На некоторых снимках рядом с ней стоял тот самый переоценённый кретин Дюк Прюитт. Он был крупной фигурой в мире кантри-музыки, но ещё и снимался в кино. Старше её, лет сорока, с репутацией коллекционера винтажных машин и юных наивных певиц. Если я не ошибался, у него было минимум три бывших жены.

Копнув поглубже, я выяснил, что их отношения были нестабильными и длились около трёх лет. Но все совместные фото были сделаны как минимум полгода назад, а из её Инстаграма его следы были полностью стёрты.

Листая её ленту, я наткнулся на более повседневные снимки. Вместо каблуков — ковбойские сапоги. Вместо платьев — джинсы. Ковбойская шляпа и хвост вместо шикарной укладки. Были и постановочные фото из фотосессий, где она в изысканном платье босиком бежит по пшеничному полю (идиотизм), сидит в одиночестве в закусочной и пьёт молочный коктейль (вряд ли она вообще пьёт молочку) или плещется в ручье в коротеньких джинсовых шортах и белом бикини. В последнем кадре сквозь ткань явно просвечивались её соски, и я тут же закрыл фото.

Ну, то есть сразу после того, как приблизил его, чтобы убедиться, что увидел именно то, что подумал.

Но она — сестра Салли. И теперь моя клиентка. Всё, включая мои мысли, должно оставаться строго профессиональным.

Вернувшись к поиску, я открыл раздел с новостями и пробежался по заголовкам. Помимо кучи сплетен о её отношениях с Прюиттом (в общем, все сходились во мнении, что он ей изменял), были и другие статьи. О том, как она дотянула концерт в Гринвилле, несмотря на пищевое отравление. О том, как навестила детскую больницу в Филадельфии. О том, как вернулась в свою старшую школу, чтобы спеть гимн на празднике в честь сбора средств для духового оркестра. В прессе её называли «сладким сердцем кантри-музыки».

Я прочитал статью о её пути к славе — от выступлений на ярмарках и свадьбах до победы в реалити-шоу Nashville Next в двадцать два года, которое дало старт её карьере. После этого она несколько лет пела на разогреве у других исполнителей, а потом уже начала выступать с сольными турами.

Я мельком глянул несколько рецензий на её музыку. В основном положительные, хотя некоторые ворчали, что она — пластиковая куколка, которую продвигает лейбл, и что такие, как она, убивают кантри-музыку. Но много кто хвалил её «медовые вокальные тона с нужной долей хрипотцы», её «очаровательный поп-кантри стиль» и её умение сочетать «искрящуюся продакшн-обработку с настоящим бунтарским весельем». Один критик писал, что её игра на гитаре «на уровне терпимой» и диапазон у неё «ограниченный», но в целом отзывы были положительные. Многие отмечали у неё наличие того самого «Х-фактора» — неуловимого качества, которое делает артиста по-настоящему ярким и способным завораживать публику.

Через полтора часа я зевнул, закрыл ноутбук и спустился в подвал за чистым бельём. Пока я запихивал одежду в сумку, на телефон поступил звонок с незнакомого номера. Я не ответил, но вскоре увидел, что у меня новое голосовое сообщение.

— Здравствуйте, это сообщение для Ксандера Бакли…

Голос был женским, но дерзким, с едва уловимым южным акцентом. Мед и хрипотца.

— Это Келли Джо Салливан. Я… сестра Кевина? Просто хотела сообщить, что, хотя я ценю ваше предложение обеспечить мне охрану во время отпуска, в этом нет необходимости. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы меня оставили в покое. Без обид, конечно, но дом, который я арендовала, очень маленький, и места на двоих там просто нет. В любом случае спасибо, и хорошего вам вечера.

Я тут же набрал Салли, но он не ответил. Может, его уже вывели на связь.

Ну и ладно.

Я дал слово, что присмотрю за ней эти две недели — днем и ночью, нравится ей это или нет.

(А судя по всему, ответ был однозначно «нет».)

Интересно, что будет, когда я появлюсь? Она смирится с ситуацией или решит устроить сцену?

Я вспомнил её ярко-рыжие волосы и алые губы и что-то подсказывало мне, что второго варианта не избежать.

