Белый, как мел, внезапно взмокший, Джексон уже предчувствовал истязания, противостоять которым не мог заведомо.

- Хелм; я клянусь, что ни сном ни духом не...

- Кто знает?

- Беннетт...

- Кто помогает Беннетту?

- Джим Делленбах, крупный светловолосый агент, которого ты по морде револьвером хватил, и Боб Нолан. Тот, в сортире отсыпавшийся...

- Помню, помню... Есть еще один: зарезавший секретаршу Бирнбаума. И полицейского сообщника пришивший за ненадобностью дальнейшей.

Джексон затряс головой:

- Не знаю! Клянусь, не знаю! Этого не говорили.

- Плотный, пожилой наемник. Фил Бюрдетт?

Поколебавшись, Джексон ответил:

- Бюрдетт не работает на посылках.

- А кем же он числится?

- Черт, ведь им нужен хоть один профессионал, этим безмозглым олухам!

Джексон явно пытался мне что-то сообщить обиняками, и я, кажется, угадал, что именно. В подробности вдаваться было недосуг. Пристально и злобно глядя на бывшего товарища, я спросил опять:

- Где спрятали Мадлен?

- Клянусь! Клянусь, я не знаю! Подумав с полминуты, я решил: Джексон изрекает сущую правду. Не стал бы запираться перед грядущим инквизиторским сеансом, шкуру бы свою поберег... Увы, надеждой меньше...

- Пойдем-ка, - велел я.

Солнце сияло напропалую, мир казался радостным и безмятежным. Крестьянская физиономия Джексона принялась было обретать естественный оттенок, но вновь позеленела, когда из дожидавшегося поблизости автомобиля деловито выступили двое.

- Осторожно, - предупредил я. - Обыскать не успел.

- Сами позаботимся.

- Полагаю, парень выложил все, что мог.

- ГД проверит... Я пожал плечами:

- Их работа, их право...

Джексона заботливо усадили в машину. По бокам предателя тотчас расположились охранники, шофер включил двигатель и покатил прочь.

Не без легкой грусти я припомнил, как мы вместе - и не столь давно, кстати: года миновать не успело! - разделались в Чикаго с полковником Хименесом и его домочадцами... Плевать.

Но мысль о Чикаго заставила меня перевести взгляд на зажатый под правой мышкой - рука до поры до времени оставалась на перевязи - "дипломат". Открыв чемоданчик, я вынул из него конверт, лежавший поверх джексоновских вещей. Проверил содержимое.

Приблизились красавчик Мак-Кэллаф и незнакомый, пухлый, тоже довольно симпатичный субъект. Я заставил их чуток потоптаться рядом, чтобы немного позлить хладнокровного Мак-Кэллафа, затем сунул конверт во внутренний карман и отдал "дипломат".

- На всякий случай, исследуйте, да только не думаю, чтобы Джексон таскал на свидание со мною важные материалы. Он человек недалекий, но ведь не законченный же остолоп.

Мак-Кэллаф повертел чемоданчик за ручку.

- Это Боб Виллс, - уведомил он. - Поступает под ваше начало до завтрашнего утра. Исполнительный малый, можете рассчитывать на него полностью.

- А сам не придешь? Серые глаза Мак-Кэллафа не выразили ничего.

- Появилась любопытная нить. Ухвачу и размотаю, если вы не возражаете.

Никаких нитей Мак-Кэллафу разматывать не предписывалось, а ежели нападал на клубок, должен был уведомить старшего, сиречь меня.

- Куда нить уводит? К миссис Эллершоу?

- Не совсем...

Я заставил себя сосчитать до десяти и вспомнить: немало заданий провалилось лишь оттого, что командир группы обращался с подчиненными на диктаторский лад.

- Хорошо, не возражаю.

- Опишите положение. Противник подавал признаки жизни?

- Да, - кивнул я. - Старая добрая песенка: "ежели не захочешь сотрудничать, женщину похоронят живьем на огромной глубине, оставят умирать от голода и жажды, во мраке и сырости, по уши в дерьме".

- И чего же потребовали? Я нахмурился.

- Какая разница? Тебе отлично известен существующий порядок: понятия "заложники" мы не признаем. Иначе любая сволочь возьмется размахивать револьверами и ножами, брать за глотку и ставить условия.

