— Я думаю, они могли бы. Мне просто не хочется идти дальше, потому что темно. У них есть преимущество в численности. Если на нас нападут открыто, то всё. По крайней мере здесь, если они придут за нами, у нас есть шанс.

На мой взгляд, все это звучит плохо, и еще стоит рассказать о Джорджии. — Я волнуюсь за свою сестру.

— Мои люди уже пришли в дом и следят за магазином. Они позаботятся о ней. — Я знаю, что они это сделают.

— Они… такие же, как ты? — Еще мафиози. Я почти боюсь ответа из-за коннотации, связанной с мафией.

— Да, они такие же, как я. — Он выдерживает мой взгляд, и янтарное пламя свечи придает ему жуткое сияние. — Итак, я знаю, что она в надежных руках.

Я не думаю, что мы можем знать что-то наверняка, но, по крайней мере, знание того, что рядом есть люди, которые могут защитить ее, дает мне некоторую надежду. Даже до утра.

— Ты все еще выглядишь так, будто боишься меня, — добавляет он, напрягая взгляд.

— Есть ли причина, по которой мне не следует бояться тебя? Я все еще в тупике, не так ли? Я все еще видела, как ты убил человека.

— Ты видела.

— Что ты собираешься со мной сделать? — Он мог бы позволить этим людям убить меня, и проблема была бы решена. Поскольку он этого не сделал, мне нужно знать его планы на меня.

— Возможно, мне не стоит отвечать на этот вопрос. — В его взгляде безошибочно угадывается похоть, которая снова вызывает мое возбуждение.

— Возможно, тебе стоит.

Он одаривает меня улыбкой, которую можно описать только как восхитительно мрачную и полную диких невысказанных сексуальных обещаний. Я не знаю, как он вообще может улыбаться в такое время, но, полагаю, он уже привык к опасности.

Он чертов киллер, раз кричал вслух.

— Милая, Теннесси, я не думаю, что ты хочешь услышать по-настоящему грязные мысли, пронизывающие мой разум.

— Нет, не хочу. — Это ложь. Я знаю, что это чертова ложь, потому что мое предательское тело хочет все слышать. Следуя за своим телом, я чуть не убил себя. Итак, я сглатываю, чтобы ослабить комок вожделения, раздувающийся в горле, и пытаюсь сосредоточиться. — Ник, мне нужно знать, что ты собираешься со мной сделать.

— Я не собираюсь причинять тебе боль. Я не полный монстр.

Он также не хороший человек. — Означает ли это, что ты отпустишь меня, если мы выберемся из этого? Ты бы отпустил меня в Вегасе?

— Тебе не нужно беспокоиться о том, что я причиню тебе боль, милая Теннесси. Но я не думаю, что должен говорить тебе, что тебе нужно хранить молчание обо всем, что ты видела, что я делаю. Я не убил никого, кто не пытался убить меня первым. Этот человек в Вегасе все время наблюдал за нами и ждал момента, чтобы нанести удар.

— Почему он хотел тебя убить? У истории всегда есть две стороны.

— Потому что я хочу убить его брата, который убил человека, который был для меня как семья.

Убийство и насилие. Это единственные понятия, которые, кажется, знает этот человек. Теперь, когда мы наконец разговариваем, я понимаю опасность, которую почувствовала в нем, когда мы впервые встретились.

Но кто я такая, чтобы судить его, если я не знаю его и какой должна быть его жизнь?

— Когда закончатся убийства?

— Никогда, потому что тьма не знает добра. Иногда смерть — единственный способ спасти людей. Давай возьмем нашу нынешнюю ситуацию в качестве хорошего примера. Неужели ты думаешь, что я мог бы просто поговорить с человеком, держащим тебя под прицелом в твоем саду, и попросить его отпустить тебя? Или приказать преследовавшим нас мужчинам остановиться, потому что до прошлых выходных ты не имела никакого отношения ни ко мне, ни к моей жизни?

На это есть только один ответ. — Нет.

— Хорошо, похоже, мы на одной волне. Этих людей нанимают убивать, и если они промахнутся, то либо они заплатят своей жизнью, либо кто-то из их знакомых заплатит за это. Они не прекратят охоту, пока не достигнут своей цели. Теперь понимаешь?

— Да… что произойдет после этого?

