Человек в черном плаще выглядел незавидно: весь в крови, левый глаз вытек. Однако злоумышленник вел себя так, будто физические страдания нисколько ему не досаждают. Он делал странные пассы, а ущербным взором терпеливо, пядь за пядью, ощупывал стены, потолок и пол. Ануннак окончательно убедился, что под ними, в глубине «черепашьего тела», не простой ночной тать, а опытный колдун. Оптика не позволяла определить степень его могущества по цвету и яркости ауры, а магический кристалл (находясь, очевидно, под влиянием соответствующего заклинания) и вовсе не желал показывать супостата.

Ибн-Мухур с горечью усмехнулся: эрешиту Кефу есть отчего краснеть, вот они, плоды консерватизма. Когда в гости является маг, ни в чем тебе не уступающий, остается лишь поджать хвост и помалкивать в тряпицу. Но и Магрух с его любимыми стеклышками, рычажками и шестеренками непременно опростоволосится, если понадеется только на технику. Когда же, наконец, они притрутся друг к другу, когда научатся работать в паре? Два лучших ума в Агадее, и каждый тянет одеяло на себя. Им бы присмотреться к молодежи, к тем же Бен-Саифу и Луну, – вот кто умеет ходить в связке! Один – великолепный механик, другой – волшебник милостью Анунны, такие чудеса вытворяет… Но им обоим еще учиться и учиться. Хотя, возможно, когда-нибудь в этой комнате будет стоять один стол, а за ним будут сидеть напарники, не эти старые линялые барсуки, а молодые энтузиасты, мастера своего дела. И не только «черепаха» – вся страна, да что там, весь мир раскроется перед монархом, как на ладони.

«Гость» сумел-таки найти устройство, пронизывающее его лучами смерти. С беззвучным воплем торжества он выхватил из-под плаща крошечный арбалет, вложил стрелу с красным шариком вместо наконечника и выстрелил в полупрозрачный плафон на контрфорсе. Яркая вспышка, брызги стекла, и расплющенная свинцовая трубка раскачивается на покореженном кронштейне.

– Есть! – Преподобный Кеф подскочил на стуле. В магическом кристалле появилось четкое объемное изображение злоумышленника, и Кеф возбужденно объяснил: – Слишком обрадовался. Эмоциональный всплеск разбалансировал его собственное заклинание, ну, а я был начеку и вовсе его разрушил. Хватит портить зрение, друзья мои. Прошу. – Он картинным жестом указал на хрустальный шар.

Абакомо и Ибн-Мухур тотчас перешли к его столу, посрамленный Магрух упрямо согнулся над линзой.

– Он пытается сойти с места, – произнес монарх.

– Напрасные труды. – Кеф небрежно помахал рукой. – Навоз Мушхуша хоть и невидим, но хватает намертво, особенно если изготовлен по доработанному мной рецепту. Сапоги на третьем ярусе разъела кислота, «гость» пошел дальше – и вот, пожалуйста, влип. Зря он не прихватил запасную пару обуви.

– Разве все предусмотришь? – Абакомо улыбнулся.

– Можно брать каналью. – Кеф азартно потирал руки. – Никуда он теперь не денется, если только это не жрец Черного Круга. Интересно, кто его послал? О, нечистоты Митры! Это жрец Черного Круга!

По дворцу раскатился гул просыпающегося вулкана, с потолка посыпалась штукатурка, в магическом кристалле заколебалось изображение колдуна. Магрух отпрянул от линзы и подскочил к столу соперника.

В комнате без окон одноглазый маг извивался всем телом и остервенело размахивал руками. Вокруг него возникали ниоткуда и пускались в дикий пляс оскаленные черепа, каменные идолы, трухлявые гробы, ожерелья из глаз невинных младенцев; искалеченная свинцовая труба хлестала струей девственной крови. Судя по всему, этот импровизированный антураж имел одно-единственное предназначение: успокоить нервы своего создателя.

– Да, это их почерк, – согласился Абакомо. И добавил, поморщившись: – Какая безвкусица!

– Посетитель из эры динозавров, – Ибн-Мухур улыбнулся, чтобы приободрить короля. – С приветом от Тот-Амона и набором балаганных фокусов.

– А что, жрецу Черного Круга не страшен навоз Мушхуша? – поинтересовался монарх.

