Через мгновение она снова открыла глаза и с новой ясностью огляделась. Комната слегка покачивалась, но головокружение немного прошло. Осмелев, Аля отпустила мебель и сделала осторожный шаг вперёд.
Это движение вызвало острую боль в животе, и она невольно согнулась пополам. С её губ сорвался тихий стон, она схватилась за живот, и её лицо исказилось от боли.
— Что происходит? — пробормотала она с беспокойством в голосе.
Со стоном Аля, спотыкаясь, преодолела оставшееся расстояние до кровати и со вздохом облегчения рухнула на плюшевый матрас. Её тело казалось тяжёлым, лишённым всякой энергии, как будто груз забот физически лишил её сил.
Она свернулась калачиком на боку, подтянув колени к груди и обхватив себя руками в защитном жесте. Несмотря на бурю, бушевавшую в её сознании, усталость быстро взяла верх, погрузив её в беспокойный сон.
Её сны представляли собой беспорядочную мешанину из обрывочных образов — шёпот о том, что её бросили, навязчивый призрак слов Виктории и непрекращающаяся боль внизу живота. Сон не приносил облегчения, а лишь жестоко насмехался над покоем, пока её подсознание боролось с тьмой реальности.
28 глава.
Утренний свет, проникающий сквозь занавески в спальне, медленно пробудил Алю от беспокойного сна. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что не может сориентироваться, а в голове все еще туманно от тревожных снов, преследовавших ее во сне.
Она вяло перевернулась на спину и вытянула руки над головой в тщетной попытке стряхнуть с себя остатки усталости. От этого движения у нее заболел живот, напомнив ей о загадочной боли, которую она испытывала накануне вечером.
Мысли Али переключились на тест на беременность, который она планировала сделать сегодня. Это был необходимый шаг, чтобы развеять её растущие опасения. Но когда она спустила ноги с кровати, её накрыла волна головокружения, заставившая её остановиться и опереться на матрас.
— Может, мне сначала стоит что-нибудь съесть…
Когда Аля встала, смахнув остатки сна с глаз, её, словно ведром ледяной воды, окатило леденящее осознание. В поместье царила зловещая тишина, не было привычной суеты и активности, которые сопровождали вампиров, живущих с ней под одной крышей. На неё навалилось тревожное чувство изоляции, в пустом воздухе ощущалось их отсутствие.
Паника начала подступать к границам её сознания, в голове эхом отдавался шёпот о том, что её бросили. Неужели они действительно бросили её в этом незнакомом городе, где она никого не знала? От этой мысли у неё по спине пробежала дрожь, уязвимость её положения ударила по ней, как физический удар.
Тишина в поместье, казалось, усиливала каждое колебание и страх, которые проносились в голове Али. Она расхаживала по своей спальне, и её шаги гулко отдавались эхом на мраморном полу. С каждым шагом тени, отбрасываемые утренним светом, казалось, извивались и корчились, словно насмехаясь над её внутренним смятением.
Минуты шли, и беспокойство Али нарастало, а воображение рисовало самые страшные сценарии. Что, если они никогда не вернутся? Что, если она окажется здесь одна, дрейфуя в море незнакомцев?
В уголках её глаз выступили слёзы, но она яростно сморгнула их. Она отказывалась поддаваться отчаянию, ведь у неё всё ещё были вопросы, на которые требовались ответы.
Время, казалось, тянулось бесконечно, пока Аля ждала результатов теста, и её сердце бешено колотилось в предвкушении. Она прислонилась к прохладному фарфору раковины, не сводя глаз с крошечного окошка в наборе для определения беременности. Каждая секунда казалась вечностью, тишину в ванной нарушал только ритмичный стук её пульса.
Наконец, спустя, казалось, целую вечность, она увидела её — слабую голубую линию, которая подтвердила её самые страшные опасения. По её щекам потекли слёзы, когда она осознала реальность своего положения, и груз предстоящего материнства сокрушил её дух.
Аля сползла по раковине, её ноги подкосились, когда горе и отчаяние охватили её. Она свернулась калачиком на кафельном полу, её тело сотрясали рыдания, эхом отдававшиеся от стерильных стен ванной.