Что ж, мне это только на руку.

Я любил хорошую драку.

Глава 2

КЕлли

Две недели только для себя.

Две недели покоя, свободы и размышлений.

Две недели, в течение которых я могла быть просто Келли Джо Салливан, а не кантри-звездой по имени Пикси Харт.

Я могла вставать рано или спать до полудня. Проводить дни в походах под солнцем или читать в тени. Попивать вино, наблюдая, как поднимается луна, и играть на гитаре под звёздами.

Я могла слушать музыку или наслаждаться тишиной. Медитировать или мастурбировать. Обдумывать и планировать, что делать дальше, без чужих голосов в голове.

Мне не пришлось бы носить платья, расшитые пайетками, накручивать волосы на бигуди или проводить два часа за макияжем. Не пришлось бы сидеть на собраниях с этими «важными шишками» из PMG Records, которым не нравились мои новые песни, моя стрижка или набранные мною два с половиной килограмма. Никому не пришлось бы отчитываться о моих планах.

Если бы я захотела выпить кофе, я бы сама села за руль. Захотелось бы капкейков — испекла бы их. Захотела бы не мыть голову неделю — никто из папарацци этого не заснял бы.

Не поймите меня неправильно — я каждый день благодарила судьбу за карьеру Пикси Харт. Но после последних нескольких месяцев мне срочно нужен был перерыв. От неё. От всех.

Именно поэтому я уволила охранника, которого нанял мой брат. Мне просто хотелось почувствовать себя нормальной, а нормальная жизнь точно не включала в себя здоровенного морпеха в отставке, который ходит за мной по пятам и наблюдает за каждым моим движением.

Я уселась на чемодан, пытаясь его застегнуть, и радостно сжала кулак, когда молния наконец поддалась. Поднявшись на ноги, я потащила чемодан в коридор и с трудом спустила его по широкой, изогнутой лестнице в моем новом доме в Нэшвилле. Было всего семь утра, никто ещё не проснулся — мама любила поспать подольше, особенно когда отец был дома, — но я всё равно поморщилась, услышав, как мой багаж с грохотом ударяется о каждую мраморную ступеньку. Я хотела ускользнуть незаметно.

Отключив сигнализацию, я распахнула входную дверь и вышла в тёплый влажный воздух конца августа. На круговой подъездной дорожке стоял минивэн, который для меня арендовала ассистентка Джесс. Несколько лет в эксплуатации, серый, ничем не примечательный, с вмятиной на бампере и царапиной на двери со стороны водителя. Машина уставшей мамы троих детей, а не кантри-звезды, — именно то, что мне нужно.

Я спустила чемодан с крыльца и открыла багажник, но как бы ни старалась, никак не могла втащить туда этот чёртов тяжёлый чемодан. Уже собиралась разделить вещи на два баула, когда по дорожке на высокой скорости вылетел чёрный Шеви и резко затормозил. Дверь распахнулась, и из машины вышел мужчина средних лет в джинсах и старой туровой футболке Вилли Нельсона.

— Я получил твоё сообщение, — заявил он, потрясая телефоном, пока шагал ко мне. — Что значит, ты уволила телохранителя?

Я устало вздохнула.

— Лучше бы я вообще тебе ничего не говорила.

— Келли Джо, давай без глупостей. Тебе нужна охрана, даже там.

— Я не хочу, чтобы со мной на отдыхе был чужой человек, Вагс. После всего, что случилось с Дюком, и утечек в прессу во время тура, у меня сейчас полное недоверие ко всем.

— И я тебя за это не виню, — он сунул телефон в задний карман. — Но этого парня выбрал твой брат.

— Мне всё равно. — Я замолчала на мгновение. — Ты уладил ситуацию с охранником, который угрожает засудить меня?

— Работаю над этим. Не думаю, что он реально подаст в суд. Он просто ищет, где бы денег срубить. Утверждает, что его уволили несправедливо.

— Возможно, он и правда не виноват? Мне стоит испытывать угрызения совести из-за того, что мы его уволили?

— Фотограф, который обратился ко мне, клянётся, что это правда, и что вся команда знала, что он сливает информацию.

— Тогда мне его не жаль. Чёрт с ним.