Литмир - Электронная Библиотека

- Доброе утро, - послышался голос Джексона. - Тебе, кажется, полегчало?

Он сидел у кровати, длинная крестьянская физиономия выражала большую озабоченность. Отвечать на идиотский вопрос я не собирался. Ежели сам не видит, что мне паршиво, пускай наведет справки у лечащего врача... Следовало обсудить насущные и неотложные дела.

- Объект? - еле слышно прошептал я.

- В полном порядке.

Я сделал предельно осторожный вздох облегчения. Ничто не хрустнуло, особой боли не замечалось.

- Где... я?

- Город Санта-Паула, штат Новая Мексика, больница округа Льяно.

Определив свое местонахождение, можно было продолжить полезный разговор.

- Стрелок?

- Обезврежен.

- Убит?

- Жив, - сухо промолвил Джексон. - Эрнест Максвелл Рейсс.

Я легонько помотал головой.

- Впервые слышу.

- Один из ребят, состоящих на службе у Отто Рентнера, в Сент-Луисе. Палил из ремингтона-"магнума", калибр семь миллиметров.

Имя Рентнера было знакомо.

- Синдикат?

- Не думаем, чтобы в дело вмешивалась мафия. По всей видимости, люди Рентнера взбесились от ярости, узнав, на кого покусился Макси. Не любят они связываться с истребителями, сам знаешь.

- Знаю, - ответил я, припомнив Иоанна Овидия, сиречь Генриха Глока, ценою собственной жизни выручившего меня в Канаде.

- Значит, Рейсс...

- Получил заказ на стороне, решил поработать вольным копейщиком. А гонорар, судя по всему, предложили огромный, иначе Макси просто послал бы клиентов подальше. Гангстеры не станут рисковать верным и постоянным заработком ради единоразовой прибыли, коль скоро та не превосходит пределы вообразимого.

- Допросили?

- Да, но пока отмалчивается. Следственная группа трудится, не покладая рук, и все же...

Джексон передернул плечами.

- Думаю, имя заказчика будет Толливер. Пари держу. Прости, мы снова припозднились... Я чуть заметно мотнул головой.

- Сам виноват. Не растолковал правил поведения вразумительно. Решил, будто хватит просто предупредить... А где она?

Джексон поколебался.

- В тюрьме.

- Что-о-о?

- Заключение ради ее же блага. Человека, помещенного в надежную одиночную камеру, не так-то просто застрелить. И к тому же... Местная полиция, возглавляемая самим шерифом, нагрянула через четверть часа после выстрела. Миссис Эллершоу взялась тебя защищать. Никто, конечно же, не понял, в чем загвоздка, откуда прилетела пуля. Простофили полицейские даже не удосужились обнюхать револьверное дуло, сделали немедленный и естественный вывод: если женщина стоит на коленях подле раненного и держит их, сердечных, на мушке, значит, женщина и стреляла. Даже заряды в барабане сосчитать не потрудились, представляешь? Ухватили Мадлен и отволокли в тюрьму. Благо, мы подоспели вовремя, растолковали, что к чему. И попросили подержать женщину взаперти, для большей...

- Чтоб вы... прокисли! - выдохнул я со всей яростью, какую мог себе разрешить. - Чтоб вам... пусто было! Говорил же...

- Да ведь Макси мог и не в одиночку охотиться! - возразил Джексон. - И пока мы плясали бы индейский танец, поздравляя друг друга с великой победой над бледнолицыми, номер второй подобрался бы и преспокойно пальнул в миссис Эллершоу... Тюрьма уютная, надежная, тщательно охраняется...

- Не сомневаюсь. Да только сейчас моя подопечная вполне может болтаться на разорванной пополам и скрученной в жгут простыне... Вместо люстры! Она уже пыталась вены себе вскрыть, не знаешь этого, что ли? Быстро извлекай госпожу Эллершоу из каталажки, выписывай опытных нянек, паси день и ночь, пока я не поправлюсь, но мигомвытащи ее на волю! Не понимаешь, каково бедняге сызнова созерцать небо в клетку?!

Сестра милосердия всполошилась, опрометью влетела в палату, энергично выставила Джексона ко всем чертям, вкатила мне прямо в вену слоновью дозу успокоительного, уселась рядом с разбушевавшимся пациентом и ворковала, доколе я не уснул. То ли наркотиком сморенный, то ли монотонной болтовней.

А пробудившись, я встретился взглядом с пристроившейся неподалеку Мадлен.

