- Макс, смотри, отрастить усы и бороду сможем?

- Примерно восемь часов на все про все. В отключке будешь.

- Но ты, если что, бдишь?

- Конечно бдю. Никто твою тушку не достанет.

-  Хорошо, скоро начнем.

Паспорт странный, две корки и все, на левой внутри фамилия, имя, фото, печать. На правой порт приписки, живу я где-то там на Сицилии. А где визу ставить?

- Пьер! А как таможню проходят, что требуется?

- Предъявляешь багаж, если есть, ручную кладь, паспорт, билет на рейс. Таможенник записывает в журнал твою фамилию имя, номер паспорта и все, проходишь на посадку.

- Ясно. Что надо забрать отсюда, уже уходим.

- Вот, этот саквояж и я. Это все.

Прячу Пьера и саквояж в карман. Ложусь на диван. Поехали.

Просыпаюсь, полночь. Лицо чешется.

- Маакс!

- Не чеши. Это тот редкий случай, когда я не могу помочь, терпи. Иди в душ, включи холодную воду и стой полчаса, пройдет.

 Душ в ванной есть, вода не очень холодная, включаю, стою, вода бьет в лицо, жить можно. Потом вытираюсь и начинаю изучать себя в зеркале. Нормально, бородка, усы, лицо, все как на фото. Рост метр восемьдесят, такой у многих, лицо достаточно взрослое.

Надеваю джинсы, синюю рубашку, чёрные носки и коричневые туфли.

Аэропорт. Можно и своим ходом. Ну и как я попал в Рим? А тут хоть авиабилет будет.

Задумываюсь. Иду на кухню, курю, думаю. Оно конечно, в списках у кинднеперов я не числюсь, если и зафиксировали меня вместе с Пьером, то теперь внешность у меня другая. Но. Если мониторить всех пассажиров, летящих на юг, то можно и зацепиться. Рост, походка. Смотрим атлас. Ближайшее приличное место – Вена. Расстояние двести пятьдесят километров. Полчаса полета своим ходом.

 А оттуда уже лети, куда хочешь, мало ли бородатых придурков по миру бродит.

Делаю быстрый перекус, пью чай, перекрываю газ, свет и так не включал, вода закрыта. Кроме засова, на двери есть накладной замок-защелка, выйдешь так без ключа и кукуй под дверью. Один ключ лежит на тумбочке рядом с телефоном, значит у хозяев есть ещё.

- Макс, сделай защиту по фигуре и затемнение полное.

Освобождаю защелку, выхожу на площадку, захлопываю дверь. Тишина, никого.

Выхожу во двор, темнота. Крадусь за гаражи, там несколько кустиков. Ухожу под землю.

Минут сорок иду под землей, пока находится подходящее темное место с растительностью.

Вылезаю, запечатываю норку, свечой ухожу в небо.

В Вену попал с первого раза. Вошли, как к себе домой. Дунай прекрасно видно сверху, опустились на берегу, посреди Вены. Рассвет, все уже отчетливо видно. Достал дипломат, в котором лежали джинсы, сандалеты и рубашка цвета вырви глаз. Совсем без багажа – подозрительно. Выбрался на дорогу и почапал к центру города. Мимо проехало желтое такси, остановилось. Сажусь рядом с водилой, говорю: - Флюгхафен.

Достаю пять долларов, показываю водиле:- о кей? Он довольно закивал, о кей, о кей. И закаркал на немецком со скоростью швейной машинки.

- Макс, что он несет, в смысле, пытается до нас донести, я как-то потерял нить разговора?

- Он, говорит, что де домчим в один момент, хорошего клиента уважает.

Доехали и правда за десять минут, дороги пустые. Водила трещал без остановки, в середине пути я начал его понимать. Все ж таки неприятный моему слуху язык. Подъехали прямо под козырек терминала, к стеклянным дверям.  Вручаю пятерку водиле, иду к кассам. Доллары принимают, двадцать долларов до Рима, первый класс. Вылет в восемь утра, сейчас пять утра, время есть, ищу где позавтракать. Народ есть в наличии, кто спит в зале ожидания, кто так сидит, обычная атмосфера любого вокзала. Нашел буфет, взял бутербродов с сыром, ватрушек с творогом, три стакана кофе. Пристроился за столиком, спиной к стойке, достал шашлыка, поел с бутерами, попил кофе. Потом купил газет в киоске, ничего такого, вскользь упомянуто, что и поляки и чехи допились, одним мерещатся ангелы, другие не в состоянии посчитать, сколько у них пива. Всё от их врожденной безалаберности, нет у них правильного орднунга. Ну и ладно, я прикрылся газетой и задремал, в пол уха слушая объявления рейсов. Вот и мой рейс объявили, становлюсь на регистрацию, приличная очередь, все немцы, несколько итальянцев. Таможенник потребовал открыть дипломат, открыл. Он бросил взгляд, кивнул головой – проходи. Самолет – полет – Рим. Все два часа полета дремал. Да и какой там сон, сидя в кресле, гул, вопли детей, стюардессы эти шныряют туда-сюда, рядом чавкают постоянно, через два кресла девка периодически блевала в пакет.

