— Да! У нас здоровые отношения. А ты собственнически пасешь каждый мой шаг, — выплевываю ядовитые слова ему в губы и делаю то, что хотела ещё в медпункте. Хлопаю ладошкой со всей силы по паху и сжимаю член. Бесстыдно давлю ладошкой на выпирающий бугорок, наслаждаясь ошалелыми выдохами Дана. Голубоглазый давится воздухом, пока я равнодушно массирую плоть. Пальчиками надавливаю на упругий и твердый член, сейчас больше похожий на эспандер для тренировки крепкого... членосжатия.

— Я за рулём, Нат, — облизывает вмиг пересохшие губы и широко распахивает свои бесстыжие зенки, когда я расстегиваю ширинку вместе с мелкими пуговичками на боксерах и обхватываю бархатный член. Сжимаю под головкой, тактильно ощущая, как плоть отзывается и дергается. Пульсация о мою ладошку отдает в лоно, из-за чего мои стеночки жадно сокращаются вокруг пустоты. Хоть тачку останавливать и принимать глубоко в себя страдающую плоть Сворского, чтобы порадовать свои нуждающиеся стеночки. Тем более я уже давно без трусиков!

— Ну, ты держишь за руль. А я за коробку передач, — возвращаю Дану его же шутку и интенсивно передергиваю ладошкой по горячему и влажному члену, отчего Сворский виляет по дороге змейкой. Не контролирует себя в удовольствии. Хорошо, что за нами никто не едет.

Большим пальцем размазываю каплю смазки, выступившую на самом кончике, и ускоренно надрачиваю этому бестактному провокатору. Сворский воет на весь салон от наслаждения и выпрямляет руки, упираясь в руль. На дорогу вообще не смотрит. Или ни хера не видит от пелены похоти, застилающей взор.

Экстремальные оральные ласки!

— Полегче... — утробно стонет, когда я сжимаю розовую головку. И с силой давлю, выжимая до капли белесые струи бурного наслаждения.

Дан бьёт по тормозам и кончает с нечеловеческим возгласом. Голубоглазого припечатывает к спинке кресла, а влажный член извергает белые ленты спермы мне в ладошку.

— Хиличок, парнишка, — достаю из бардачка сухие салфетки, вытирая признак удовлетворения Богдана.

— Ты залезла ко мне в штаны! — разъяренно вопит на весь салон автомобиля. Самое время выйти на дорогу и заявить всем участникам дорожного движения, что я такая бесстыжая шикарно передернула ему за рулём.

— А ты прям так сопротивлялся, — язвительно фыркаю и попкой еложу по кожаной сидушке кресла, испытывая дерущий дискомфорт от пульсации в киске и мокрых складочек.

— Почти так же сильно, как и ты, когда катаешься на моих пальцах, — пикнуть не успеваю, как Дан шарит под платьем и по смазке вталкивает в мою страдающую киску сразу две пальца. Взвизгиваю и приподнимаюсь на кресле. Недостаточно глубоко, чтобы раскрыть мой женский секрет. От перевозбуждения и малейшего шероховатого трения стеночек почти кончаю.

Но какой-то внутренний блок приказывает держаться!

— Ты сказал, что хочешь меня, — принюхиваюсь к своей ладошке, что контактировала с горячим членом. — А я тебя, — с коварной ухмылкой склоняюсь к губам Дана и снова с издевкой плюю следующие слова:

— Только когда я пьяная. Так что пользуйся возможностью, Сворский.

И его на хер разносит на мельчайшие частицы!

Следующие секунды моей жизни проносятся кометой. На немыслимо бешеной скорости.

Дан тормозит около подъезда моего дома и вытаскивает меня из машины, забрасывая на плечо.

Хорошо хоть штаны застегнул!

— Да ты совсем поехал! — кричу и неестественно слабенько отбиваюсь. Бью Сворского по спине, пока едем на лифте и заходим в квартиру.

— Пусти, неандерталец! — умудряюсь куснуть парня в шею, за что он звонко шлёпает меня по заднице. Заходит на кухню.

И раскладывает меня на столешнице.

ГЛАВА 12

ГЛАВА 12

— Я больше так не буду! — пищу испуганным голосом, прижимая ручки к груди и разложенная на прохладной поверхности.

Сворский забирается сверху, и я истошно визжу. От страха. Бешеного давления и невъебенной сексуальной харизмы Дана.

Скотина неблагодарная седлает меня сверху, и я только брыкаться ногами могу.

