Выслушав Тариеля, царевна заявила, что не хочет верить в его измену и двоедушие. Она считает, что еще не все потеряно. «Иаджди тавса чемса да морджмит Индоете Плобаса, ме да шен давсджет хелмципет, сджобос ковлся сидзе сдзлобаса» («Сделайся моим мужем и тем самым властелином Индии, я и ты будем царствовать – это лучше всякого сватовства»). Но для этого Тариель должен предварительно сделать одно – принять все меры, чтобы положить конец домогательствам «жениха». В противном случае он навсегда должен проститься с мыслью, что она когда-либо станет его женой.

Слова ее достигли цели, и Тариель решительно заявил, что жених и его войска испробуют силу его оружия. Но царевна находит, что такое решение вопроса неправильно, что прямое и открытое нападение повлечет большое кровопролитие.

Поэтому предпочтительнее тайное убийство жениха, тогда все вопросы будут разрешены. Царь согласится на их брак, и они будут царствовать совместно.

Для чего потребовался царевне столь сложный и опасный путь? Можно было убедить отца отказаться от своего намерения выдать ее замуж, можно было дождаться приезда «жениха» и потом решительно отклонить его домогательства. Так проще было разрешить этот вопрос.

Но она не делает этого, не потому, очевидно, что считает бесполезным, а по той причине, по которой и Тариель молча примирился с «женихом», да и отец ее учел неизбежность и необходимость этого «брака».

Разве все поведение заинтересованных лиц не говорит о том, что «жених» претендует не на руку царевны, а на трон, что едет он не для брака, а для того, чтобы царствовать? Разве не ясно, что Шота под видом «жениха» описывает выступление Демны, и царевна озабочена не тем, что ее выдадут замуж, а тем, что от нее уходит трон?

Она предлагает Тариелю убить «жениха», чтобы царствовать совместно с нею, но ведь эта же перспектива ожидала ее и при замужестве с Хварезмским царевичем. Вопрос не в том, что она любила Тариеля и не любила «жениха».

Тамара, когда обстоятельства сложились для нее неблагоприятно, не остановилась перед тем, чтобы выйти замуж за нелюбимого ею русского князя Юрия, и царевну нельзя упрекнуть в том, что вопросы брака она ставила выше вопросов государственных. Ей надо было покончить с претендентом на трон. И когда она говорит Тариелю, что, отделавшись от «жениха», они будут царствовать совместно, она знает, что аргумент этот подействует на Тариеля сильнее всего.

Тариель еще не решил вопроса, как он осуществит убийство и осуществит ли вообще, но сейчас, пока «жених» еще не прибыл, он весь во власти желаний и надежд, которые так щедро поселила в нем любимая им царевна. Она обещала и любовь и трон, надо только устранить с дороги препятствия, и мечта превратится в действительность.

Собственно говоря, для Тариеля и нет никакого вопроса. Если на пути к трону стоит «жених», он перешагнет через его труп. Надо искать только случая, чтобы совершить этот неизбежный шаг.

Тариель получает известие, что ожидается прибытие «жениха». Царь вызывает его к себе и сообщает свое решение: перед в'ездом в столицу «жениху» надо привести себя в порядок и поэтому он приказывает Тариелю приготовить привал, организовать охрану и дать «жениху» возможность как следует отдохнуть. Тариель устроил палатки, окружил место привала войсками, а сам уехал домой.

Но не успел он приехать, как его вызвала к себе царевна и встретила вопросом: предстоит ли ему бой или он опять предал ее и отказывается от мысли убить «жениха»?

Тариель не сказал ни слова, сел на коня и направился прямо в лагерь. Он вошел в палатку «жениха» и убил его.

Не надо забывать, что Шота при описании сцены убийства был озабочен тем, чтобы замаскировать события и не дать повода для обвинений, что он излагает обстоятельства гибели царевича Демны. Но, даже учитывая это желание автора, надо поражаться той силе художественной правды, с какой передана эта сцена и предшествовавшие ей события, приведшие к такой развязке.

Почему «жених» не прямо в'езжает в столицу, а предварительно отдыхает в специально для этого приготовленном лагере? Допустим, что этого требовал церемониал встречи. Зачем же царь поручает эту гофмейстерскую обязанность Тариелю? Ведь он является только командующим армией. Наконец, царь должен был бы считаться с личным состоянием Тариеля. Нельзя же подвергать его такой пытке, чтобы заставить встречать человека, который идет отнять у него и любимую женщину и трон.

Все говорит за то, что, если бы это был жених, Тариель не мог и не должен был его встречать. Но другое дело, если это не жених, а Демна, уже потерпевший поражение в Сомхетии и теперь вступающий в столицу в качестве военнопленного вместе со своими разбитыми сторонниками. Тогда для его встречи нужны не церемониймейстеры двора, а командующий армией, принимающий под столицей от провинциальных войск пленников, которых нельзя сразу разместить в столице. Поэтому царь поручает командующему армией «моказмет карвита моэданиа» – приготовить привал для «жениха и его иойск».

Но разве царь не мог предвидеть, что Тариель – плохая охрана для «жениха», и что дело может закончиться трагически? Может быть, у него и не было другого выхода. У Демны в самой столице могло найтись столько сторонников, что, даже разбитый, он был опасен для победителей. Поэтому охрану пленников царь поручил наиболее преданному человеку. Мы видели, что из этого получилось.

Лишь только распространилась весть об убийстве, молва назвала его виновником Тариеля. Тотчас была организована погоня, и он увидел, что спасения ему нет. Отбившись от погони, он скрылся в крепость и обратился с воззванием о помощи к своим сторонникам. Но, повидимому, их у него оказалось мало.

Вместо сторонников к нему явилась делегация из трех царских вельмож и сообщила, что царь глубоко возмущен его поступком, что он воспитал его как сына, а Тариель вместо благодарности отплатил своему благодетелю убийством «жениха», которое ляжет позором на царский дом. Поэтому царь до самой смерти не желает его видеть.

Конечно, царь мог направить к крепости, в которой заперся Тариель, свои войска и схватить виновника убийства. Он не сделал этого, очевидно, потому, что сознавал: доля вины лежит и на нем. Посланцы прибыли, в сущности, не для того, чтобы передать Тариелю упреки царя – надо было дать ему возможность бежать, пока не поздно. Ничего другого Тариелю и не оставалось.

Но насколько мало понимал он создавшееся положение, показывает его ответ на слова царя. Тариель, который так покорно принял известие о «женихе» и так пассивно реагировал на то, что может лишиться и трона и любимой женщины, вдруг проникается уверенностью в своих правах.

Он решительно отвечает посланцам царя, что только он один является законным кандидатом на трон, ибо нет больше никого, кто имел бы на него право. И никто, кроме него, владеть престолом не смеет.