— У меня и сейчас нет. В го'оде вообще нет денег. И не будет никогда!

— Да, без помощи Мэри не обойтись.

Не успел Мастер договорить, по кабинету пронесся порыв ветра. Теперь их стало трое.

— А я все жду, когда же меня позовут! Здравствуйте, Мастера!

— Здравствуй, Мэри!

— Зд'авствуй-те!

— Что, вспомнили, наконец, про оболочку?

— П'о что?

— Про твоего беспризорника. Да, Мэри, она одно из связующих звеньев.

— Ух ты! Будет отпочковывание! — по-детски обрадовалась Мэри. — Обожаю наблюдать и участвовать!

— До этого нужно закончить все связующие сценарии. Я чувствую пока что два.

— Оболочка действительно не позволит реальностям разделиться. Давайте же оживим ее, наконец! Есть особые пожелания, Мастер?

— Это не ко мне вопрос. Мастер-Лемминг, что скажешь?

— Делайте, что хотите! — неожиданно раздраженно буркнул тот.

Никак не отреагировав, Мэри щелкнула пальцами. Перед ней появилась расплывчатая тень. Женщина окинула тень придирчивым взглядом, поморщилась и принялась за дело.

— Начнем с образа, — в руках Мэри тут же появились кисти и палитра. С невероятной скоростью женщина нарисовала лицо и волосы, посмотрела с разных углов, добавила пару штрихов, прикусила губу. Сменила кисть на более грубую, набросала одежду.

— Пускай будет девочка.

— Но это же был бесп’изо’ник!

— Был беспризорник, станет беспризорница, — пожала плечами Мэри, — ты сам сказал, я могу делать все, что хочу. Так, теперь характер. Мастера, отвернитесь, пожалуйста. Это интимное.

Оба повиновались. Через несколько минут Мэри позволила мужчинам вновь наблюдать за своими действиями.

— Характеристики, — в руках у женщины уже был маленький абак. Если присмотреться, на счетах против каждой нитки с костяшками можно было различить пометки: «С», «Л», «ВН», «И», «ИНТ», «УД». Остальные заслонил большой палец. Она азартно щелкала костяшками. Внезапно Мэри замерла и уставилась на потолок:

— Магия…

— Не надо магии! — попытался остановить ее Мастер, но женщина свирепо посмотрела на него и медленно передвинула сразу все костяшки на последней нитке.

— Не скажу я вам, что у нее за магия. Из вредности, — и показала кончик языка.

— В нашем общественном светлом будущем нет места магии! — приподнялся из-за стола Лемминг. Но было поздно: Мэри коснулась уголка абака и с размаху воткнула его в грудь девочки. С легким щелчком счеты всосались внутрь, не оставив никакого следа. Девочка моргнула. И начала оседать на пол.

— Спокойно! — остановила Мастера Мэри. — Сейчас загрузится и все будет прекрасно.

— Прекрасно?! И куда ее теперь девать?! Что ей теперь делать со своим уникальным даром в реальности без волшебства? Да нет, реальность ее просто не примет! Ты, Мэри, должна знать про отторжение лучше меня! Это тебе не шуточки!

— Отторжения не будет, — холодно прервала она Мастера.

— То есть?

Разгорающийся спор неожиданно прервал хозяин кабинета:

— Мне все это надоело. Как бы там ни было, что бы ни п’оизошло, завт’а ‘овно в шесть ут’а в Нашем го'оде наступает светлое будущее! А всякие маги, колдуны, волшебники, ча'одеи и п'очие — пускай они останутся в сегодня…

Мастер прыгнул к Леммингу, потянулся, чтобы успеть запечатать ему рот, пока тот не окончил речь. Не успел.

— …в этом четве'ге! Пускай у них будет вечный 'ыбный день! Да!

Мастер наконец дотянулся. Поздно. Слово Мастера сказано.

— Что же ты наделал! — Мастер сник, съежился. — Пойдем отсюда, Мэри. Прощай, Мастер.

Он взял девочку на руки и вышел из кабинета. Как все обычные люди, через дверь.

Глава 40

Иван пристально всматривался в гобелен. Все утро он потратил на разглядывание картин, висящих в прихожей. Витязь, попирающий копьем крылатого змея, заинтересовал юношу ненадолго. Зато второе полотно, с запечатленной на нем юной девой, не отпускало его внимания. Он отходил на пару шагов, сдвигался вправо и влево, приближался практически вплотную, силясь что-то рассмотреть.