— Дан! — истерично подвизгиваю, когда склоняется над моим лицом и смазано целует в губы.

Один поцелуй — это как в кровь пустить наркотик.

Меня сразу вышибает. Все нервы оголяются. А сердце пашет на повышенной скорости.

Сквозь пелену ясности слышу, как открывается кухонный ящик и вижу в руках Дана... нож.

Нож?

— Сворский, ты спят... — но парень затыкает меня настойчивым поцелуем, и я слышу надрез ткани. Чувствую холод лезвия грудью. Страх прямо шарашит о ребра, и мороз пускает по коже.

— Ты спятил! — ору Богдану в лицо, когда опасность позади. В месте надреза Сворский сильнее надрывает ткань и рвет моё маленькое чёрное платьице на два жалких клочка.

Со звериным ревом наслаждения выдергивает из-под меня разодранную ткань. И я взвизгиваю от полного соприкосновения с прохладной столешницей. Тело гудит и приятно вибрирует. От побежавшей прохлады вокруг светлой ареолы высыпают мурашки, а сосочки такие твердые.

— Блять, Ната! — восхищенно облизывается на моё тело и ведёт ладонью по животу. Ласкает шею, заставляя выгнуться навстречу его сильным, теплым, умелым рукам.

Как в спальне, когда Сворский отчаянно нуждался во мне!

— Дан, если Петя застукает нас...

— Они сегодня тусят у Марины, и дома никого нет, — отвечает торопливо, не желая тратить время на глупые разговоры.

Большим пальцем обводит мои губы и скользит в рот. За слюной. Чуть влажной подушечкой пальца мажет торчащие соски. И меня ломкой выкручивает.

— Идеальные! — пощипывает и резко склоняется, поочередно прикусывая. Вскрикивая от разливающего жара.

Я словно в котле всех своих фантазий, оживающих здесь и сейчас!

Но Сворский внезапно спрыгивает со столешницы и застывает у меня в голове. Мягко помогает мне вытянуть руки назад и нежно поцарапывает кожу. Чувствую обжигающее дыхание Богдана и горячие поцелуи в шею. Вся напрягаюсь от столь тонких ласк. Распадаюсь. Теряю опору собственного сознания.

— Дан... — звучу пораженно. Но и рваное дыхание Сворского ярко доказывает, что он захлебывается в эмоциях ко мне.

Чувственно массирует мочки ушей и носом обводит набухший правый сосочек. Вбирает рот и сладко посасывает. Выстанываю его имя на чистом кайфе. Пока его сильные пальцы мнут левый сосочек. Зажимают и оттягивают.

Сворский вольно играется с моей грудью, а я вскользь глажу его мягкие волосы. Слышу странный звук через плотную завесу возбуждения. Оглушающий щелчок, от которого меня бросает в холодный пот.

— Дан? — опасливо зову, предчувствуя, что крупно попала.

Потому что Сворский нежно целует меня в губы.

И параллельно приковывает наручниками к металлической перекладине вдоль столешницы.

ОГНЕННАЯ ЗАВЕРШЁНКА ЗА 151₽ 🔥

➕️ И САМЫЕ ГОРЯЧИЕ ИСТОРИИ В ЦИКЛАХ: УХ, ЖАРИШКА ТАМ 🔥

— ЗАПРЕТКА: ВЛАСТЬ ПОРОКА

— ЗАПРЕТКА: МОЛОДЫЕ И ДЕРЗКИЕ

— ПРОФЕССИОНАЛЫ СВОЕГО ДЕЛА

— НОВОГОДНИЙ БЕСПРЕДЕЛ

— Я ведь обещал приковать тебя, Ната, — одной ладонью упирается в столешницу. Второй горячо и жарко растирает грудь. Противлюсь и уворачиваюсь.

Так обидно попасться на подобные манипуляции!

Но во рту всё пересыхает, и тело стягивается в один тугой узел.

— Ты просто мстительный сучёныш, Сворский!

Хохочет над моими детскими ругательствами и дергает за сосочки, как за мелкие присосочки.

И ласкает взглядом каждый оголенный участок моего тела: скользит по шее, тонким плечикам и напряженным соскам.

— Ты бесподобна, Нат! — Дан укладывает горячую ладонь на мою щеку. Шумно втягиваю воздух и прикрываю глаза от тонкого наслаждения. Сердце грохочет в груди, как ненормальное от одного невинного прикосновения. Изворачиваюсь и целую костяшки пальцев. Губами чувствую выступающие венки, хаотично подрагивающие.