К этому моменту я окончательно пришел в себя, а Алекс с волком наконец начали подавать признаки жизни. Последний находясь в полуобморочном состоянии максимально негодовал над происходящим, яростно скалился, но свой чудесный природный дар больше не использовал. Хотя очень хотелось. Я это прям всем своим сознанием ощущал. На шутку про бесполезных двуногих обезьян, которые даже при своих скудных способностях пострадали значительно меньше он просто отвернулся от меня, искоса поглядывая на барьер.

Вот тут-то и началось веселье! Вооруженные люди рассредоточились по периметру вокруг деструктора щита, который им наконец предоставил научный корпус и были готовы открыть огонь из всего, что было доступно едва появится брешь. И в общем все шло по плану — барьер разъедался, люди готовились держа оружие на взводе, а сам Джерри с умным видом командира от бога ждал момента, чтобы дать команду… Вот только не учли они одно меленькое, совсем не существенное обстоятельство — расстояние.

Едва в толще силовой стены появилась небольшая брешь, как в нее со всех сторон устремились склизкие щупальца и встретившись со шквальным огнем стали обламываться, опадать на землю и тут же удваиваться в количестве отростков на конце. За несколько секунд боя из отверстия уже торчало по меньшей мере сотня толстых отростков и примерно вдвое большее количество отпочковавшихся от них концов. Они буквально одним ударом, тугим скрученным из щупалец канатом смели ближайших людей, отправив их в полет на добрых пятьдесят метров и уже готовились к следующему, но зацепив деструктор давший им возможность выбраться из клетки мгновенно обрезанные куполом попадали вниз, извиваясь, дергаясь, разбрызгивая едкую жижу вокруг. Пару огромных капель такой субстанции попало на лежащего рядом бойца и в хрипящем предсмертном крике он мгновенно превратился дымящуюся жижу на земле оставив от себя лишь уцелевшие обрубки ног.

Я тяжело вздохнул и посмотрел на горе-командира, который в ужасе смотрел на остатки своих людей и разнесенный в хлам деструктор, из обломков которого валил черный дым вперемешку с искрами. А я ведь его предупреждал, но мне четко дали понять, что он тут главный и в моей помощи не нуждается. Дурак. Зря только людей погубил из-за своих амбиций.

Встав с земли, позвав с собой своего верного ментального забияку я направился сквозь расступающуюся толпу зевак. Гомон взбудораженных голосов оплел мое сознание, сливаясь в единый зудящий поток. И лишь выбравшись из этой гудящей изречениями массы услышал всего один четкий голос в канале связи:

— Ты куда, Эд? — это был Ичиро, который выглядывал с другого конца толпы и смотрел мне в след. — А как же креатив? Неужели ты не хочешь им показать как надо, помочь?

Я остановился и задумался над его словами, и мир вокруг словно на мгновение замер, превратившись в голографическую проекцию. Покрывшись голубым туманом, он стал искусственным, мертвым, молчаливым. Гомон негодующей толпы затих. Единственным источником шума теперь были лишь мои мысли.

Хотел ли я им помочь? Да, хотел. Вопиющее безрассудство и самоуверенность Кенсингтона меня раздражало и мне очень хотелось ему на практике доказать, что те шаблоны, по которым он работает в подобных ситуациях абсолютно бесполезны. Там, где нарушены законы мироздания шаблонное мышление губительно. Но жертвовать своей жизнью ради этого совсем не хотелось.

Немного поковырявшись в доступных сетях, я нашел канал связи группы «фениксов», к которому у меня был доступ ещё с инцидента в верхнем городе. Добавив его к нашему я ненароком понял одну страшную вещь. Те вооруженные до зубов бойцы были новобранцами корпуса. А значит их единственной способностью была возможность не задумываясь жать на курок. Никакого опыта боевых действий, никакой реакции на происходящее… Только голос кукловода, который располагал лишь к беспрекословному повиновению. Включив трансляцию своего голоса сразу на оба канала я ответил:

