— Не знаю, что вы ожидаете там найти, - сказала Ида Фрай, раздвигая передо мной занавеску. — Мы даже вытерли кровь, чтобы это никого не расстраивало.

Я наклонился, чтобы осмотреть деревянную полку, на которой помечали бюллетени. Она была примерно на высоте моего живота, и я мог представить, как из него выскакивает лезвие ножа, чтобы нанести удар Генри Оатису, а затем какое-то механическое устройство втягивает его обратно в потайную щель.

Это была хорошая идея, но неправильная. Полка была из цельного дерева.

Я выходил из парикмахерской через заднюю дверь, когда услышал рычание собак и женский крик. Я не был уверен, но это звучало как крик Эйприл.

Я пробежал через изрытую колеями парковку, перепрыгивая через лужи грязной воды, и выскочил из переулка. Эйприл лежала на земле примерно в середине квартала, пытаясь отбиться от двух уродливых немецких овчарок.

Я сорвал с себя плащ и на бегу обернул его вокруг левой руки, затем пробрался в самую гущу, используя эту руку, чтобы отразить выпады собак. Эйприл почти отказалась от борьбы, отползая в сторону, чтобы защититься от щелкающих челюстей. Я вытащил ее на свободное место, отбиваясь от собак, пока внезапно резкий свист не отозвал их прочь.

Эйприл подняла от земли свое залитое слезами лицо, и я увидел следы жестокого нападения собак.

— Я должен отвезти тебя в больницу.

— Это был грузовик Крокера, доктор Сэм! Я пыталась посмотреть, что внутри, и собаки вырвались на свободу.

— Я позабочусь о Крокере позже, — сказал я ей. Я видел, как он стоял на другой стороне улицы и надевая поводок на собак.

Я помог ей подняться на ноги и промыл следы зубов, обработав их антисептиком, пока не смог отвезти ее в больницу. Моя первая мысль была об Эйприл, но потом я захотел вернуться и взглянуть на грузовик Хая Крокера.

К тому времени, как я вернулся из больницы, снова начался дождь — мелкая раздражающая морось, которая, казалось, пронизывала до костей. Эйприл с комфортом отдыхала в больнице, где ее решили оставить на ночь на случай, если у нее будет какая-нибудь плохая реакция на лечение. Я был уверен, что собаки не были бешеными, и мне очень не хотелось подвергать ее долгой и трудной серии прививок пастеровской сывороткой, если в этом не было необходимости. Но я действительно хотел еще раз взглянуть на этих собак, желательно, когда они стояли неподвижно.

Крокер не предпринял никаких попыток уехать из города после того, как его собаки напали на Эйприл, и я нашел его у закусочной «Дикси» за чашкой кофе. В кофе в «Дикси» часто добавляли немного хорошего канадского виски, но я не мог такого сказать о его чашке.

— Здравствуйте, доктор Хоторн, — поприветствовал он меня. — Прошу прощения за вашу медсестру. Как она?

— Жива, но не благодаря этим твоим собакам.

— Они обучены охранять мою собственность. Я отозвал их, как только увидел, что происходит.

— Я лучше взгляну на них. Они могут быть бешеными.

— Мои собаки? — Он смеялся надо мной. — Самые здоровые животные в округе. Но давай, смотри сколько хочешь.

Он допил свой кофе и вышел на улицу, ведя меня за угол к стоянке, где был припаркован грузовик. Собаки уже были внутри, рычали и огрызались, когда я подошел ближе.

— Что в грузовике такого ценного? — спросил я.

— Ничего.

Но он не сделал ни малейшей попытки отпереть дверь.

Я терял с ним терпение.

— Послушайте, Крокер, я мог бы сказать шерифу Ленсу арестовать вас по обвинению в нападении прямо сейчас! Моя медсестра в больнице благодаря вашим собакам. Ее могли убить.

— Нет, нет, эти собаки не обучены убивать.

— Но, может быть, их хозяин обучен. Может быть, вы последовали за Генри Отисом сюда с юга и убили его.

— Его не убивали никакие собаки. Он был убит ножом. — Он лукаво улыбнулся мне. — И не забывайте, что я все это время сидел в том парикмахерском кресле.

— Я помню. Я вспомнил и кое-что еще — об убитой жене Генри Отиса. Ее ударили ножом, как и его, и я подумал, не связано ли сегодняшнее преступление как-то с тем, что было два года назад. — Откройте грузовик, — сказал я Крокеру. — Мне все еще нужно осмотреть ваших собак.