Сквозь слезы Аля вспомнила, как Элиас и Кай горячо спорили о полукровках. Их презрение к таким детям было ощутимым, холодным, расчетливым пренебрежением ко всему, что не было чистой вампирской кровью.
Теперь, когда она обхватила руками свой живот, чувствуя едва заметную выпуклость своего будущего ребенка, рыдания Али усилились, ее боль была острой и ничем не сдерживаемой. Как она могла привести в этот мир существо, зная, что само его существование вызовет отвращение у тех, кто утверждал, что заботится о ней?
Её рука опустилась ниже, остановившись на мягком изгибе её живота. Даже сквозь ткань одежды Аля чувствовала, как внутри неё зарождается жизнь, как крошечное сердце бьётся в такт её собственному.
Пока Аля сидела, заливаясь слезами и пребывая в смятении, в её голове эхом звучал назойливый вопрос: как она могла быть настолько слепа к своему положению? Едва заметные изменения в её теле, лёгкая тошнота, необъяснимая усталость… теперь всё это казалось таким очевидным, но она игнорировала их, слишком поглощённая собственными желаниями и фантазиями, чтобы заметить явные признаки беременности.
Что бы случилось, если бы она не поговорила с Элиасом и Каем о создании семьи? Продолжили бы они потакать её прихотям, ведя её дальше по пути обмана и отрицания? Или правда в конце концов вышла бы наружу, разрушив хрупкую связь, которая их связывала?
Мысли Али устремились в тёмную бездну, поглощённые возможностями того, что могло бы быть, если бы она просто нашла время признать реальность своего положения.
Погрузившись в свои мысли, Аля не заметила едва уловимых изменений в атмосфере за пределами её комнаты. Некогда гнетущая тишина сменилась тихим шорохом ткани и приглушённым бормотанием голосов, которые с каждой секундой становились всё громче.
Она вздрогнула, осознав, что что-то — или, скорее, кто-то — приближается. Её сердце подпрыгнуло к горлу, когда она вскочила на ноги, поспешно вытирая следы слёз. Она не могла позволить им увидеть её такой, уязвимой и сломленной.
Как только ей удалось взять себя в руки, дверь со скрипом открылась, и на пороге показались Элиас и Кай. Выражения их лиц были непроницаемыми, на них застыла маска спокойного безразличия. И всё же Алиса уловила в их глазах проблеск беспокойства, намёк на эмоции, которые они изо всех сил старались скрыть.
— Что случилось?
— Ничего… ответила Аля.
— Ммм… вы что-то хотели?
Элиас и Кай обменялись краткими взглядами, прежде чем снова обратить внимание на Алю, которая вышла из ванной, двигаясь медленно и размеренно. Несмотря на её попытки казаться невозмутимой, в воздухе витал слабый запах слёз, выдававший эмоциональную бурю, которую она пережила в одиночестве.
— Ты выглядишь обеспокоенной, — заметил Элиас низким и ровным голосом.
— Мы можем чем-то помочь?
Кай подошёл ближе, пристально глядя ей в лицо.
— Мы что-то сказали или сделали, что тебя расстроило?
Аля сделала паузу, тщательно обдумывая свой ответ. Она не хотела раскрывать истинную причину своего беспокойства, по крайней мере пока. Вместо этого она тщательно подбирала слова, стараясь говорить непринуждённо.
— Ничего особенного, — ответила она, проходя мимо них к своему гардеробу.
Руки Али замерли в воздухе, когда она повернулась лицом к Элиасу и Каю, и её слова повисли в воздухе, словно вызов. Осознание того, что она больше не чувствует себя комфортно в их мире, в сочетании с непосильным бременем беременности, вылилось в решение, которое, как она знала, пошатнёт основы их отношений.
— Я думала… — начала она, её голос был ровным, несмотря на бушующие внутри неё чувства.
— В последние дни я чувствую себя не очень хорошо. Простое недомогание ничего серьезного.
— Мне нужно вернуться домой раньше, чем планировалось.
Элиас и Кай удивлённо посмотрели на неё, их лица сменили выражение с обеспокоенного на растерянное.