– Не страшен, если выдернуть из бороды волос и разорвать на шесть частей. – Кеф пристально посмотрел на окровавленного буяна и добавил с надеждой: – Но до этого еще додуматься надо.

Словно прочитав его мысли, жрец выпрямился, широко улыбнулся, хлопнул себя по ляжкам, выдернул волос из разлохмаченной бороды, а затем, держа его за кончики длинными обкусанными ногтями, подался всем телом вперед, завис под острым углом к полу. Казалось, он пытается дотянуться носом до внутренней поверхности шара.

– Он что, видит нас? – с тревогой спросил Абакомо.

– Скорее, чувствует, – хмуро ответил Кеф. – Правда, здесь это слово не совсем годится. Я как раз пишу трактат под рабочим названием «Трансцендентальный компонент вероятности», там есть глава о…

– Погодите, любезнейший! – Возмущенный инаннит выпятил острый подбородок и цыплячью грудь. – Да что вы себе позволяете?! Это я пишу трактат «Вероятностный компонент трансцендентальности»! Наглый, извращенный плагиат!

– Достопочтенные пастыри! – В голосе Абакомо зазвучал лед – именно за это умение в нужный момент отвердеть сердцем и добиться беспрекословного подчинения Ибн-Мухур любил юношу, как родного сына. – Если злодей доберется до пятого яруса, я сам им займусь, а вас потом засажу в темницу и не выпущу, пока не удостоверюсь, что вы пришли к согласию по всем спорным идеям. Смотрите, он рвет волос!

Черепа, гробы и прочая иллюзорная бутафория исчезли, лицо мага исказилось злорадством, его большие и указательные пальцы сжимали две половинки волоса. Тело напоминало стрелу, нацеленную в стык потолка и стенки. Он явно пытался левитировать, и только невидимая зловонная лепешка не позволяла ему оторваться от пола.

– Раз, – начал отсчет Ибн-Мухур.

Маг зажал одну половину волоса в зубах, а другую ловко разорвал надвое.

– Два. Э, ты куда?!

Злоумышленник метнулся к потолку, ударился теменем и отлетел кувырком. В следующее мгновение он оказался на ногах, в стороне от ловушки, и на его физиономии ликование соперничало с изумлением. Точно такое же изумление появилось в глазах наставников и ануннака, а монарх холодно поинтересовался:

– Ну, и как прикажете это понимать, преподобный Кеф? Вам не показалось, что он не успел досчитать до пяти?

– Простите, ваше величество, но я не мог ошибиться. – Низенький лысый кушит лихорадочно выдвигал и задвигал ящики стола, наконец, достал из одного кипу древних папирусов. – Вот, здесь черным по желтому, на шесть частей…

– Клянусь харизмой моего повелителя, он и сам этого не ожидал. – Ибн-Мухур озабоченно рассматривал жреца Черного Круга, который уже направлялся в четвертый лабиринт четвертого яруса летней резиденции короля Агадеи. – Для него это приятный сюрприз.

– А я, кажется, понял, – с пронзительным ехидством сообщил достопочтенный Магрух. Он выхватил из руки коллеги и соперника папирус, поднес чуть ли не к самому носу и стал читать по слогам малоразборчивую клинопись: «Навоз Мушхуша – незаменимое средство для уничтожения воров и домашних насекомых». Да, в этом мы уже убедились… «Наносить на обезжиренную поверхность, соблюдая осторожность…» Не то, не то… Хранить в сухом, прохладном помещении… Ага, вот: «при полном соблюдении правил изготовления срок годности – один год». Осмелюсь полюбопытствовать, давно ли вы, коллега, трудились над этой чудо-какашкой?

Кеф побагровел, заиграл желваками и тем самым привел Магруха в экстаз.

– Если мне не изменяет память, мы переоборудовали лабиринты десять месяцев назад, – добивал Магрух разгромленного эрешита. – Два недостающих месяца смело объясняю вашим усовершенствованием рецепта.

– Еще одно слово, – кровожадно предупредил Кеф, – и я вас превращу в мнимую величину.

Магрух ухмыльнулся, а затем вздохнул с притворным сочувствием.

– Какая там величина, если вы дерьма приличного, и то не в силах сотворить! Ох, уж мне эти чародеи.

– Он остановился перед «ареной», – вмешался Абакомо, всматриваясь в магический шар. – Похоже, собрался идти напрямик. Что-то мне не очень верится в такое везенье.