— У них нет бешенства.

— Я сам буду судить об этом. Открывайте, или я прикажу шерифу арестовать вас и пристрелить обеих ваших собак.

Он неохотно открыл дверь, выпуская двух больших немецких овчарок. Они пару раз зарычали в мою сторону, но я видел, что он знал, как их контролировать. Я также мог видеть, с внезапной вспышкой озарения, причину загадочного поведения Хая Крокера. Передняя часть грузовика была завалена ящиками с контрабандным виски, тонко замаскированными в коробках с надписью «Кленовый сироп».

— Неподходящее время года для кленового сиропа, — сказал я ему с понимающей улыбкой.

— Что вы собираетесь с этим делать?

— Ничего.

Собаки казались достаточно здоровыми, и я не был защитником 18-й поправки. До тех пор, пока нападение на Эйприл не было преднамеренным, я не видел причин вмешиваться в его дела. Кроме того, вид этого виски немного изменил мое мнение о причастности Крокера к убийству. Человек, приезжающий в незнакомый город, чтобы совершить убийство, не будет наполнить свой грузовик контрабандным самогоном.

Мне пришлось бы искать убийцу Отиса в другом месте.

В начале вечера пошел невыносимый моросящий дождь, обескуражив многих избирателей, которые отложили свой поход в парикмахерскую Уилла Уитни. Не было никакой возможности узнать, сколько человек не пришли из-за убийства, но когда избирательные участки закрылись в девять часов, а Ида Фрай открыла урну для голосования в присутствии миссис Моргано и окружного инспектора по выборам, там было всего 197 бюллетеней.

— Это меньше, чем в прошлом году, — заметила миссис Моргано, сверяя число со списком избирателей, который она вела.

— Плохая погода, — предположил шериф Ленс.

— Еще и убийство, — добавила Ида Фрай. Ее лицо внезапно побледнело, как будто воспоминания о событиях дня окончательно высосали из нее жизнь.

— Сосчитайте их, — настаивал шериф. — Я хочу посмотреть, победил ли меня мертвец.

— Нам тоже понадобятся голоса в школе, — напомнила им миссис Моргано. — Обычно они получают большую явку из северной части города.

Хотя сама парикмахерская была закрыта с шести часов, Уилл Уитни вернулся после обеда, чтобы запереть здание после того, как женщины завершили подсчет бюллетеней. Теперь он стоял у входа в магазин, облокотившись на парикмахерское кресло, где во время убийства сидел Хай Крокер.

Конечно, Уилл не мог этого сделать. Не из такого далека.

Я попытался сосредоточиться на этой проблеме. Забудь о невидимом ноже, забудь обо всем остальном, кроме того, кто был ближе всего к Отису в момент смерти. И разве Уилл Уитни не сделал несколько шагов к кабинке?

Мэнни Сирс поднимает камеру со вспышкой. Ида Фрай и миссис Моргано за своим столом. Шериф Ленс со мной и Эйприл. Уилл Уитни бреет Хая Крокера.

— Вот результаты, — объявила Ида Фрай. — Это 133 за шерифа Ленса, 61 за Генри Отиса и 2 недействительных.

Я вспомнил, как Сирс фотографировал Отис, когда тот вышел из кабинки и начал падать.

— Это всего лишь 196, Ида, — сказала миссис Моргано,

Я вспомнил то, чего не хватало на фотографии, то, что я должен был заметить сразу.

— Конечно, 196.

И в этот момент я понял, как был убит Генри Г. Отис.

— Но там было 197 избирателей. У нас они все пронумерованы.

— Мне все равно, — сказал шериф Ленс. — Я просто счастлив, что выиграл. Я бы испугался, если бы Отис опередил меня!

Уполномоченный по выборам потянулся к телефону, чтобы связаться с другим избирательным участком, в то время как Ида Фрай и миссис Моргано обсуждали пропавший бюллетень.

— Думаю, я могу помочь вам найти его, дамы, — сказал я.

— Вы можете? — спросила миссис Моргано, выглядя удивленной.

Я повернулся к Иде Фрай. — Ида …

— Это официально! — крикнул комиссар по выборам. — Итоговые результаты - 345 у шерифа Ленса и 228 у Отиса!