– Наш эфир взорван сенсационной новостью, – включилось в салоне лимузина развлекательное радио «Хелл FM». – Только что, по сообщениям городских представителей на Земле, произошло масштабное землетрясение в китайской провинции Сычуань. Уже в ближайшие часы в Город поступит примерно семьдесят тысяч новеньких душ. А может быть – даже и больше.
…Шеф отставил стакан. Решение было принято.
ФРАГМЕНТ № 1 – ГНЕВ ДЕМОНОВ
(гора Инге-Тсе, Гималаи)
…Старый сгорбленный пастух Церинг, спускавшийся с горного склона вместе с неторопливым стадом заросших шерстью яков, в ужасе присел, обхватив голову руками. Прямо на его глазах ночное небо прочертил целый пучок ярчайших молний – кажется, штук десять, а то и пятнадцать сразу. Раздался чудовищной силы грохот, а затем – резкий булькающий свист. Скрытая во тьме верхушка священной горы Инге-Тсе неожиданно вспыхнула как факел: от нее во все стороны плавным и ровным кругом разлился нестерпимо яркий, молочно-белый свет.
Пастух не успел и глазом моргнуть – в ущелье сделалось так же светло, как в самый ясный день. Окрестности мелко затряслись, утробно взвыл холодный ветер, соседние каменные громады черной паутиной разрезали извилистые трещины. Скалы начали крошиться, мучительно оседая вниз, как раненый копьем буйвол. Ноги подогнулись сами – Церинг упал ничком, мысленно прощаясь с жизнью, он не без основания полагал, что началось жестокое землетрясение. Сверху послышался звук ускоряющихся ударов – старик едва успел отстраниться, как на то же самое место рухнул мокрый, блестящий от снега громадный валун. Тяжело лопнув, он развалился на куски – каждый размером с голову трехгодовалого яка. Горы, дрожа, истошно стонали – небо сокращалось от боли, словно вырванное из груди сердце, расчерчиваясь тончайшими прожилками молний. Прозвучал новый, оглушительный взрыв.
Осторожно подняв голову, Церинг собственными глазами увидел, как в нескольких сотнях метров от него с корнем вылетели из земли деревья, их разорвало пополам, будто жалкие щепки. Совсем как пятьдесят лет назад – когда чужеземные солдаты, сноровисто подтащив с цветущих равнин горную артиллерию, толстыми снарядами планомерно разрушали укрепления, где укрылись сторонники океана мудрости. Волнения в горах с тех пор и не прекращались: иногда затихали, но вскоре опять разворачивались с новой силой.
Этот год не стал исключением. После свежего бунта чужеземцы привели на Место Богов страшных бронированных слонов с большими железными хоботами. Слоны раздавили всех, кто не мыслил своей жизни без власти океана мудрости, но, видимо, этого им оказалось недостаточно. То, что происходит сейчас, – еще хуже самого ужасного землетрясения. Похоже, проклятые чужеземцы решили покончить с маленьким горным народом раз и навсегда – при помощи неизвестной мощной бомбы. Молочно-белый свет усиливался, становясь еще ярче – от него у старика нестерпимо болели глаза и текли горестные слезы боли и ужаса. Окрестные горы снова содрогнулись от грохота – в чистейший воздух на десятки метров ударили шипящие столбы воды из вскипевших горных рек, подбрасывая вверх серебристые тельца сварившейся форели. Бессильно лежа на животе, как смиренный паломник у порога монастыря Джоканг, царапая лоб об острые осколки камней, старик нараспев, слабым голосом начал молиться, взывая к могуществу царевича Шакьямуни[10]. Его прыгающие от холода и страха губы успели произнести стандартную, знакомую с детства мантру два раза подряд. Третьего уже не понадобилось: содрогание почвы и бешеный вой ветра неожиданно прекратились, словно получив приказ. Дрожащие камни застыли, приняв прежний облик, столбы пара больше не поднимались из медленно остывающих рек. Молочный свет на вершине Инге-Тсе померк, захлебнувшись темными сумерками. Одинокая молния тихо умерла в ночном небе, сдавшись последней.
