Барон налил девушке чаю, пододвинул к ней блюдо с пирожными и откинулся на спинку кресла в ожидании. Роза сама не понимая, почему ей настолько легко в обществе этого странного человека, внезапно полностью расслабилась и на одном дыхании выложила ему свою историю.

Выслушав ее, Семитьер задумался. Помолчав некоторое время, он внимательно посмотрел на девушку:

– Нда. Все гораздо забавнее, чем я думал. Но с главным я спорить не буду - уверен, ваш дражайший родственник и господин Мясорубка отнюдь не один и тот же человек. Впрочем, времени у нас не так и много. По моим соображениям, его арестуют уже в ближайшее время. Если он уже не сидит в каталажке. А доказательную базу против него флик собрал более чем достаточную. Ну или не собрал, а додумал. Как добываются признательные показания, уверен, вы догадываетесь. Что ж. Сегодня я до вечера свободен, почему бы не потратить несколько часов на доброе дело? Мадемуазель Фалюш, одевайтесь. Мы едем в жандармерию. Ну или где там протирает казенное сукно этот ваш дражайший командан.

– Но зачем?

– Вероятнее всего, вытаскивать голову вашего батюшки из петли.

***

Понедельник, 6 марта, полдень.

Первое, что увидела Роза во дворе - это странный экипаж с изысканным кузовом, выполненным из темного дерева, а также массивными колесами, обитыми резиной. И, что поражало больше всего, вместо запряженных в него лошадей спереди у странного фиакра располагался цилиндрический модуль с трубой, как у паровозов. На переднем сиденьи важно восседал Пьер, сменивший камзол на коричневый комбинезон с кожаными вставками, перчатки-краги и кепку-восьмиклинку. Из трубы вырывался пар. Заметив изумление девушки, Барон довольно хмыкнул:

– Последнее достижение науки и техники - самоходный паровой ландолет. Не бойтесь, Лютен - сертифицированный шофэр. Домчит нас как ветер. Верно друг мой?

– Не извольте сомневаться, — лихо козырнул дворецкий.

Салон внутри самоходки поражал уютом и роскошью. Тела пассажиров буквально утопало в мягких бархатных креслах, обитых темно-бордовой тканью. Шофэр озабоченно посмотрел на доску с приборами перед ним, постучал пальцем по манометру и вопросительно обернулся к Семитьеру.

– На площадь Бастилии, дружище.

Ландолет фыркнул паром из трубы, раздался резкий и громкий свист, после чего диковинный транспорт плавно, без рывка, тронулся. До места назначения они доехали уже буквально через четверть часа. Картинно затормозив у здания Оперы, Лютен спрыгнул со своего сиденья и, играя на очумевших от зрелища извозчиков, распахнул дверь экипажа. Выйдя первым, Барон учтиво протянул девушке руку.

– Жди нас здесь, Пьер. Огонь можешь погасить. Я не знаю, сколько времени нам придется провести в казенных стенах.

Аккуратно придержал Розу за плечо и взглядом указал на свою руку:

– Соблюдайте правила игры, дорогуша. Мы же, как-никак, вполне респектабельная пара, — прошептал он.

Девушка вцепилась в него и они неспешно двинулись через площадь к уже знакомому ей зданию Управления общественной безопасности.

– Простите, месье Семитьер, вы позволите спросить?

– Воспитанные дамы говорят: “задать вопрос”. Конечно, спрашивайте.

– У вас очень странные отношения со слугой. Вы то обращаетесь с ним фамильярно, то с уважением, то внезапно начинаете им помыкать. С чем это связано?

– Шер ами, Пьер - мой старый друг, а не слуга. Впрочем, зачастую всем нам необходимо играть определенные роли в этом обществе вечного спектакля. Ему по душе маска дворецкого.

– Но он…

– До того, как я приехал в Лютецию, Пьер служил у моей хорошей подруги домоправителем. По сути, являлся полноправным владельцем шато, в котором я имею честь сейчас проживать, так как мадам Мари после его приобретения ни разу в Галлии и не бывала.

– Мари это та знатная дама, чей портрет висит в вашей гостиной?

Барон рассмеялся:

– О нет. Это другая моя подруга. В Ацтлане ее зовут Катарина Калавера и почитают в ее облике Незваную невесту.

– Кого?

– Хм… Это метафорическое имя Смерти, дорогуша.

