От одного поцелуя и лёгких касаний!

Сворский садится на край постели, забирается глубже и ложится на кровать под мой удивленный взгляд.

Что он делает? Просто предлагает оседлать его?

— Я же всё правильно понял, кроха? — Дан приподнимает голову и смотрит на меня, застывшую без движения. Он лежит на постели, раскинувшись, как звездочка в приятном предвкушении.

Избавляюсь от трусиков, оставляя их валяться на полу, и запрыгиваю на постель, подползаю к Сворскому. Он постоянно отрывает голову от подушки и следит за моим приближением, но голубые глаза его сосредоточены на интимной зоне моего тела.

— Всё правильно, — Дан расплывается в улыбочке, как мальчишка, готовый на исполнение моих любых прихотей.

Я улыбаюсь и приподнимаюсь над телом парня, испытывая бешеное желание воплотить задуманное.

Сдавшийся на милость моим грязным фантазиям, Дан лежит подо мной абсолютно готовый с приоткрытыми губами.

— Я довольно сообразительный, кроха, — Сворский похабно скалится и сжимает мои бёдра, когда я оказываюсь прямо над его головой.

Голубоглазый пошляк облизывается и тянется вперёд, чтобы коснуться самым кончиком языка моей промежности, но я не позволяю ему, изящно виляя задницей, и запускаю пальчики в густую шевелюру.

— Ты действительно хочешь этого? — недовольный блеск проскальзывает во взгляде Сворского, и если бы не столь интимная область, нависшая над его лицом, он с удовольствием впился бы в меня зубами и укусил, наказав за недоверие и сомнения в нем.

— Один раз я тебе уже отказал! — в качестве извинений языком оставляет влажную дорожку на внутренней части бедра. — И я хочу, кроха. Хочу доставить тебе удовольствие, — пальцы Дана стискивают мои бёдра и ближе подвигают к раскрытым губам.

Для приличной девушки я сопротивлялась достаточно долго!

Аккуратно опускаюсь на лицо Сворского. Он нежно и трепетно облизывает мои складочки и обводит кончиком языка чувствительный клитор.

Поразительный контраст теплых губ и щетины, покалывающей нежную кожу, разрывает меня на мелкие частички.

Болванчиком покачиваюсь в разные стороны, позволяя Дану полностью завладеть процессом и управлять моим телом.

— Кроха, ты такая мокрая, — горячий шёпот Сворского посылает глубокие импульсы в моё лоно, и я откидываю голову, теряя над собой контроль.

Дан жестко хватает меня за бедра, чтобы я не дергалась, и обхватывает губами моё истекающее лоно, сладко оттягивая мои складочки.

Стоны заполняют спальню, и сдерживаться становится с каждой секундой труднее. Мои стоны — срывающиеся; у Богдана — глухие стоны наслаждения от самого процесса.

Он безотрывно наблюдает за мной в ожидании лучшего момента и наибольшей уязвимости.

— Дан, так хорошо... — приподнимаю бедра и порывисто опускаюсь на горячий, влажный рот Сворского, скользя по этим чертовым, умелым губам.

Моё тело дает подсказку Дану, и он вжимается лицом в мою промежность. И сопротивляться уже нет сил.

Сворский крепко держит меня за бедра и начинает двигать языком ещё усерднее и быстрее, проявляя столько внимания и любви к клитору.

Я пытаюсь отодвинуться от него. Вырваться. На грани потери сознания, ведь стимуляция такая сильная. Боюсь потерять самообладание и попросту причинить Дану боль своими ногами, но голубоглазый исполнитель моих желаний не позволяет отодвинуться.

— Не сдерживайся, Нат...

Не знаю, что сталкивает меня в пропасть: правильные слова Дана или его губы, или всё вместе, но моя маленькая темная фантазия накрывает с головой.

Выгибаюсь в спине, как кошка, и громкий стон вырывается из зажатой, но наконец-то освободившейся груди.

Я даже не пытаюсь удержать себя в вертикальном положение на момент оргазма. Как тряпичная кукла, валюсь прямо сверху на Сворского и загнанно дышу, не думая о том, что, возможно, причиняю ему неудобства.

Но его довольное пыхтение где-то в области моего живота говорит о том, что парня всё устраивает.

Перекатываюсь на свободную часть постели и, свернувшись калачиком, пытаюсь восстановиться.