— Я отпускаю тебя в любом случае, и в твоих интересах будет хранить молчание.

Какой у меня есть выбор?

— Да. Но разве у людей не возникнет вопросов о мертвых? Я уверена, что полиция была бы уведомлена.

— Мои люди уже позаботились бы об этом.

Желчь внезапно сводит меня судорогой, и я представляю те фильмы о гангстерах, где они хоронят тела в пустыне или находят какой-то другой способ избавиться от тела.

Столкновение мыслей и эмоций внутри меня достигает пика, когда Ник садится рядом со мной. Из-за его запаха и внезапной близости мне в миллион раз сложнее подавить мое возбуждение.

Я такая противоречивая, и нравится мне это или нет, к нему меня все еще влечет.

Даже если бы я попыталась не поддаваться, мое тело меня предаст. Оно до сих пор помнит невообразимое удовольствие, которое он доставлял каждому дюйму моего тела.

Я промокаю, просто думая об этом. Это не может быть нормально. Хотела бы я сказать, что это произошло из-за ситуации, которая не заставляла меня здраво мыслить, или даже просто из-за того, что я была не самой собой.

Но это ни то, ни другое. Это он, и я никогда не ожидала увидеть его снова. Его присутствие в моем мире снова исказило меня.

— Кто ты? — Я слышу свои слова, и он возвращает на меня взгляд.

— Ты знаешь, кто я.

— Но ты только что сказал, что ты не полный монстр, так кто же ты тогда?

Он ухмыляется, и вид этой простой улыбки что-то пробуждает во мне.

— Я всего лишь мужчина. Плохой мужчина. — Он задерживает дыхание. — Но, возможно, у меня все еще есть душа. — Он отводит взгляд и прислоняется головой к стене. — Мне жаль, что я навлек на тебя это. Я бы оставил тебя в покое, если бы знал, что такое может случиться.

Следующий правилам, законопослушный реалист во мне хотел бы чтобы он оставил меня в покое, но проблеск человека, которым я была раньше, был мыслями о времени, которое мы провели вместе.

Эта часть меня с ужасом решила бы сделать то же самое снова и снова, даже зная, какую опасность и угрозу представляет этот человек.

Эта часть меня все равно выбрала бы его, потому что, если бы он оставил меня в покое, я бы никогда его не узнала.

Я бы поехала в Вегас с друзьями и устроила бы девичьи выходные, куда мы отправились. Я бы фальшиво улыбалась, ходила по магазинам, ела и играла в азартные игры, а затем вернулась бы в Шарлотту, чтобы вновь оказаться на месте женщины, которой изменили.

После того, как я была с Ником, у меня было такое чувство, будто он вдохнул в меня новую жизнь, а это значит, что он значил для меня больше, чем мужчина, которого ты забываешь после однодневной связи.

Должно быть, он был кем-то большим, если пришел защитить меня и назвал своей.

Это не ускользнуло от меня. Я просто не обдумывала эту мысль, потому что это приятно и полностью соответствует ситуации и нам.

— Думаю, такие вещи иногда случаются, — бормочу я.

— Они не должны этого делать с такими женщинами, как ты.

— Может быть, и нет, но мне больше всего не везет, так что в конце концов что-то должно было случиться.

Он поворачивается ко мне лицом. — Я в это не верю, и я собираюсь вытащить тебя отсюда и вернуть к твоей семье.

— Это было бы здорово. — В этот момент я бы даже была рада увидеть свою маму. Я бы даже приняла ругательства, которые она мне давала, и нахальные взгляды жалости, которые она и мой отчим всегда бросали на меня.

— У тебя не хорошие отношения с матерью?

Я качаю головой. — Никогда не было.

— Почему?

Я смеюсь без юмора. — Мне потребуется много времени, чтобы ответить на этот вопрос.

— У нас есть время.

— Сомневаюсь, что ты захочешь использовать это время, чтобы послушать, как я говорю о моей матери и моей жизни.

— Ну я хочу.

Возможно, разговор о маме поможет отвлечься от странной сексуальной атмосферы, которая все еще вспыхивает между нами.

— Моя мама — одна из тех женщин из высшего общества, которые любят деньги и престиж. Она помешана на контроле. Она была главной причиной, по которой я вышла замуж за Курта — моего бывшего.