За этим занятием и застал его Горыныч. Змеепод остановился на нижней ступени лестницы и некоторое время наблюдал за учеником.

— Нравится? — наконец подал он голос.

Иван вздрогнул, застигнутый врасплох, обернулся:

— Странное ощущение. Как будто я ее знаю. Откуда у тебя эта картина?

— Подарок, — пожал плечами Горыныч, — думаю, на прощанье. Они оба появились в четверг. В самый первый четверг, до перезагрузки. Красиво, правда?

Иван вновь повернулся к девушке на берегу лесного пруда, склонил голову набок:

— Они необычные. Не могу переложить их в числа. Все остальное могу, а их не получается. Как были картинами, так и остаются. А в чем дело, не пойму. И еще странное ощущение не покидает. Словно это послания. На непонятном мне языке. Присмотрись!

Ящер внимательно посмотрел на гобелен:

— Странно, я раньше не обращал на них особого внимания. А ведь и вправду, они, словно из другого мира!

Иван отошел от картины:

— Попробуй глянуть на них мельком, самым краешком глаза. Чувствуешь? Вот здесь предупреждение, а тут словно просьба о помощи!

Горыныч повертел головой:

— Может быть, может быть. Каждый день прохожу мимо, и до сих пор не замечал, — он посмотрел на девушку в упор. — Да, это не часть Матрицы, что-то чужеродное. И при том, заметь, искусно в Матрицу вплетено! Знаешь, Иван, а ведь это может быть ключ к нашей свободе!

— Не уверен. Я вчера закончил одно интересное уравнение. Если его верно решить…

— Покажи! Его обязательно нужно проверить!

Они поднялись в библиотеку. Юноша снял с шеи свой жесткий диск, дважды прикоснулся к нему. Белый металлический круг чуть раздался, разделившись на четыре равных части. Иван ткнул в один из секторов, и тот преобразился в длинный свиток со списком. Юноша выбрал нужный пункт и увеличил. Теперь перед ними лежала тетрадь. Иван раскрыл ее:

— Вот, смотри!

Множество букв, цифр, символов и знаков тянулось по странице строчка за строчкой. Ученик перелистнул тетрадь. На следующей странице уравнение продолжалось. И лишь на третьей заканчивалось знаком «следует».

— Тут без стакана не разобраться, — змеепод открыл ящик стола и достал граненый стакан. Посмотрел на него, дунул, протер. По ободку когтем быстро начертал несколько символов, поставил «равно».

Грани стакана заиграли на свету, отбрасывая разноцветные зайчики на стол и полки с книгами. Горыныч повертел стакан в пальцах и водрузил на уравнение Ивана вверх дном. На каждой плоскости проявились полупрозрачные знаки. Они постепенно заполнили собой все свободное место. Стакан озарил комнату яркой вспышкой.

Ящер взял прибор, в один миг из столового превратившийся в научно-магический, и поднес к глазам. Долго крутил его в пальцах, потом положил на бок и стал катать по столу вперед-назад, приостанавливая на каждой грани.

— Похоже, все верно, — констатировал он наконец. Затем из того же ящика извлек небольшой флакон, откупорил и вылил содержимое в стакан. Едва упала последняя капля, стакан снова вспыхнул, и жидкость исчезла.

Оба экспериментатора уставились друг на друга. Первым молчание нарушил ученик:

— Получилось?

— Во всяком случае, отсюда жидкость исчезла. Вопрос, достигла ли она цели?

— Как ты это сделал? — прервал готового к долгим рассуждениям Горыныча Иван.

— Ты про стакан? Прямое использование закона простых чисел. В стакане семнадцать граней. Все запрограммированы под простые числа. Если уравнение составлено верно, то оно разложится по граням. Если нет, стакан укажет на нехватку или избыток символов. Ну, а дальше придется уже вручную выискивать ошибку. Можно сказать, универсальный тестер уравнений! Пользуйся!

Юноша принял посуду, повертел в руке. Стакан как стакан.

— Так значит, уравнение верно?

— Верно-то верно, — Горыныч на мгновение задумался, — но в нем очень много значений, которые необходимо подставить для правильного решения.