Редко случалось так, чтобы Ницан испытал робость. Но в этом храме он почувствовал – если не робость, то некоторую неуверенность. Мало того: он ощутил вдруг настоятельную потребность немедленно покаяться в грехах, причем – желательно во всех. И чтобы его примерно наказали. На глаза навернулись слезы. Еще немного, и он рухнул бы на колени, припал бы к ногам мраморной статуи и принялся громко вопить обо всех своих проступках. Не исключено, что вопли эти сопровождались бы самоистязаниями. Во всяком случае, Ницан уже готов был надавать самому себе пощечин за плохое поведение в прошлом.

К счастью, острое покалывание в подушечках пальцев, указывавшее на сильнейшее магическое поле, во время его отрезвило.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – громко спросил он.

Тотчас покалывание стало слабее, а еще через мгновение исчезло вовсе. Ницан перевел дух. Затканная золотом занавеска в дальнем углу разошлась посередине, и в полумрак храма вступила женщина в черно-красном – цветов Эрешкигаль платье.

– Что вам угодно? – спросила она негромко.

– Могу ли я повидать главного жреца? – спросил Ницан.

– Кто вы и какова цель вашего прихода? – бесстрастным тоном спросила черно-красная.

– Меня зовут Ницан… э-э… Бен-Ницан, да, Ницан Бен-Ницан, я служу в юридической фирме «Омри, Лугаси и Лугаси», – заявил сыщик. – Вопросы наследства, имущественные споры, завещания и так далее.

Служительница молча кивнул – мол, принимаю к сведения, а дальше что?

– С наследством одного из ваших… э-э… пациентов… – начал импровизировать сыщик, – да, пациентов… В общем, есть некоторые проблемы. Завещание оспаривается остальными наследниками, и потому мне необходимо задать ему несколько вопросов. Имя его я, разумеется, могу назвать только главному жрецу, надеюсь, вы понимаете – профессиональная тайна.

Черно-красная служительница некоторое время молча изучала сыщика. Ницан постарался придать своему лицу безмятежно-благожелательное выражение. Ему это удалось – сюда по тому, что служительница кивнула и, повернувшись, жестом пригласила Ницана следовать за ним.

Они спустились в подземную галерею, быстро ее миновали – причем Ницан старался не замечать зловещие тени, скользившие по слабо освещенным стенам, – вновь поднялись наверх и оказались неожиданно в современном, бюрократически скучноватом коридоре с множеством одинаковых деверей, украшенных табличками с именами и должностями обитателей кабинетов. Правда, сыщик сразу же заметил магические печати с именами подземных богов. Печати обрамляли каждую дверь, но неопытный глаз мог принять древнюю клинопись за своеобразный орнамент.

Главный жрец святилища Эрешкигаль Милосердной почтенный Нери оказался благообразным старичком невысокого роста с проницательными маленькими глазками. Казалось, что при разговоре он еле сдерживает улыбку. «Еще бы, – подумал Ницан, – быть служителем такого чудовища и не улыбаться. Только и остается, что улыбаться…»

На красной хламиде – повседневном облачении жрецов Эрешкигаль – были в изобилии представлены вытканные золотистыми нитями изображения чудовищ, подстерегающих грешников в царстве неумолимых Аннунаков. Но выглядели они, почему-то, совсем нестрашно: Убивающий-Взглядом-Калеб, например, весело улыбался во всю главную пасть, а Страж Кедрового леса больше походил на обремененного семьей и озабоченного домашними делами лесоруба.

Ницан, не удержавшись, коротко рассмеялся. Старичок удивленно воззрился на него, затем, проследив направление его взгляда, тоже засмеялся.

– У многих, как мне кажется, искаженные представления об обитателях подземного мира, – сказал он. – А ведь Царица не зря носит звание Милосердной повелительницы. Кроме того, наши подопечные – несчастные, много пережившие люди. Зачем лишний раз пугать их грядущими испытаниями? Слушаю вас, господин мой.

Ницан вновь представился служащим юридической фирмы «Омри, Лугаси и Лугаси».

– Никогда не слышал, – заметил почтенный Нери. – Впрочем, мы здесь живем почти отшельниками. Что же вас привело в наше заведение, уважаемый адвокат?

