— Спасибо. Но я спрашиваю не об этом, — кровь стучит в висках, отдаваясь гулом в голове. Страх заползает в каждую клеточку тела. — Ты в порядке?

— Я должен уехать. Завтра.

— Почему?

— Я не могу тебе сказать.

— Почему?

В этот раз Фионн не отвечает, лишь качает головой. Его глаза прикованы ко мне, но в них нет ни искры, ни нежности. Моё горло сжимается, в носу покалывает, но я сдерживаю слёзы. Возможно, он видит, чего мне это стоит, потому что отводит взгляд и направляется к кухне. Я иду за ним.

— Что случилось? — спрашиваю я, останавливаясь возле кухонного острова. Фионн достаёт из шкафа стакан и бутылку его любимого бурбона «Weller’s Special Reserve», который я купила для него. Открывает и наливает половину стакана, осушая залпом. — Фионн? Что произошло?

— Я всё исправил. Как и обещал.

— Я бы помогла тебе. И всё ещё могу помочь, если ты позволишь.

— Помочь? — спрашивает он, прожигая меня взглядом, от которого хочется отвернуться. Он режет меня, как бритвой, доставая до самого сердца. — Из-за твоей «помощи» всё и случилось.

Я мотаю головой.

— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

Фионн тяжело вздыхает, наливает себе ещё бурбона и выпивает.

— Я зашёл слишком далеко.

Его взгляд опускается на мою ногу, где шрам неровной линией тянется вниз по икре. Меня оглушает воспоминание. Фионн, и свет за ним, как нимб. Я лежу на кушетке в его кабинете. В его красивых глазах читается беспокойство. Слышу его тихий голос, вытаскивающий меня из темноты, умоляющий очнуться. Вспоминаю. «Помоги», — прошептала я перед тем, как провалиться в беспамятство.

Это я начала. Я начала всё это.

Машинально прижимаю руку к груди, словно могу остановить пожар внутри. Под рёбрами всё разрывается.

— Что произошло? — шепчу я.

— Я не могу тебе сказать, Роуз. Пожалуйста, перестань спрашивать.

Я не собираюсь отступать, несмотря на его резкий тон. Расправляю плечи. Выпрямляю спину. Я заслуживаю ответов.

— Полиция замешана?

— Нет.

Облегчение, которое я чувствую, длится лишь мгновение. Слишком мало, чтобы успеть обрадоваться.

— Тогда почему ты уезжаешь?

— Потому что должен. Посмотри, что мы с тобой натворили, — Фионн кивает в сторону окна и города за ним. — Я убил человека. И за это придётся отвечать. На этот раз нам не избежать расплаты. Мне не избежать. Мы должны остановиться.

Всё, что он не произносит вслух, висит в воздухе.

Слёзы застилают глаза. Я изо всех сил стараюсь сдержать их. Это так сложно под его холодным, отстранённым взглядом.

— Об этом ты хотел со мной поговорить?

— Нет. Но об этом нам надо было поговорить намного раньше.

Мы стоим, не двигаясь, глядя друг на друга. Если Фионн и испытывает боль или сожаление, я этого не вижу. Лишь бесстрастное отчуждение. Решение принято и готово к исполнению с безжалостной точностью.

Только не вздумай плакать, Роуз Эванс. Только не сейчас.

Я выдавливаю слабую улыбку, которая исчезает так же быстро, как и появляется.

— Да. Ты, наверное, прав. Я, эм… — мой голос срывается, и я прочищаю горло. Даже видя мою надвигающуюся истерику, Фионн не реагирует. Он просто наблюдает, с тем же жёстким и неумолимым выражением на лице. — Я, наверное, тоже поеду. Вернусь в цирковой хаос. Догоню «Сильверию». Пора возвращаться в дорогу.

Я отступаю на шаг. Потом ещё на один.

— Знаешь что, Фионн, — говорю я, и, кажется, вижу мельчайшую трещинку в его маске, но она тут же исчезает, — мне правда жаль. Я буду по тебе скучать. Очень. Но я всё понимаю.

Не хочу видеть его реакцию. Да и нечего там, наверное, смотреть.

Разворачиваюсь и ухожу, опустив голову. Слёзы сразу льются рекой. Когда дохожу до своей комнаты, прислоняюсь к двери и сползаю на пол. Моя грудь словно разрывается. Как будто я рассыпаюсь на части. Развеиваюсь, как пепел на ветру.