Дан нежно поглаживает меня по щеке, а у меня даже не хватает сил, чтобы открыть глаза.

— Это шикарно, — еле шепчу. Дан чмокает меня в нос, но ладони его ведут разгульный образ, требовательно лаская моё тело.

Невзначай Богдан забирается ко мне между ног и проводит пальцами вдоль промежности.

Я распахиваю глаза и смотрю на Сворского диким, умоляющим взглядом.

— Дан, не надо... — хватаюсь за его запястье, но не пытаюсь мешать вульгарным вольностям. — Пожалуйста... — хрипло скулю и сильнее сжимаю ладонь парня.

— Пожалуйста, прекрати или пожалуйста, продолжай?

Да не нужен Богдану мой ответ!

Моё тело красноречивее всех слов выдает истинное состояние и желание.

— Дай мне больше конкретики, кроха.

Дан неглублко вводит в меня средний палец, заставляя дышать чаще. Этот похабник пробуждает во мне вулканы и приближает к новому извержению.

— Еще один примешь? — шепчет мне прямо в губы, но я давно перестала воспринимать реальность, витая в предоргазменных, пуховых облаках. — Чуть-чуть растяну тебя, Нат. Для себя

На все слова Сворского кротко киваю головой, и он добавляет еще один палец, размеренно потрахивая.

Плотно соединяю бедра, сжимая ладонь парня в тисках своих бедер, но я достаточно мокрая, чтобы движения не причиняли мне боли, а доставляли удовольствие.

Сбивчивые стоны переходят на крики. Я больше не сдерживаюсь и вызывающе двигаю бедрами, чувствуя, как трусь клитором о пальцы Сворского. И взрываюсь фееричным оргазмом.

Меня швыряет по постели. Трусь лицом о грудь Дана и тихо молю:

— Сделай меня своей, — возвожу взгляд на парня и вижу в его глаз смятение. — По-настоящему! Прошу... — лихо расправляюсь с ремнем и молнией на джинсах.

— Ты уверена? — а сам уже занимает нужную позу у меня между ног и приспускает боксеры. Мамочки! Розовой головой члена проводит по складочкам и с легким надавливанием погружается внутрь. Боже! Как распирает и давит.

Напрягаюсь каждой клеточкой тела, ожидая своей женской участи.

— Дан, не тяни! Сделай это, пожалуйста, — плачу, боясь боли. Сворский упирается локтями по обе стороны от меня и сильно толкается бедрами вперед, вызывая режущую боль внизу живота. Зажмуриваюсь и мотаю головой, прокусывая губу до крови.

— Ната! — Дан зовёт меня. Настойчиво. Открываю глаза и вижу в его потемневших небесах испуг. — Укуси меня!

Что?

— За боль, что я причинил тебе, укуси меня в плечо! — подсовывает ладонь мне под голову и помогает приподняться. И я кусаю Дана в плечо. Сильно. Оставляю след зубов на коже и вонзаюсь глубже по мере неутихающей боли.

Дан стойко выносит физическую боль и нежно шепчет мне на ушко.

— Я оставил свой след внутри тебя, а ты пометила меня, кроха.

Боже, как немыслимо сильно я люблю его!

ГЛАВА 20

ГЛАВА 20

— Как прошел день? — целую Дана в уголок губ и мягко улыбаюсь, замечая усталое выражение на его лице. — Отсняли все, что планировали?

После окончания университета Сворский ни на шутку увлёкся фотографий, и оказалось, что он невероятно чувствует людей. И умеет передавать их эмоции через фотокамеру.

Мой гребаный горячий выпускник!

— Нет, — он присаживается за обеденный стол и качает головой, откладывая телефон в сторону. — Половина материала будет вырезана. Но фотосессия получится нереальная.

— Потому что ты, как всегда, постарался на славу, — откладываю деревянную лопатку в сторону и выключаю плиту, где стоит уже готовый ужин. Подхожу ближе к парню и обнимаю за плечи. — У тебя талант, но я так счастлива, что ты нашёл себя, Дан!

— Я знаю, — он упирается лбом в мой животик и мягко улыбается, ощущая, как я глажу его по волосам. Прикосновения такие нежные, плавные и неторопливые. Это вызывает в нем бурю эмоций.

— Сейчас я накормлю тебя, а после иди и прими душ. Тебе нужно расслабиться.