Должно быть, он думал о том же.

— Напоминает старые времена, не так ли?

— Конечно, папа.

— Твоя мать рассказала тебе о моем сердце?

— Она сказала, что у тебя были некоторые проблемы. Ты принимаешь какие-нибудь таблетки?

— Конечно, конечно. Я доживу до ста лет. В конце концов, мой сын врач, не так ли?

— Я только хотел бы жить поближе к тебе. Что бы вы подумали о переезде на восток?

— В Новую Англию? Ни единого шанса! Мы жители Среднего Запада. Когда-то ты тоже был таким.

— Я знаю. Но сейчас было бы трудно вернуться назад.

— Я не знаю. Как ты думаешь, твоя жизнь здесь стала хоть немного лучше?

— Мне нравится.

— Тебе нравятся такие мужчины, как Секстон, в качестве пациентов? Богатые люди?

— Он не мой пациент. Он твой друг, помни.

— Твоя мать думает, что его жена несчастлива.

— Почему? - спросил я, прокладывая наш маршрут через лес, чтобы мы оставались на одной линии с оленем, которого выслеживали.

— О, Розмари Секстон сделала какое-то замечание об охоте и о том, что вся ее жизнь, похоже, проходит вокруг прихотей ее мужа. Дорис показалось, что в ее голосе прозвучала горечь.

— Большинство женщин в Нортмонте с удовольствием поменялись бы с ней местами.

Мы наткнулись на свежий олений помет на снегу, и мой отец подал знак к тишине.

— Теперь тихо, — прошептал он. — Мы не сильно отстаем от него.

Мы вышли из леса, обходя заросли кустарника, и я увидел слева шерифа Ленса. Он махнул рукой и указал прямо перед собой, на что-то, чего мы не могли видеть. Затем внезапно олень вырвался из укрытия примерно в двухстах ярдах впереди нас и побежал по направлению к укрытию Секстона.

— Ты посмотри на его рога! — выдохнул мой отец. — Они, наверное, с двенадцатью отростками!

Олень начал поворачиваться к нам, и шериф Ленс поднял винтовку для быстрого выстрела. Расстояние было слишком велико для какой-либо точности, и он, должно быть, это понимал. Он опустил оружие, когда олень снова изменил направление.

— Ветер дует с нашей стороны, — сказал мой отец. — Он, наверное, чует нас.

— Если Трейси и Фримен на месте, мы поймали его в ловушку. Единственный выход — мимо сторожки, где его ждет Секстон.

Теперь мы спешили, переходя на бег, чтобы не отстать от убегающего животного. Вскоре показался пруд, а затем и сторожка. Я видел, как Фримен только что перевалил через холм с другой стороны, и через мгновение там появился Билл Трейси, также приближаясь к охотничьему домику. Оба мужчины увидели оленя и подняли оружие.

— Почему они не стреляют? — поинтересовался шериф Ленс, подбегая, чтобы присоединиться к нам.

— Олень настолько близко к хижине, что Секстон может свалить его легким выстрелом, — сказал мой отец. Он держал свое ружье наготове, но олень продолжал бежать, прямо, как стрела. Он промчался через поляну, пролетев менее чем в двадцати ярдах от сторожки.

Выстрела не было.

Затем, прежде чем кто-либо понял, что происходит, большой самец пробежал по мелководью на краю пруда, обойдя Фримена с фланга. Фермер повернулся, опустился на одно колено и быстро выстрелил. Мы видели фонтан воды в том месте, куда попала пуля, за спиной убегающего оленя, а затем он исчез в лесу за прудом.

— Что, черт возьми, произошло? — крикнул Трейси, спускаясь, чтобы присоединиться к нам.

Фримен тоже поспешил к нему.

— Почему Секстон не подстрелил его?

— Я не знаю, — ответил мой отец, и я тоже не знал. Мы все просто стояли там, глядя вниз на охотничий домик. К нему по-прежнему вели только следы Райдера Секстона, но небольшой столб дыма свидетельствовал о том, что он развел огонь ради кофе.

Мой отец начал спускаться по снегу, следуя по оленьему следу, пока он не подошел к хижине, а затем свернул, чтобы войти через дверной проем.

Он появился почти сразу же, окликая меня.

— Давай быстрее, Сэм, что-то случилось! Я думаю, его убили!