Приземлились хорошо, захожу в здание аэровокзала. Таможня, дипломат, паспорт. Десять утра. Выясняется, что этот аэропорт находится в тридцати километрах от Рима, ваще у черта в заднице. То, что было сбоку от аэропорта, называлось не то Чамупино, не то Чиполино. Ах, аэропорт Рим-Чампино, вот так. Ищу общественный туалет, ничего так, чистенько, уютненько, просторно и кабинок много. Кабинки просторные, народу – никого. В кабинке достаю сыщика и мелкого.

- Где мы? – синхронно прямо вопрос.

- Вы в сортире. Римский аэропорт. Что делаем дальше, в зале есть телефоны-автоматы.

- Идем звонить папе.

- Как тут с безопасностью, Пьер? Давай выйдем вдвоём, ты позвонишь, я подстрахую.

- Нет. После всех последних событий, не чувствую себя в безопасности. Иди один, позвони вот по этому номеру. Пропусти семь звонков, повесь трубку. Покури, позвони опять. Спроси: Марк? Если ответит, что Марк, скажи по-русски: фиолетовая омега. Он скажет адрес, едешь на такси туда. Дальше по обстоятельствам.

Беру клочок туалетной бумаги с номером. Таки да, в семидесятые годы, в сортире римского аэропорта, свободно висит туалетная бумага. Прячу объекты в хран. Иду в зал.

Десяток телефонов-автоматов в ряд, два заняты.

- Макс, как звонить, нужна мелочь или жетон, у нас нет местных денег.

- Сейчас, шеф, уже сканирую. Устройство примитивное, можно позвонить и так, но для блезира кинь мелкую, вот эту чешскую монетку. Механизм я придержу.

Набираю номер, семь гудков, вешаю трубку, монетка вылетает в возврат. Какой честный автомат, непохоже, что итальянский. Покупаю газету в киоске, даю один доллар. Девушка в ответ молча выдает горсть итальянской мелочи. Опять иду к автоматам. На этот раз ответили сразу.

- Марк?

- Марк.

- Фиолетовая омега.

- Наконец-то. Виа Мариано Фортуни пять.

Медленно иду через зал к выходу. Макс анализирует местную речь, проникается. Выхожу, начинаю озираться, такси подкатывает само. Сажусь рядом с водилой, называю адрес.  Он начинает трещать, что это район богатых вилл, сеньор там живёт? Нет – говорю – курьер. Почувствовав родственную душу тот завелся с удвоенной силой, что де как он понимает, всё время в пути, на ногах. Поддерживать разговор совсем не требовалось. Достаточно иногда вставлять «си сеньор», «грацие сеньор». К концу поездки я уже сносно знал итальянский. Осталось попрактиковаться в произношении. Виа Мариано Фортуни пять оказалось живописным тупиком, вокруг увитые ползучими растениями стены и в торце железные ворота с калиткой. Вручаю таксёру пять долларов и посылаю его в сон-паралич, он так и застыл, глядя в пространство. На заднем сиденье проявляю клиентов. Говорю им сидеть, выхожу с намерением долбануть ногой в калитку, но она распахивается сама. В проёме стоит достаточно мощный товарисч, на весь проём как раз. Смотрит на меня.

- Константин, русский, телохранитель Марка Анатольевича.

Спрашиваю ласково, по-русски, без обиняков:

- Херли вылупился, Костик, где Марк, я ему эмигрантов притаранил.

- Не идет Вам роль блатного, Ваше благородие.

- С чего взял?

- Да уж насмотрелся, отличу как-нибудь. У блатных взгляд дерзкий, а чтоб вот так свысока, как кот на мышь, это не про них.