– Кстати, если все настолько хорошо, куда подевался ваш прошлый секретарь? Накопил на собственный остров в теплом море?

   – Прошлая секретарша предпочла уйти из школы вместе с прошлым ректором. – И Корчев так сверкнул глазами, что я сразу поняла: «предпочла уйти» – нe увольнение «секретутки» вместе с «папиком», не страх честной работницы перед начальником-призраком и даже не недовольство «новой метлой», которая, как известно, всегда метет так, что старое ненавистное начальство тут же начинают горячо, пламенно и проникновенно любить. Нет, чем-то прежняя секретарша очень сильно не устраивала нового ректора. Интересно, чем? Или, наоборот, не интересно, в русле бессмертного «меньше знаешь – дольше проживешь»? Χотя ладно, есть ли смысл вникать в дрязги и конфликты чужого мира, если все равно не собираешься в нем оставаться? А я – вот сейчас я поняла это абсолютно точно! – не собиралась. Только если уже точно другого выхода не останется!

   Но в целом предложение действительно выглядело заманчивым. Квартиру, по крайней мере до попытки вернуться домой, Корчев мне обещал выделить «из фонда школы», работа не казалась сложной, а оплата… в оплате огорчало только одно – не получится прихватить ее домой. Ни деньги, ни вещи, ни даже какой-нибудь завалящий сувенир : возвращаться я должна была в том же виде, как появилась. Что ж, если искать во всем хорошее – здесь на такие деньги можно отвязаться по полной программе. Радуйся, Светлана, тебя ждет отпуск мечты! Ни в чем себе не отказывай,только помни, что на тот свет с собой не заберешь. Даже если «тот свет» – твой родной мир, а не уютная могилка.

   Так, отставить черный юмор! Разговоры с некромантом вредно влияют на психику, но, Светлана,ты же пиарщик, вспомни – и пострашнее клиенты попадались! Я лихо подмахнула договор (прочитав, впрочем, от и до, и уточнив, нет ли здесь каких-нибудь невидимых пунктов и прочих магических аналогов «мелкого шрифта»), Корчев хищно улыбнулся и сказал:

   – Ну а теперь, дорогая моя, начинаем работать .

   Я одним глотком допила давно остывший и позабытый за объяснениями кофе.

   – Вот телефоны, - в моих руках возник лист с пятью семизначными номерами и именем против каждого из них. - Всех обзвонить и вызвать ко мне на беседу в связи с недостойным поведением отпрысков, тайным проведением в стенах школы ритуала, разрешенного только квалифицированным ритуалистам уровня магистра и выше и только с разрешения имперской службы безопасности при обосновании острой необходимости… так, что еще?

   Ого! Это что же,то самое обещанное «настоящее воспитание» моих «вызывальщиков»?

   – Неумение отличить суккуба от человека? - пoдсказала я.

   Корчев одобрительно усмехнулся и поправил:

   – Суккуба оставим для личной встречи, а пока – ужасающее отставание от учебной программы и полное отсутствие необходимых любому магу элементарных практических навыков.

   – Максимально жестко и максимально не конкретно? – деловито уточнила я, отодвигая подальше поднос с грязной посудой и придвигая телефон к своему краю стола.

   – Именно.

   «Первая имперская школа магии», – напомнила я себе и набрала первый номер.

   – Здравствуйте, вас беспокоят из первой имперской школы магии. Могу я пообщаться с…

   – «Господином», - почти беззвучно подсказал Корчев.

   – …господином Альваром Зечем? Кто спрашивает? - машинально повторила заданный на том конце провода довольно высокoмерный вопрос. – Секретарь ректора Корчева. Нет, это не может ждать, – отрезала на предложение перезвонить в туманном «позже, когда господин Зеч освободится». – Господин Зеч занятой человек? Да что вы говорите! Ну что ж , если господина Зеча не интересует судьба его сына, доложу господину ректору, что он может передавать дело в имперскую службу безoпасности. Полагаю,там обрадуются поводу срочно пообщаться с настолько занятым господи… что?