– Мне необходимо повидаться с одним из ваших подопечных. Некто Ошеа Бен-Апсу.

– С какой целью?

– Возникли небольшие проблемы с его завещанием, – начал Ницан заранее подготовленное объяснение. – Некоторые из предприятий, принадлежащих господину Ошеа, не были в свое время должным образом оформлены, могут появиться встречные иски, опротестовывающие его завещание. Не полностью, но в определенных разделах. Мы хотим получить его согласие на некоторые юридические операции, которые позволят обезопасить наследников.

Брови жреца поползли вверх.

– Предприятия? – переспросил он. – Наследники? Вы не ошибаетесь?

– Нет, разумеется.

Почтенный Нери покачал головой.

– Боюсь, тут какое-то недоразумение. Наш приют для престарелых – заведение благотворительное. Иными словами, здесь пребывают исключительно несостоятельные и одинокие старики. О каких предприятиях может идти речь? Ошеа появился у нас три года назад. Вернее, его доставили полицейские. После полицейской облавы на бездомных! У него нет ни наследников, ни имущества… – он помолчал некоторое время, ехидно глядя на разом покрасневшего сыщика. – Может быть, есть смысл рассказать правду? Посмотрите на себя! Ну какой из вас адвокат, милый мой? Клянусь милостью нашей покровительницы, вы гораздо больше походите на переодетого полицейского. Так и скажите!

Ницан тяжело вздохнул.

– Будь по-вашему, – сказал он. – Юридической компании «Омри, Лугаси и Лугаси» в природе не существует. Вы правы, никакой я не адвокат. Правда, и не полицейский. Я – частный детектив, зовут меня, действительно, Ницан, только не Бен-Ницан, а Бар-Аба. И веду я расследование загадочной смерти господина Шу-Суэна Барроэса-Лагаши. По просьбе его вдовы. У меня есть основания предполагать, что ваш подопечный каким-то образом причастен к этой смерти.

Почтенный Нери всплеснул руками, от чего стальные браслеты на его запястьях звонко щелкнули.

– Извините, господин Ницан, но вы, по-моему, просто сошли с ума! – воскликнул он.

– Очень может быть… – пробормотал Ницан. – Я и сам так думаю. Но это ничего не меняет. Предположим, я действительно сумасшедший, но мне необходимо встретиться с господином Ошеа. Считайте, что это и есть моя мания. Вполне безобидная.

Главный жрец Эрешкигаль Милосердной нахмурился.

– Это невозможно. То есть, я могу проводить вас к господину Ошеа, но вы ничего не сможете узнать от него.

– Почему? – спросил Ницан.

Почтенный Нери вздохнул.

– Потому что… – он хмыкнул. – Ладно, пойдемте. Его покои в двух шагах, вы сами все поймете.

Они быстро прошли по коридору, остановились у высоких дверей, на которых красовалась табличка «Ошеа Бен-Апсу».

– Я вас предупреждал, – сказал главный жрец, отчего-то понизив голос.

– О чем? – спросил Ницан.

– Сейчас увидите, – вместо ответа произнес почтенный Нери. – Прошу вас, сохраняйте спокойствие.

С этими словами почтенный Нери толкнул дверь и вошел в покои господина Ошеа. Поколебавшись, Ницан последовал за ним.

Они остановились у порога.

На лежанке у дальней стены лежал человек. Его профиль четко вырисовывался на белом фоне, и Ницан узнал всадника из вещего, то есть, наведенного сна.

– Он… – пробормотал Ницан. – Тот самый…

У сыщика отлегло от сердца. Значит, к этой темной истории имеет отношение именно этот живой Ошеа Бен-Апсу. Сорок семь покойников из списка Лугальбанды можно было вычеркнуть.

– Ну, вот… – сказал он. – Иной раз везенье может улыбнуться даже частному сыщику.

– Что, простите? – спросил почтенный Нери.

– Я говорю – именно он мне и нужен, – пояснил Ницан, не сводя глаз с подопечного Эрешкигаль Милосердной. Господин Ошеа лежал неподвижно, словно не слышал вошедших.

У Ницана появились нехорошие предчувствия. Возможно, насчет везенья он поторопился.

С некоторым недоумением сыщик взглянул на почтенного Нери. Тот невозмутимо пожал плечами.