И плачу.

Не могу остановиться даже после того, как Фионн уходит в свою комнату. Слышу, как он проходит мимо моей двери, замедляя шаг. Но не останавливается. Не стучит, не говорит ничего. Просто идёт дальше и тихо прикрывает за собой дверь. И наступает тишина, как будто захлопнулась крышка гроба.

— Надо валить отсюда, — шепчу я себе, просто чтобы нарушить эту гнетущую тишину.

Хватаю телефон и пишу Хосе.

| Привет, Хосе. Прости, что так поздно. Я передумала оставаться в Бостоне. Хочу домой. Можно завтра заберу Дороти?

К моему удивлению и облегчению, ответ приходит почти сразу.

| Конечно. Мы прибудем на пирс около часа дня. Увидимся завтра.

А затем, мгновение спустя:

| Люблю тебя, pequeño gorrión.

Новая волна слёз душит меня. Я благодарна за его любовь. Я так нуждаюсь в знакомом тепле и заботе. Хочу, чтобы меня обнял Хосе. Скучаю по смеху База. Хочу поездить в клетке с близнецами. Но всё равно оплакиваю то, чего так и не случилось. Я только начала двигаться в новом направлении. Не хочу возвращаться назад. Но у меня нет выбора.

Выполняю свой вечерний ритуал и проваливаюсь в изнурительный сон, похожий на серую мглу.

Просыпаюсь около семи утра. И сразу думаю о вчерашнем. Вспоминаю его ледяной взгляд. Вспоминаю, как радовалась, когда он меня поцеловал, и как мне было больно через несколько часов.

Приложив руку к пульсирующему лбу, иду в ванную и принимаю горячий душ. Смотрю в пустоту. Сколько я так стою, не знаю. Наконец отрываюсь от этого оцепенения. Заворачиваюсь в полотенце и проверяю телефон на тумбе. Сообщение от Ларк. Она напоминает о нашей встрече за кофе. Я стону и прижимаю телефон ко лбу. Совершенно не хочется никого видеть, но нельзя же вот так просто бросить всех, не попрощавшись. Я думала, что наконец смогу завязать крепкую дружбу. Кажется, Слоан и Ларк тоже этого ждали. Будет неправильно просто уйти, не объяснив хотя бы одной из них, почему я уезжаю.

Отвечаю ей на сообщение, собираю туалетные принадлежности и иду к комоду. Как раз достаю свой охотничий нож и переодеваюсь, когда слышу, как Фионн разговаривает с кем-то по телефону в своей комнате. Не могу разобрать слов, только тихий тембр его голоса. Меня словно пронзает током. Я совсем не подумала о том, что придётся встретиться с ним этим утром. Вряд ли я смогу это выдержать.

Слышу, как Фионн коротко прощается. И тут же, через мгновение, включается душ.

Это займет пять минут. Десять максимум.

Я успею уйти до того, как он поймёт, что меня нет.

Мечусь по комнате, открываю ящики и охапками хватаю одежду, запихивая её в свой новый рюкзак. Несколько фотографий в рамках с комода отправляются туда же. Ещё и косметичка. Плевать на шампунь, кондиционер и старую бритву. Куплю всё новое. И плевать на пиво в холодильнике. Сверху в рюкзак кидаю грязную одежду из корзины для белья. Может, это и нелогично, но времени мало. Меньше, чем через пять минут выхожу из своей комнаты, прикрывая за собой дверь, как раз когда Фионн выключает воду в душе. Накидываю куртку, ботинки и сумку, кладу ключи от квартиры на кухонный островок и, напоследок окинув взглядом место, которое было моим домом последний месяц, ухожу.

Выйдя на улицу, затягиваю ремни на рюкзаке и иду на юг, открыв карту, чтобы сориентироваться, как добраться до любимой кофейни Ларк, «Trident Café», до которой идти пешком около тридцати минут. Я иду быстрым шагом, стараясь не обращать внимания на холодный октябрьский воздух. Пытаюсь сосредоточиться на том, что хочу сказать Ларк, и на том, чего говорить не стоит.

Я захожу в кофейню, заказываю кофе и занимаю круглый столик, чтобы Ларк сразу меня увидела. Делаю первый глоток этого чёрного элексира, когда мой телефон вибрирует. На экране появляется фотография Фионна.