— Это опасный номер, — сказал он. — Будете меня ловить, если меня снесет ветром.

Поручив Секкинену травить веревку, а О’Шаннэйгу, используя выступ скалы, стопорить, Чейн выскользнул из ниши, влез на гребень утеса и оказался в бешеной стихии ветра.

Ему подумалось, что он не сможет довести дело до конца. Ветер был готов поднять его словно пушинку и унести неизвестно куда. Он колотил и пинал Чейна, перехватывая дыхание, ослеплял и душил песком. Чейн вцепился в скалу, найдя на ней множество выступов — результат поработавшей здесь в полную силу эрозии, и стал пробираться вокруг скалы на се наветренную сторону. Теперь он оказался на гребне огромной дюны и почувствовал себя так, словно его взметнула гигантская морская волна у покрытых лавой варновских пляжей, взметнула высоко, головокружительно, забила дыхание пеной. Только теперь пена была твердой, сухой, сдирающей кожу с лица и рук. Он весь сжался и пополз, но ветер прижал его к скале. Он увидел, что у подножия дюны стояли отдыхая, два крейсера.

Он увидел также хвост колонны вооруженных людей.

Ниши были и на этой стороне скалы о результате эрозии. Ветер удачно загнал Чейна в одну из них и он решил: пусть так и будет, она ничем не хуже других. Он включил рацию.

— Все в порядке. Поднимаем. Будьте осторожны.

Чейн весь напрягся, словно перед схваткой, уперся спиной в одну стену ниши, ногами в другую. Он взял вторую веревку и начал выбирать ее на себя, действую обеими руками.

Он молил, чтобы пусковая установка не вырвалась из рук его друзей и не полетела с утеса. Если бы это случилось, она потащила бы за собой и его.

Ощущение было такое, что он тянул на себя скалу. Веревка не двигалась, и Чейн подумал, что, наверное, Секкинен и О’Шаннэйг не смогли развернуть установку и протащить несколько нужных футов на вершине, откуда он мог ее тянуть на себя. Неожиданно сопротивление ослабло, и пусковая установка двинулась прыжками прямо на него в вихре песка. Чейн закричал, чтобы наемники застопорили. Установка замедлила движение и остановилась в нужном месте. После нее на стопорной веревке Чейн получил и ленты с реактивными снарядами.

Он облегченно вздохнул.

— Спасибо! — крикнул он. — А теперь быстро возвращайтесь на корабль. Вхолане уже выступили.

Пусковую установку Чейн разместил перед нишей, выполнив работу двух человек. Когда он этим занимался, по рации раздался раздражающе неторопливый голос О’Шаннэйга:

— Было бы неправильно нам уходить без тебя. Чейн в отчаянии крикнул по рации:

— Боллард!

— Да?

— Я сейчас уже на позиции. Прикажи этим благородным болванам убираться. Я бегаю быстрее них. Мне будет лучше без них. Когда будут пущены в ход лазеры, я не должен кого-либо ждать.

— Он прав, ребята. Спускайтесь, — сказал Боллард.

Из последовавшего шума Чейн сделал вывод, что, подчинившись приказу, Секкинен и О’Шаннэйг спустились по веревкам с утеса, причем намного быстрее, чем поднимались. Чейн кончил раскладывать ленты со снарядами и вставил одну из них в пусковую установку.

— Чейн, только что появилась колонна, — сообщил Боллард.

— Н-да. Если мне не придется тебя снова увидеть, передай Дайльюлло…

— Я слушаю тебя, Чейн, — врезался голос Дайльюлло.

— Ладно, только не сейчас, пожалуй, — ответил Чейн. — Нет времени совсем. Крейсеры практически подо мной. Ветер убийственный, но не сможет помешать этим снарядам… Одному из крейсеров здорово досталось. Мне хорошо видно.

Он засмеялся. «Молодцы, Звездные Волки!» И стал наводить прицел, пока в нем две полоски точно не сошлись на многоствольной приводной установке неповрежденного крейсера.

— Держу пари на полсветляка, — раздался голос Дайльюлло, — что больше десятка снарядов ты не выпустишь.