Церинг поднялся на ноги, во всю силу своих старческих легких славя мощь Шакьямуни. Теперь и дураку понятно: если молитва подействовала так быстро и эффективно, то никакая это не чужеземная бомба. Дела обстоят гораздо серьезнее.
– Гнев демонов, – прошептал старик, пытаясь унять дрожь. – Надо спешить, чтобы предупредить людей. Демоны могут вернуться.
…Он щелкнул кнутом, сгоняя разбежавшихся яков в стадо. На скот только что состоявшееся светопреставление не подействовало: животные спокойно жевали пожухлую мерзлую траву, добытую из-под снега. Но перед тем как зайти в деревню, надо будет внимательно проверить их шерсть на наличие камней. Общеизвестно подлое свойство злых духов: они умеют прятаться именно в камнях. И если хотя бы мельчайший осколок застрял в густой шкуре яка, этим вечером Церинг рискует приташить в свой дом зловредного демона. А там уже известно, что начнется – заболит живот, испортится кровь, ухудшится зрение, скот передохнет. Демоны такие вещи обожают, их пампой[11] не корми.
Яки вновь двинулись вниз по склону, не забывая, к недовольству Церинга, останавливаться в поисках стебельков коричневой травы.
…Старик не мог видеть, как Дверь, расположенная в лощине горы Инге-Тсе, начала плавно закрываться, сужая свою светящуюся трещину. Осыпавшись искрами, потух огненный круг на черной стене.
…Круглая каменная келья изнутри скалы была абсолютно пуста…
Глава 4
Яд архитектора
(Город, примерно такое же время)
Снаружи загородная дача Шефа выглядела непривычно и даже в некоторой степени пугающе для обывательского глаза: за считаные недели ее ударно воздвиг стройбат, состоявший из генералов российской армии. Главный Суд обычно с ними не церемонился, определяя «конвейерное» наказание. Тот, кто соорудил себе хоромы при помощи солдат-срочников, сам должен оттрубить минимум сто тысяч лет на стройке. Вкус относительно фазенды, разумеется, у каждого генерала был свой, и в итоге это привело к экзотическому результату – строительные стили смешались по рецепту салата оливье. Трехэтажное здание дачи напоминало невнятного ублюдка, родившегося в результате скрещения собак всех имеющихся на свете пород. С одной стороны – яйцевидные купола, с другой – нечто мавританское, с узорчатыми краешками, крыша слева покрыта сусальным золотом, справа – красной чешской черепицей, шарообразный потолок кропотливо сработан из аляповатого горного хрусталя. Любой архитектор без колебаний выпил бы яду, едва взглянув на это помещение. Шефу, впрочем, дача нравилась именно ввиду ее редкой нестандартности. Сложившийся имидж повелителя темных сил предусматривал мрачный готический замок в стиле фильмов про Дракулу, но Шеф считал, что это не обеспечивает нужного эксклюзива.
…Зато большой банкетный зал, спроектированный лично Сальвадором Дали, удался на славу – это признавал даже сам Пабло Пикассо, разгромно проигравший конкурс на художественное оформление. По замыслу Дали, прозрачный зал как бы стекал в сторону, наподобие цельной огромной капли: при взгляде создавалось впечатление, что он даже дрожит краями, как свежее клубничное желе. Конкретно для банкета, впрочем, помещение не употреблялось. Шеф использовал зал для приватных переговоров с определенными жителями Города, не забывая по ходу дела причинять им мелкие, но чувствительные страдания. Гостей-вегетарианцев сажали за банкетный стол (сделанный в форме овальных часов) вкушать говяжьи стейки с кровью, а гламурные девушки, придерживающиеся строгой диеты, давились кремовыми пирожными. «На то, знаете ли, и создан Ад», – любил философски говаривать Шеф, глядя на горчайшие слезы посетителей.
Однако в редких случаях гостей не мучили, особенно тогда, когда от них планировалось получить благоприятный результат. Исходя из этого, Шеф не поскупился на угощение для делового завтрака: на кровавой скатерти с мертвыми птицами (их изображения вышили знаменитые гаитянские колдуны) уютно расположились пузатый тульский самовар, малиновое варенье в богемских вазочках из темного стекла, фарфоровое блюдце с нарезанным лимоном и связка посыпанных маком рязанских баранок.