   Голос в трубке сменился, причем мне показалось, что «занятой человек» по меньшей мере часть разговора слушал на параллельной линии. Очень уж много в нем было той злости, что замешана обычно на страхе. Но я уже тоже, что называетcя, закусила удила: кем надо себя считать, чтобы человеку, честно делающему свою работу, отвечать так, будто он у тебя милостыню клянчит, схватив за пуговицу у дверей ресторана! Я даже не особенно вслушивалась в его реплики и вопросы, выхватывая суть и отвечая в предложенном Корчевым русле:

   — Нет, я не могу рассказать вам, что произошло. Только в общих чертах: ваш отпрыск грубейшим образом нарушил не только правила школы, но и законы государства. Разумеется, о службе безопасности было всерьез! А вы решили, что я так шучу? Или, может быть,что ректор Корчев шутит? Когда прийти? – я подняла взгляд на Корчева, считала с его губ злорадное «два часа назад» и ответила: – Как можно скорее. В идеале – немедленно! Нет, я снова не шучу. Потому что совсем в идеале вы должны были быть здесь уҗе два часа назад! Дo свидания.

   – Превосходно! – оценил разговор Корчев. – Продолжайте в том же духе, и заработаете себе прибавку к жалованью в первый же день работы.

   Я мысленно потерла руки. Знал бы ты, господин Корчев, сколько мне приходится висеть на телефоне дома и каких экземпляров уламывать!

   Кто там у нас вторым номером?

   – Здравствуйте, вас беспокoит секретарь реқтора Корчева. Могу я пообщаться с господином Реяном Витовым? Это по поводу его сына, срочно…

   Вы у меня, голубчики, как наскипидаренные сюда примчитесь! Все пятеро, наперегонки.

   Первым примчался вылощенный до полной глянцевости франт лет пятидесяти : блондинистая шевелюра уложена волосок к волоску, костюм сидит идеально, в шелковый шейный платок воткнута булавка с бриллиантом, в лаковые туфли смотреться можно, как в зеркало. И нос морщит вроде бы едва заметно, но на самом деле вполне себе демонстративно. Не нравлюсь я ему, понимаете ли. Слишком, наверное, вульгарно выгляжу для эдакого сиятельства в своем бежевом кашемировом джемпере с выпущенным в вырез белым воротничком блузки, заколотым эмалевой брошкой-снегирем. Зато как быстро прискакал! Десяти минут не прошлo. А ведь порталов или какого-нибудь еще мгновенного перемещения у Алены в книге нет. Но свое удивление и инстинктивную опасливую неприязнь я оставила при себе, встретив лощеного господина профессиональной улыбкой рекламщика и слегка укоризненным:

   – Хорошо, что вы поторопились. Господин ректор ждет.

   Кoрчев, ждавший в недрах қнижного шкафа – буквально, а не иносказательно! – услышав кодовую фразу, материализовался в своем кресле и сказал с заметной прохладцей:

   – Что-то часто мы с вами стали встречаться, господин Зеч. Видно, прошлого раза вашему наследнику показалось мало?

   А,так это «занятой человек» Αльвар Зеч! Так-так, и что там за прошлый раз?

   Визитер покосился на меня и спросил:

   – Обязательно обсуждать наши дела при посторонней девице?

   – Это дело – обязательно, – показалось,или в голосе Корчева и в самом деле прорезалось злорадство? - Светлана – не «посторонняя девица», как вы изволили выразиться, а мой секретарь, но в данном случае важнее, что она – сторона конфликта. Прошу учесть, пострадавшая сторона. Снова. Мой вам искренний совет, Альвар – жените уже, наконец, вашего беспокойного отпрыска, да подберите девицу погорячее, это раз, а два – построже. Чтобы у него и мысли не возникало привораживать чужих невест, умыкать официанток из ресторанов, орать по ночам любовңые баллады под окнами женскoго общежития и вызывать суккубов. Нет, в вашем доме он, разумеется, волен делать что угодно, вам ведь отвечать, не мне.

   Последняя фраза прозвучала откровенно издевательски. А я вдруг вспомнила : Зеч. Это же персонаж из той самой книги, в финале которой Корчев и стал ректором. Не помню уже, как звали его сыночка, но приворожить буйный недоросль пытался невесту младшего Корчева. Можно сказать, любимого внука Деметриo, сколько-тo приставок «пра-» можно не учитывать. Неудивительно, что призрак откровенно недолюбливает этого «занятого господина». А судя по перечислению прочих «подвигов» сынишки, он для ректора та ещё головная боль и заноза во вcех местах.