Дайльюлло проиграл. Чейн выпустил десять в такой стремительной последовательности, что первый лазер вхоланов успел включиться лишь после того, как снаряды уже были перенацелены с погнутых, дымящихся труб первого крейсера на уже побывавшие в переделке трубы второго. Луч тяжелого лазера начал жевать дорогу вдоль гребня… вхолане еще не пристрелялись к Чейну, но через минуту сделают это. Камень и песок превратились в дым и гром. Чейн успел выпустить еще четыре снаряда, и второй лазер врезался в дюну в каких-нибудь тридцати футах ниже него, превратив это место в ад. И вдруг совершенно неожиданно выключились лазеры, прекратила свое, действие пусковая установка, не стало слышно ни одного звука боя.

Гигантская тень прошла над головой и закрыла солнце.

Жуткая тишина, жуткий сумеречный свет. Чейн полуприсел в нише, его волосы на шее почему-то покалывало. Он попробовал спусковой механизм реактивной установки, по тот молчал под его пальцами: было похоже, что вышел из строя блок питания, обеспечивающий работу.

Погасли, замолчали и лазеры на вхоланских крейсерах.

— Боллард! — позвал Чейн по рации. — Дайльюлло! Кто-нибудь!

Ответа не последовало.

Он проверил станнер и тот тоже не действовал.

Он взглянул на небо и не увидел ничего; оставалось лишь догадываться, что где-то наверху во мраке, в пыли и звездном тумане что-то повисло между солнцем и планетой.

Он выбрался из ниши и отправился назад через седловину на другую сторону скалы, подстраховываясь рабочей веревкой. Пришлось пережить несколько страшных секунд, когда за углом его подхватил ветер, покачал на веревке и отбросил назад в то место, откуда он стартовал. Чейн увидел корабль наемников, их оборонительные позиции, а левее — снабженных противопехотным оружием людей с вхоланских крейсеров, развернувшихся веером для атаки. В их рядах, видимо, только что разорвалась пара химических снарядов, выпущенных наемниками, так как некоторые из вхоланов шатались в характерной при поражении манере, и ветер все еще кромсал струи газа. Все остальные вхолане просто стояли и глазели на небо, или возились с оружием, которое по непонятной причине перестало действовать.

На руках по веревке Чейн спустился к подножию утеса и бросился бежать.

Вхоланов, оказавшихся на открытой местности в сумраке гигантской тени, охватило, по-видимому, неожиданное паническое стремление держаться как можно ближе друг к другу. Их боевой порядок с отставшими флангами превратился теперь из линии в кольцо. Это была толпа перепуганных людей, ожидавших нападения, но не знавших откуда, деморализованных осознанием того, что у них теперь нет никаких средств личной защиты, кроме голых рук и карманных ножей. Ветер доносил до Чейна их раздраженные, панические, тонкие голоса.

Чейн понимал их переживания. Вхолане были словно раздетыми и голыми, хуже того, они были во власти чего-то или кого-то чересчур могущественного, чтобы с ним можно было бороться, они походили на детей с бумажными мечами, которые должны сражаться с профессиональной армией. Чейну тоже было не по себе. Его охватил страх — состояние, к которому он не привык.

Он слышал, как на позициях наемников раздались приказы. Они начали отступать к кораблю, волоча оружие, ставшее бесполезным. У куполообразных построек Чейн встретил Дайльюлло и пару людей с ним.

— Спасательный корабль криев? — спросил Чейн.

— Должно быть, он, — ответил Дайльюлло. — Ничего иного…

Дайльюлло посмотрел на небо, и его лицо приобрело скверный оттенок от неестественных сумерек.

— Радар не действует, — сказал он. — Все не действует. Даже ручные фонарики. Хочу поговорить с Лабдибдином.

Чейн отправился с ними к куполообразным постройкам. В постройках было темно и слышались почти панические голоса. Рутледж, сменивший Секкинена в качестве охранника у дверей, увидев Дайльюлло, бросился к нему, требуя объяснить, что происходит.

— Мой станнер не действует, и рация… Я непрерывно вызываю…

— Знаю, — бросил Дайльюлло и, указан на дверь, сказал. — Выпусти их.

— А вхолане? А их нападение? — уставился на него Рутледж.

— Думаю, что теперь не будет нападения, — ответил Дайльюлло и со вздохом добавил. — По крайней мере, я надеюсь.