В здании Управления царил все тот же гвалт и шум, как и утром. Роза подумала, их работе вряд ли можно позавидовать. Гведе Семитьер же уверенно прошествовал к стойке управляющего:

– Нам необходимо повидаться с команданом. Этим, как его…

– Раффлзом, — шепотом подсказала девушка.

– Именно. С команданом Раффлзом. По вопросу утреннего убийства.

Управляющий высокомерно посмотрел на пришельцев, после чего нехотя кивнул и снял обитую резиной трубку:

– Мэтр Раффлз? К вам посетитель. Что-то связанное с Мясорубкой. Да, конечно. Уже препровождаем.

Чиновник с видимой неохотой вытащил свой объемистый зад из кресла и жестом пригласил следовать за ним.

Кабинет командана Управления не впечатлял. Обычный закуток клерка в любой мало значимой конторе. Стол, три стула, секретер и картотека в углу. На всю стену - карта Лютеции с близлежащими районами, вся утыканная булавками с разноцветными флажками. А еще в кабинете было очень душно - Франсуа Раффлз сидел перед разбросанными по столу кипами бумаг, постоянно утирая струящийся по лицу пот. Увидев Розу в сопровождении незнакомого аристократа, он едва заметно кивнул:

– Вы вовремя, мадемуазель. Откуда такая осведомленность в делах жандармерии? Полчаса назад мы задержали Романа Фалюша. Сейчас он спит в карцере.

Барон властным жестом отодвинул Розу в сторону:

– Добрейшего дня. Позвольте представиться, Барон Гведе Семитьер. Погребальных дел мастер. К вашим услугам. Кстати, знаете, что общего между служебными протоколами и моими гробами? И то и другое заполняется по шаблону. Правда, мои клиенты реже жалуются на ошибки. В частности, я нахожусь здесь, чтобы помочь вам избежать одной из них. Мне необходимо пообщаться с задержанным.

Инженер-сыщик недоуменно вытаращился на наглеца:

– Дерзости вам не занимать, месье. С какой радости я должен давать такую возможность???

– Согласно уложению Парламента от января 1835 года, работодатель несет ответственность за действия его сотрудника перед законом Республики. Там же отмечено, что вышеупомянутый работодатель имеет право выступать поверенным в любых юридических отношениях своего работника, равно как и членов его семьи. В данном случае я являюсь барристером мадемуазель Фалюш.

Раффлз поморщился:

– Похвальное знание закона. Только, вот, маленький нюанс: насколько мне известно, гражданка Фалюш безработная домохозяйка.

Замечание совершенно не смутило самоуверенного пришельца:

– Отнюдь. С сегодняшнего утра она трудоустроена в бюро “Каррефур” на должности моего персонального секретарь-консьержа. Закон соблюден, справедливость его несомненна. Или вы предлагаете оспорить мои полномочия в высших инстанциях?

Роза слушала, то, что с широкой, белозубой улыбкой тараторил ее спаситель, остолбенев. В ее понимании настолько явно хамить и лгать представителю закона было просто недопустимым. Франсуа Раффлз заскрипел зубами так, будто у него разом заболела вся челюсть:

– Вы галлиец? По вашему акценту не скажешь.

Барон жестом фокусника вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги:

– Прошу ознакомиться. Все печати на месте, мое гражданство подтверждено консильером кардинала Монморанси. Впрочем, в остальном вы подметили верно - я выходец из Луизианы, мой, несколько непривычный уху галльский именно оттуда.

– Хорошо. Следуйте за мной. И помните - любая попытка вставить следствию палку…

Барон резко обернулся. Его желтые глаза сверкнули:

– Вы подозреваете меня в склонности к содомии? Месье, за такое вызывают на дуэль!

Раффлз смутился:

– Вы перебили, и я не успел закончить фразу…

Гведе Семитьер расхохотался и фамильярно хлопнул начальника Управления по спине:

– Да шучу, Раффлз. Я прекрасно понял, о чем речь. Но, коль уж вы ощутили в груди укол чувства вины, то еще я хотел бы осмотреть тело жертвы. Поверьте, мои познания в анатомии могут оказаться весьма полезными для вас. Кстати, хочу немного усилить это самое чувство. Сегодня вы отпустили это милейшее дитя из участка без сопровождения. В результате, его чуть не отправили ко мне на стол кривозубые прихвостни одного не в меру ретивого монашка. Ах, вы не в курсе? Что же, значит, позволить мне полюбоваться свежим, расчлененным трупом - самое малое, что вы можете сделать для искупления.