- Конечно, - сказал Мак-Кэллаф. - Просто хотел убедиться, что и вы этого не запамятовали.

Я уставился на парня в упор и умудрился смутить ледяного идола всерьез. Мак-Кэллаф изобразил примирительную ухмылку, развернулся и зашагал прочь.

- Винтовку привезли? - спросил я у Боба Виллса.

- Да, семимиллиметровый "магнум", из которого стреляли возле мотеля. Джексон, с официального разрешения, оставил этот ствол у себя, после того, как Макси Рейсса по назначению отправил... Две коробки свежих патронов, сорок штук. Пули стопятидесятиграновые, в мягкой оболочке. Начальная скорость составляет три тысячи сто футов. Ударит в плечо - руку оторвет напрочь...

Виллс в ужасе осекся, поняв, какую сморозил бестактность. Осклабившись, я потрогал черную перевязь.

- Едва не оторвало, вы правы. Храни винтовку пуще зеницы ока и, гляди, не сбей оптический прицел. А теперь очень внимательно слушай и запоминай...

Часом позже я подкатывал в "мазде", которую неуклюже вел одной левой рукой, к обширной гасиенде адмирала Джаспера Лоури. Гасиенда раскинулась в нескольких милях за пределами Санта-Фе среди пологих холмов, поросших можжевельником.

Я заранее позвонил по телефону, и Лоури ждал гостя. Входную дверь он отворил сам: невысокий жилистый человек с обветренным лицом и блеклыми, точно выцветшими под солнцем южных морей, голубыми глазами. Коротко стриженные седые волосы делались на висках совершенно белыми.

- Проходите, мистер Хелм, - любезно молвил адмирал.

Кабинет, где мы очутились, миновав холл и гостиную, обставленные в псевдоковбойском стиле, был истинно моряцким. В стеклянных ящиках виднелись модели боевых кораблей, на которых адмирал, по всей вероятности, служил. На письменном столе и полках стояли миниатюрные парусники, среди коих особо выделялась двухмачтовая красавица-шхуна, водруженная на почетном месте, над очагом.

Хозяин дома перехватил мой взгляд, улыбнулся.

- "Эванджелина Лоури", - сказал он. - Только настоящая "Эванджелина" отнюдь не блистала такой опрятностью. Да и пахла прескверно... Рабов африканских перевозила, мистер Хелм; и во всей Атлантике не сыскалось бы корабля, способного ее обставить... Не проговоритесь моей жене, что узнали об этом: Аделаида любит внушать окружающим, будто семейное состояние сколочено более благопристойным и цивилизованным способом. Выпить не желаете?

Я пожал плечами.

- С удовольствием, но лишь если это ни к чему необязывает. Я приехал по весьма неприятному делу, адмирал.

Одно мгновение Лоури молчал, потом вздохнул:

- Не беда, мистер Хелм. Предложение остается в силе.

- Тогда, пожалуй, шотландское виски. Адмирал кивнул, наполнил до половины два тонких, высоких стакана, вручил мне сифон содовой.

- Добавляйте по вкусу... Чем же могу служить правительству Соединенных Штатов?

- Видите ли, сэр, в дело замешаны интересы не только государственные, но и личные. Мои. Разрешите показать вам несколько фотографий?

- Конечно.

- Пожалуй, будет удобнее на письменном столе...

- Как угодно.

Усевшись в крутящееся кресло, адмирал сгреб в сторону бумажный ворох, очистил необходимое пространство.

- Показывайте.

Я извлек из конверта глянцевый отпечаток 8х10, удостоверился, что вытянул именно требуемое фото. Несмотря на истекшее со дня гибели Элли Брэнд время, сердце сжалось. Повернувшись к Джасперу Лоури, я широким жестом положил снимок на столешницу.

Адмирал напрягся и замер.

- С этой женщиной мы познакомились при выполнении некоего задания; потом жили вместе, довольно счастливо, между прочим. Покуда Элеонору не вознамерились превратить в рычаг, дабы нажать на меня и принудить к сотрудничеству.

Лоури неторопливо изучал фотографию молодой женщины, лежащей на городском асфальте в одной туфле, разорванном платье и совершенно мертвом виде.

- Получается, вы отказались, и женщина погибла? - полюбопытствовал он, продолжая глядеть на Элли.