– Наверное, – мечтательно сказала тэй-Нордиф, – простое имя будет самым подходящим, а? Ведь великий бин-Арли учит нас: «Не имя и не дом составляют наше богатство». Потому с этого мгновения ты становишься… Удачей.

Кошка громко замурлыкала, а ученый довольно засмеялась. Джела, выполнивший все поручения, остался у двери, надеясь, что она вскоре его заметит и прикажет что-нибудь сделать, или же ляжет спать, и он сможет продолжить свои…

– Ах! Как мы сегодня посплетничали перед трапезой, Удача! Право, ты ужаснулась бы, услышав, как ученые сплетничают… Но нет же! Ты ведь была нанята ученым, правильно? И потому ты, наверное, не удивишься, услышав, что, по мнению ученого вел-Анбрека, Первый председатель тэй-Велфорд подстроил не только сегодняшнее доказательство, но и ряд предыдущих вызовов, направленных против работ прежнего Первого. Ученый вел-Анбрек считает… О! Он не высказывал это напрямую, как ты понимаешь: он так долго остается в живых в этих стенах не потому, что он идиот, полагаю… ученый вел-Анбрек считает, что Первый тэй-Велфорд желает повредить нашему возлюбленному мастеру дэа-Силу. Правда, это забавно, Удача?

Кошка широко зевнула. Ученый рассмеялась, сняла ее с колен и легко бросила на пол, поднимаясь на ноги.

– Ну, в постель, наверное, чтобы завтра я была свежей для новых трудов!

Не посмотрев в сторону дверей, где продолжал дожидаться Джела в надежде на какой-нибудь приказ, она сняла мантию и неряшливо бросила ее на полку, где стоял наполовину нераспакованный дорожный рюкзак. Сбросив туфли, она вытащила из шкафчика одеяло и легла на кровать.

– Джела, – сказала она, – притуши свет и иди спать. Он послушно уменьшил освещение и вернулся на свое место под деревом. Дождавшись, пока ритм ее дыхания сообщит ему, что она заснула, он извлек из тайника аппаратуру и снова принялся за работу.

В первый раз он оторвался от работы, когда плод отскочил от его колена, и сделал достаточно долгую паузу, чтобы съесть его, мысленно поблагодарив дерево. Он оторвался от работы во второй раз, когда ученая пошевелилась во сне, – и в третий, когда кошка попробовала улечься на его пульт.

Уже перед самым окончанием периода сна ученой он спрятал свое оборудование, привалился к стене и начал обдумывать два факта.

Первый: если результаты Лиада дэа-Сила заключены в базе данных башни Озабэй, то они действительно очень хорошо спрятаны.

И второй: он отыскал проклятый планетный щит Му-рана, который капитан Ро Гэйда приказала ему отыскать для армии перед тем, как он отправился на последнее задание.

– Цель прибытия на Землетуман?

Чиновница бросила скучающий взгляд на его лицензию и провела ее через считывающее устройство.

– Я привез данные для одного из ученых с постоянным членством в башне Озабэй, – твердо ответил Тор Ан.

Его плечо – в которое пришелся выстрел – сейчас уже болело по-настоящему, а мысли приобрели склонность опасно разбегаться. Он принял антибиотики из корабельной аптечки и достаточно плотно перебинтовал рану, так что его вторую по новизне торговую куртку (полученную от Кор Вина и потому великоватую) удалось натянуть поверх добавочного объема, созданного повязкой.

– Планируемое время пребывания? – спросила чиновница.

«Пока Землетуман не будет поглощен катастрофой, которая догнала моих»… Он поймал этот ответ, пока он не сорвался с его языка, и заменил его другим:

– Многое зависит от ученого. Возможно, от меня потребуют интерпретации.

Считыватель дал сигнал и выплюнул полоску с данными. Скучающая чиновница пропустила ее через другой считыватель. Тот выплюнул бледно-голубую плитку с пиктограммой «гость». Чиновница передала ее Тор Ану вместе с его лицензией пилота.