Я предупредил остальных, чтобы те оставались на местах, и пошел посмотреть. Райдер Секстон растянулся в центре комнаты около стола. Он лежал ничком, и затылок у него был в крови. Рядом лежала одна из дубинок, украшенных акульими зубами, из его коллекции примитивного оружия.

— Он мертв, это точно, — подтвердил я. — Эта штука, вероятно, убила его мгновенно.

— Но кто это сделал, Сэм? — спросил мой отец.

Я подошел к двери и позвал шерифа Ленса.

— Вы нужны, шериф, но идите осторожно, чтобы не оставить еще следов.

— Здесь нет никаких следов, док, кроме собственных следов Райдера. Я обошел вокруг сторожку. И уборная пуста.

Я выглянул на берег пруда и убедился в том, что он сказал. Хижина находилась здесь недалеко от воды, но их все еще разделяло около десяти ярдов нетронутого снега. Несмотря на мое предупреждение, Трейси и Фримен последовали за нами, но на самом деле это не имело значения. Следы Райдера Секстона были единственными, ведущими в сторожку, и не было никаких следов, ведущих оттуда. Кто бы ни убил его этой примитивной дубинкой, похоже, он сделал это на расстоянии.

— Кто-то должен будет рассказать его жене, — сказал Джим Фримен, глядя на тело.

— Кто мог это сделать? — спросил Трейси. — Бродяга, проходящий через лес?

— Бродяга, который не оставил следов? — спросил я. — Все, что мы видели, — это следы оленя. Кто-нибудь из вас видел другие следы?

Все покачали головами. Никто ничего не видел. Я вышел на улицу и опустился на колени, изучая следы, оставленные Секстоном на снегу. Затем мы все вместе вернулись в дом, где шериф Ленс сообщил новость, пока мы мрачно стояли рядом. Розмари Секстон просто уставилась на нас, ничего не понимая.

— Мертв? Что значит мертв?

— Мы слышали выстрел, — сказала Дженнифер. — Это был несчастный случай на охоте?

— Он был убит ударом по голове, — сказал я. — Мы не знаем, кто это сделал.

Розмари Секстон упала в обморок.

Когда Дженнифер и Джим Фримен помогли отнести в ее комнату, я достал из машины свою сумку и дал ей легкое успокоительное. Шериф Ленс уже разговаривал по телефону, приказывая оператору позвонить своим помощникам и вызвать скорую помощь за телом.

Я вернулся в гостиную и подошел к своей матери, которая сидела в кресле с побелевшим лицом.

— Что случилось, Сэм? — спросила она меня.

— Я пытаюсь выяснить, — ответил я. — Скажи мне, кто-нибудь из женщин выходил из дома, пока нас не было? Миссис Секстон или Дженнифер?

— Нет, — ответила она, но тут же исправилась. — По крайней мере, я так не думаю. Розмари пекла пирог на вечер и часть времени проводила на кухне. Дженнифер была наверху около десяти минут. Я полагаю, что любой из них мог отсутствовать, и я бы этого не заметила.

Я сжал ее руку и пошел наверх. Дженнифер и Фримен все еще были с Розмари. Я нашел еще одну спальню в задней части дома, которая выходила окнами в сторону охотничьего домика, но между ними стоял большой красный сарай, который закрывал мне обзор.

— Пытаешься выяснить, как это было сделано? — спросил голос позади меня. Это был Джим Фримен.

— Я знаю, это кажется невозможным, но он мертв. У меня была хорошая теория, что дубина, возможно, была брошена отсюда, как какой-нибудь метательный снаряд.

Фримен подошел к окну.

— Это комната Дженнифер. Ты думаешь, это сделала она?

— Я понятия не имею. Я просто проверял, возможно ли это.

Фримен кивнул.

— Во время войны я служил в Воздушном корпусе во Франции. В то время мы бросали дротики, называемые fléchettes, с самолетов на вражеских солдат.

— Вот что я имею в виду. Дротики можно сбрасывать с самолетов, людей можно пронзать стрелами. Возможно, дубинку можно выпустить из пращи.

— Хотя это маловероятно, — сказал Фримен.

— Нет, — признался я, — тем более, что в хижине нет каких-то настолько больших отверстий.

Я тут подумал о другом.

— Миссис Секстон или ее сестра когда-нибудь бывали у вас?

— Почему ты спрашиваешь?

— Это было бы естественно, поскольку вы соседи. Билл Трейси сказал мне, что ему показалось, что он видел одну из них на прошлой неделе.