— Помочь им? Расслабься, друг. Господин Кенсингтон не нуждается в помощи…

В эту ночь в клубе я был один, настроя моего безразличия никто почему-то не оценил, хотя все прекрасно знали, что изначально я очень хотел помочь оградить людей от ошибок. А значит моей вины в произошедшем не было. Но тем не менее, чувство не свойственного моим коллегам патриотизма, внезапно проявившееся в моменте, заставило их остаться там. Зачем, почему? Можно подумать они чем-то смогут помочь. Скорее всего, так и останутся переживающим наблюдателями

Настроение было паршивое. Волна сострадания к близкому, внезапно накрывшая моих товарищей, оказалась заразна. Не понятно откуда взявшаяся любовь ко всему живому и миру в целом медленно точила стену моего безразличия, заставляя сомневаться в правильности своего выбора. Не то чтобы мне было больше всех надо, но, к большому сожалению, у меня в голове был максимально безрассудный план с кучей неучтенных факторов. Все исключительно в моем стиле — влезть в самую жопу через верхнюю границу купола, добраться до генератора и потушить его к чертовой матери. Изнутри. Если выживу.

В очередной раз разложив все по полочкам и детально продумав каждую мелочь я даже пару раз порывался встать с дивана и отправиться геройствовать, но случайный взгляд на дисплей своего телефона заставил прийти в себя. На главном экране красовалось фото, на котором был я и Лана. Мы тогда только проснулись после бурной ночи, лохматые и растрепанные лежали частично прикрытые теплой простыней и нежно поглаживали друг друга, медленно приходя в себя. По телу снова разлилось приятное тепло того прекрасного утра.

— Мне есть ради кого жить, — пришла в голову более разумная мысль, чем пару минут назад, а рвение к приключениям мгновенно сошло на нет, но вот назойливое чувство не выполненного долга так никуда и не делось.

Проклятая система здорово промыла мне мозги за последнее время. И это при том, что все не было целенаправленным действием кого-нибудь третьего, ко всему я пришел сам и абсолютно добровольно. Вначале просто принимал все происходящее, как есть со всеми его недостатками, потом начал к этому привыкать, а теперь и вовсе представить не могу, что все может быть иначе. Развитие — боль, жизнь — риск, работа — священный долг за воскрешение из мертвых, ибо каждый человек должен приносить пользу своему любимому городу.

В состоянии внутреннего противостояния просидел неподвижно несколько часов подвергая новую парадигму своего сознания глубочайшей критике. К этому моменту заскучавший шерстяной комок агрессии забрался ко мне на диван и улегшись на бок, положив мне голову на колени, начал обильно пускать слюни видя прекрасные волчьи сны.

Из мысленного анабиоза меня вырвал голос в канале связи:

— Сержант, бегом обратно, — раздался голос главного феникса. — Нам всем нужна твоя помощь.

— Не поздновато ли опомнились?

— Давай без нотаций, — раздражённо ответил Джерри. — У меня из пятидесяти пострадавших гарантированно выживут лишь четверо, у остальных шанс в лучшем случае процентов пятьдесят. В общем этого хватило, чтобы осознать твою правоту, оценить масштабы собственной оплошности и учесть все твои комментарии по поводу случившегося.

— Я внутрь не полезу, — сразу ответил я дабы исключить не верную трактовку любых сказанных в дальнейшем слов. Правда тем самым я уже подтверждал свое согласие на посильную помощь.

— Да и не придется, мы все оценили, рассчитали и придумали, людей нужных позвали. Нужно будет лишь небольшое содействие нашим планам, а то время знаешь ли поджимает. Да ты и сам все поймёшь, когда окажешься на месте. Ну так что, ты с нами?

Странная радость того, что без меня никак не обойтись заставила меня улыбнуться. Потрепав волчью шкуру и немного взбодрив его лёгким разрядом ощутил негодующее бурение моих мозгов. Он оторвал свою мокрую слюнявую морду от моих ног и уставился мне в глаза лениво зевая своей уродливой зубастой пастью.

— Конечно, с вами. Куда же от вас денешься?

К месту инцидента возвращался в хорошем расположении духа. Тело приятно показывало от пронизывающей его энергии, а разум во всю пытался предугадать, что ждёт меня впереди. И судя по тому, как все вокруг изменилось, то ничего хорошего. Даже заверения Кенсингтона меня не могли меня переубедить в этом. Продумали они все блин…