он все же находил способ их приманить.

А я все думал, как бы повлиять на него, чтобы он их выпустил? Вначале он наотрез отказывался: «Не хочу! Я столько сил потратил, чтобы их поймать, не отпущу!» Затем я понял, что этим его не проймешь, и решил призвать на помощь кого-нибудь постороннего.

И тогда мы с моим учителем английского стали разыгрывать сцену. Преподаватель специально сделал крайне напуганный вид: «Ой! Ты дотронулся до него? Быстрей мой руки! Он опасен! Смотри, чтобы землеройки тебя не покусали, один мой друг так лишился целого пальца!»

Джейси стало страшно, и он сразу же отпустил несчастных зверьков. Когда землеройки бросились врассыпную, мы с учителем английского притворно воскликнули: «Ой! Только бы нас не задели!»

После того как Джейси отпустил землероек, ему стало нечего делать, и он написал еще одну песню:

Под фразой «У мамы свои дела» имелось в виду, что Джоан тогда слишком увлекалась маджонгом. А я и правда постоянно был занят, поэтому мне не хватало времени на сына. Когда мы услышали эту песню, Джоан навсегда забросила кости.

Тогда я и понял, что при помощи песен Джейси словно говорит с нами и таким образом пытается выразить свои мысли.