– Вам дано право временного проживания на тридцать шесть местных дней, – сообщила она, устремив взгляд куда-то поверх его головы. – Составляющие плитки разрушаются с определенной скоростью. На восемнадцатый местный день ее цвет изменится на красный. В начале тридцать шестого дня она начнет мигать. В конце тридцать шестого дня она станет черной. Механизм чрезвычайно эффективен, однако рекомендуется построить свои планы так, чтобы оказаться на своем корабле ранее последнего часа. Если вам необходимо будет остаться дольше, нежели на обычно отводимые властью начальника порта тридцать шесть дней, башня Озабэй должна сделать запрос, чтобы наш отдел продлил вам срок.

– Я благодарен, – сказал Тор Ан, пряча лицензию в потайной карман с едва заметной дрожью облегчения. Плитку он поместил в более близкий карман на тот случай, если от него потребуют ее предъявить.

– Приятного-пребывания-на-Землетумане, – бросила чиновница и отвернулась, еще не договорив.

– Вы желали меня видеть, Первый председатель? Тэй-Велфорд с улыбкой оторвал взгляд от своего экрана.

– Ученый тэй-Нордиф! Спасибо, что пришли ко мне так быстро. Поверьте, что я глубоко опечален необходимостью прервать ваши занятия. Прошу вас, садитесь.

Она заняла указанное им кресло и уселась, чопорно сложив руки на коленях. Цвет ее лица по сравнению с предыдущим вечером не улучшился, и в целом она выглядела немного помятой.

– Вы хорошо отдохнули, ученый? – спросил он, с тревогой отметив ее состояние. – Я надеюсь, что вы нашли свои помещения удобными.

Она моргнула и немного ободрилась.

– Мои помещения более чем адекватны, благодарю вас, Первый председатель. Что до моего отдыха – в Приграничье я привыкла спать в тех условиях, которые были наиболее безопасными, что – как вы, конечно же, помните! – не всегда совпадает с наиболее комфортабельными.

– Я счастлив, что ваши помещения вам нравятся. Действительно, все мы, начиная работать в этих безопасных стенах, имеем тенденцию забывать о лишениях, перенесенных ради нашего искусства во время Странствий. – Он сложил руки на крышке рабочего стола и внимательно посмотрел на нее. – Мне бы не хотелось быть навязчивым, ученый, но, надеюсь, вы разрешите мне сказать, что присутствие при первом доказательстве – это сильное ощущение. А такое доказательство, какое произошло вчера… Это поистине редкость и потому ощущение гораздо сильнее. После первого доказательства, увиденного мною в этих стенах, я несколько дней не мог прийти в себя, а оно было просто уличной дракой по сравнению с тем, что мы имели честь видеть вчера.

Ученая тэй-Нордиф смотрела поверх его правого плеча. Ее глаза были расфокусированы, лицо обмякло. Решив, что она снова переживает блестящее доказательство Первого председателя тэй-Палина, он предоставил ей несколько мгновений на созерцание, а потом откашлялся.

Она была настолько поглощена воспоминаниями о вчерашнем историческом событии, что даже столь тихий звук заставил ее вздрогнуть. Ее взгляд стремительно вернулся к его лицу.

– Прошу… прошу прощения, Первый, – сказала она довольно взволнованно. – Мои мысли были не здесь.

– Конечно, конечно! – Он улыбнулся, излучая спокойствие. Ученая поерзала в кресле, чуть дрожащими пальцами поправляя мантию.

– Но, – начал тэй-Велфорд, и она снова вздрогнула из-за этого резкого слога, – я пообещал, что не стану надолго отрывать вас от вашей работы. Вернемся к вопросу, ради которого я хотел вас видеть, если не возражаете.

– Да, конечно, – ответила она и снова крепко сцепила руки на коленях.

– Ну что ж. Не стану скрывать, что ваше появление здесь – единственной из учеников Мастера, которые до нас добрались! – вызвало интерес Совета управляющих. Вас вызывают предстать перед ними через два дня, сразу же после Дневного колокола. Вам хотят задать некие вопросы.

Он не думал, что лицо тэй-Нордиф может побледнеть еще сильнее. Ее пальцы переплелись с такой силой, что костяшки стали белыми.

– Вопросы? – слабо переспросила она.

– Безусловно. – Он озабоченно посмотрел на нее. – Вы полностью здоровы, ученый?

– Да, конечно. Но только… Совет управляющих! О чем они могут пожелать меня спрашивать?