— Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.

Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.

Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:

— Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.

— То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.

— Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?

— Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.

— То есть?

— Ее арестовали за убийство мужа, — пояснила Кендалл.

— Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.

— Присяжные в это не поверили.

— Только не говори, что женщину осудили.

— Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.

Гейб сделал недовольный жест.

— Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.

Красивая рыжеволосая Рокси Вэйн, когда-то голливудская старлетка, убила в 1944 году своего богатого изменщика-бойфренда из-за ревности. Хотя сыщик верил, что в то время был влюблен в нее, Донлеви отбросил в сторону свои чувства и исполнил долг. Он, будучи человеком взрослым, пустил слезу, когда услышал смертный приговор.

— Блайт Пруст совсем другое дело, — произнес он скорее себе, чем Кендалл. — Она невиновна и не заслужила электрического стула.

— Не беспокойтесь. Ее не казнили. Штат отклонил смертную казнь еще в семидесятых.

— Значит, больше нет смертных приговоров? А что же с убийцами, которых я посадил?

— Их приговоры заменили пожизненным заключением без права досрочного освобождения.

Гейб быстро подсчитал в уме.

— Тогда Блайт не было еще и двадцати. Сейчас ей было бы девяносто. Она, может быть, жива.

— Сомневаюсь, но дайте-ка я посмотрю отчеты.

Кендалл открыла портфель и вынула ноутбук.

— А это что за штука? — спросил Донлеви.

— Ах, компьютер! В 1948 году их не было. Это как телевизор. Вам он не поможет. Телевидения не было в Америке столь популярно до пятидесятых. У меня нет времени объяснять, как он работает, и, честно, я сама не понимаю, но могу иметь доступ к данным государственной системы исправительных учреждений.

— Данным чего?

— Базе данных. Это современный метод компьютеризировать отчеты и файлы. Вот, Блайт Пруст. Нам повезло: она еще жива. Будем надеяться, что у нее нет болезни Альцгеймера.

— Аль… чего?

— Не имеет значения.

Как только Донлеви вышел из кабинета сержанта Стэнвик, он почувствовал себя Дикарем Джоном из книги Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Его удивляло все, что видит. Эти знакомые вещи: дома, машины, самолеты, радио, телефон кардинально изменились за последние семьдесят лет. И он был не в восторге от того, что их еще не изобрели, например, айпэды и ноутбуки на момент его смерти.

Когда они ехали на «шевроле-каприс» без опознавательных знаков, Кендалл старалась объяснить пассажиру события, которые произошли со дня его смерти, начиная с полета на Луну в 1969 году. Она вкратце рассказала о войнах в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, Афганистане и Ираке. Затем она упомянула о нескольких президентах: Джоне Кеннеди и покушении на него, Ричарде Никсоне и Уотергейтском скандале, приведшим его к отставке, и Бараке Обаме, первом президенте-афроамериканце.

— А кто сейчас президент? Дама? — засмеялся Гейб.

Кендалл, будучи демократом, выразила свое отвращение и ответила:

— Америке, должно быть, повезло!

— А как насчет полицейской службы? Этот компьютер облегчает работу в кабинете?

— Конечно. Нам больше не нужно вручную заниматься поисками отпечатков пальцев и сравнивать с картотекой. Теперь есть автоматизированная система идентификации отпечатков. Конечно, самое большое достижение, возможно, и в истории правоохранительных органов — открытие ДНК.

— А это что такое?

— Это…

Кендалл не знала, как объяснить допотопному призраку то, что и сама не вполне понимала.

— Это вещь, присущая только одному человеку, как отпечатки пальцев. По тесту ДНК можно определить, чьи телесные жидкости оставлены на месте преступления. Он помогает идентифицировать жертву. В 2012 году в Англии обнаружили кости, по ДНК смогли установить, что они принадлежали Ричарду III, который погиб в сражении в 1485 году.

— Похоже на полезный инструмент, чтобы посадить в тюрьму виновного мужчину или женщину.

— Также помогает людям выбраться оттуда.

— Что?

— Было много случаев, когда ошибочно приговоренных позднее признавали невиновными.

— И выпустили, кого я раньше арестовал? — спросил Гейб, и лицо его побледнело при мысли о том, что совершил ошибку.

— Не знаю.

— Я так думаю: когда я отправлял кого-то в тюрьму, тот там так и оставался. Говоря о том, что теперь нет смертной казни, не стала ли тюрьма «Метрополитен» слишком переполненной?

— «Метрополитен»? Ее закрыли почти тридцать лет назад. Государство построило в Сомервилле современное исправительное учреждение. Это тюрьма, где предлагают образовательные программы, супружеские встречи, освобождение из-под стражи на время выполнения работ для совершивших ненасильственные преступления. Она далеко отличается от тюрем вашего времени, но, тем не менее, это все-таки тюрьма: замки на дверях, решетки на окнах и электрическая проволока по периметру территории.

Оставшиеся десять минут поездки и водитель и пассажир молчали. Кендалл пыталась заговорить, но Гейб с трудом старался переварить все услышанное, чтобы задать вопросы.

— Вот и приехали, — сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.

Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.

— Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, — сказала она охраннику за столом.

— Прочтите, сержант Стэнвик, — произнес он, возвращая ее жетон. — Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.

— Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.

— Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.

— Позвольте встретиться с ним.

— Нужно предварительно записаться на прием.

— Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?

Охранник передал сержанту визитную карточку.

— Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.

Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.

— Придется возвращаться, — сказала она со вздохом.

— Посиди-ка в машине, — сказал Гейб. — Я все улажу.

— Что вы собираетесь делать?

— Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?

— Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?

— Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.

— Ладно, будьте осторожны, — предупредила Кендалл.

— Осторожным в чем? — засмеялся он. — Я же мертв.

Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.