Горящие лампы уведомили: на дворе давно стоит глухая ночь. Даже в окно было незачем глядеть, ибо Джексон являлся средь бела дня, а прохрапеть сутки я вряд ли умудрился бы. Мадлен поднялась, приблизилась. Я подметил, что джинсы ее испачканы побуревшей кровью. Моей собственной.

Это, впрочем, не играло ни малейшей роли. Потому как в глаза мне бросилось иное. После тяжких испытаний и потрясений моя подопечная отнюдь не вернулась в изначальное состояние, не сделалась несчастным, замкнутым, отрешенным от окружающего манекеном. Двигалась бодро, смотрела живо.

- Геро-ой, - протянула она, опускаясь на краешек постели. - Кидается под пули, заслоняя даму собственным телом! Спасибо, Мэтт... Вызвать сестру?

Когда я легонько мотнул головой, Элли добавила:

- Я не стала.

- Не стала... чего делать?

- Виснуть. Вместо люстры.

- У Джексона самый длинный язык во всем западном полушарии. - Я смотрел на Элли с нескрываемым уважением. - Ух ты! Джейн-Передряга! Великая воительница! Склонялась над поверженным, окровавленным другом и грозила презренному супостату пятизарядным револьвером...

- Хороша гроза! Отродясь не держала огнестрельного оружия. Вот насчет крови ты прав. Крови предостаточно вытекло. Только я не сразу поняла, откуда стреляли. Думала, притаились поблизости, воспользовались глушителем - как показывают по телевизору.

- Не упоминай телевизор в моем присутствии, - попросил я. - Не выношу. А глушитель - название устарелое, человеческое. Нынешняя малограмотная шантрапа, желая казаться высокообразованной, именует его ПББС: прибор бесшумной и беспламенной стрельбы. Как и положено межеумкам, забывшим, что на белом свете существует членораздельная речь. Мы, дорогая, живем в эпоху неверных определений. Теперь даже грязного старого хрыча титулуют перепачканным пожилым гражданином... Хамский век - хамская вежливость. И оружейная терминология тоже хамская... Как выражаются, так и стреляют, между прочим: хотят поточнее, а получается все мимо да мимо.

- Я д-думала, - ответила Мадлен безо всякой заметной связи с моей возмущенной тирадой, - не выпалю, так хоть напугаю... Иди знай, чью сторону держат эти ф-фараоны... Уб-блюдки даже скорую помощь не с-сразу вызвали. Ты мог попросту кровью истечь...

- Умница, - произнес я негромко. - А за то, что молодцом держалась в каталажке - втройне умница.

- А я подумала: ты п-провела в гораздо худшей дыре целых восемь лет; неужто сутки-другие не вытерпишь в приличных условиях? Мэтт?..

- А?

- Неужели ты серьезно боялся, что я... изображу люстру... после того, как вернул меня к жизни?

- Послушай, Элли...

Она склонилась и чмокнула меня прямо в губы.

- Теперь будь умницей сам и помолчи. Нужно беречь силы. Они понадобятся.

- Постараюсь, - ответил я и, припомнив Рикардо Хименеса, прибавил: - Придется побыть умницей. Некоторое время. Выбора нет.

Битую неделю она буквально дневала и ночевала подле меня. Сестер милосердия в окружной больнице Льяно было недостаточно, и персонал только радовался, что можно переложить часть забот на добровольно подставленные плечи. Джексон тоже не остался в накладе, ибо мог стеречь и меня, и Мадлен одновременно. Подкрепление уже прибыло, но дел доставало. По горло дел обнаружилось...

- Коль скоро, - сказал я, - ты решила швырнуть юридическое образование за окно и позабыть о нем, надо подумать о новом роде занятий, верно?

- Подумаю потом, - беспечно отвечала Мадлен. - Следует, как ты выражаешься, мозгами раскинуть. Я гожусь, например, в уборщицы - восемь лет весьма интенсивной и обширной практики. Знакома с машинописью, обладаю богатым жизненным опытом. Значит, могу и газетным репортером сделаться. Видишь? Уже не так и плохо...

Несколько мгновений я смотрел на Элли, чувствуя, что в горле вырастает горячий комок.

- Добро пожаловать назад, Эллершоу, номер двадцать один-ноль-девять-тридцать четыре, - ответил я негромко. - Милости просим в общество здоровых, психически устойчивых людей. Но теперь это, увы, сделалось модно, а потому - заведомо глупо. Каждый второй, кто вырывается из тюрьмы, покупает пишущую машинку и берется писать потрясающие, разоблачающие и весьма прибыльные мемуары. Не стоит присоединяться к толпе...

17
{"b":"9398","o":1}