Кривится. Недоволен.

Разумеется, ревнивого супруга больше устраивала Богомолова, которая следила за каждым моим шагом и докладывала ему. Демин не станет.… Хоть я пока что плохо его знаю, но начинаю доверять.

- Доброе утро, - летит нам в спины с сарказмом, и знакомый бархатный баритон теплой волной прокатывается вдоль позвоночника. Согревает в ветреную погоду. – Амина, сейчас у нас сложная операция. Будьте добры, не опаздывайте, - приказывает строго, а у меня невольно уголки губ тянутся вверх. Ощущаю себя в безопасности, хоть это и неправильно.

Поравнявшись с нами, Герман деловито шагает мимо, не глядя на Марата, будто его не существует. Пустое место. Явно пренебрежение не укрывается от внимания моего мужа, а прищуренный взгляд то и дело летит в сторону машины. Надеюсь, он не узнал марку, иначе быстро рассекретит моего таинственного «таксиста». Мне не нужны ссоры. Только не сейчас, когда я наконец-то нашла способ вырваться.

- Кхм-кхм, - хмуро покашливает, удивленный тем, что перед ним не пресмыкаются, как обычно.

Демин замедляется, неторопливо оборачивается и… сначала смотрит четко на меня, будто обнимает мысленно, а только потом переключается на мрачного Марата.

- Прошу прощения, не заметил, - добивает его равнодушным тоном. – Герман Демин, новый заведующий родильным отделением.

- Марат Сафин, - чеканит супруг, ожидая, что его имя вызовет уважение и страх. Протягивает ладонь для рукопожатия, которая зависает в воздухе.

Герман и бровью не ведёт. Стоит расслабленно, демонстративно спрятав руки в карманы.

- Впервые слышу, - хмыкает задумчиво, и только я знаю, что он лжет, причем делает это намеренно. Выдержав паузу, лениво уточняет: - Впрочем, я здесь недавно.

- Доктор наук, ведущий психиатр… - Марат перечисляет свои регалии, но закончить не успевает.

- Важные связи, но надеюсь, мне они не понадобятся, - усмехается Демин. – Амина, время, - постукивает по циферблату наручных часов и распахивает передо мной дверь.

Сухо попрощавшись с мужем, я переступаю порог больницы и спешу в спасительное тепло коридора. Запахи лекарств смешиваются с ненавязчивым, свежим ароматом одеколона, кисти касаются холодные пальцы, невесомо проводят вверх, на локоть ложится крепкая, но осторожная хватка.

- Герман Янович, - зову официально и боковым зрением замечаю, как он морщится. Не любит, когда обращаются по отчеству, особенно если это делаю я. – Какая операция? Насколько я помню, по плану сегодня нет ни одного кесарева. Вы в принципе ярый противник оперативного вмешательства, - добавляю с улыбкой.

- Ты правильно помнишь, Амина, - загадочно ухмыляется и подталкивает меня к медсестринской. - Отдохни немного перед обходом, выпей кофе. Хотя тебе не помешало бы позавтракать - светишься вся, - обласкав меня взглядом, разворачивается в сторону лифтов. - Если будешь нужна – я вызову.

Заторможено смотрю ему вслед, пока он не скрывается в кабине. Странно, что не пошёл в ординаторскую, как обычно. Мысленно даю себе пощечину, с трудом отрываюсь от задвинутых створок, пытаюсь сосредоточиться на своих проблемах, как бы тяжело это ни было.

Переодевшись, оставляю горячий кофе остывать на столе, а сама поднимаюсь к Стародубцевой – опытному врачу-гинекологу, которая согласилась выступить в роли моего репродуктолога и подготовить меня к ЭКО, а потом направить в центр на саму процедуру. Протокол длится месяц, и этого времени мне должно хватить…

Сердце барахтается в груди, царапаясь о ребра, легкие отказываются гонять кислород, пустой желудок от страха сжимается до размеров горошины. Надеюсь, доктор войдет в мое положение, иначе… Не хочу даже думать! Мне нужен этот чёртов месяц!

- Галина Алексан… - запинаюсь, внезапно потеряв дар речи.

В кабинете меня встречает не она. В кресле за столом, с моей историей в руках, напряженно сидит… Герман. Услышав мой голос, он отрывается от бумаг и поднимает стеклянный, ничего не выражающий взгляд на меня.