Ника

– Бедная сиротка. – вздыхает незнакомая мне женщина и гладит по голове. – Вот, бывают же такие отцы – ублюдки. Взял и отдал девчонку за долги. А какое будущее могло быть! – сокрушается она.

А я верю, что ей действительно меня жаль. Что прониклась моим положением и хочет помочь.

Только зря я так думала. Она ходит вокруг меня, рассматривает, как неведомую зверушку. А я стою посреди её кабинета, в одном полотенце на голое тело. Трясусь как осиновый лист. Сжимаю плечи руками и топчусь на месте.

Жалкое зрелище. Но я не обращаю внимания, на то, как выгляжу со стороны. Мне бы хоть как-то уговорить эту женщину, чтобы меня отпустили.

Мне страшно! Никогда в жизни я так не боялась, как сейчас. Кто она? Я даже толком разглядеть её не могу, из-за обилия слёз в глазах.

Два бугая, которые стоят сейчас за моей спиной, выкрали меня из моей же квартиры. Я даже закричать не успела.

Заклеили рот и руки скотчем, погрузили в тонированный чёрный джип и увезли в неизвестном направлении.

Что я им сделала? Ничего! Просто до боли любимый папочка решил отдать меня, чтобы рассчитаться с долгами! Как? Я просто не могу в это поверить!

– Отпустите, пожалуйста... – всхлипываю и умоляю эту женщину. – Я рассчитаюсь, только устроюсь на работу и всё отдам до копеечки.

Я не знаю чего ожидать от неё. Что она со мной сделает? Сдаст в бордель? Убьёт? Заставит торговать наркотой?

Господи, помоги мне, пожалуйста! Не так часто я прошу тебя о помощи. Молюсь и надеюсь на благосклонность бога и этой женщины.

– Да, где же ты, милочка, столько бабок заработаешь? На трассу, что ли, пойдёшь? А у меня всё же цивильнее. Элитные мужчины, от которых не воняет грязными носками и кислым потом. – так душевно рассказывает, а у меня ноги подкашиваются от такой перспективы.

– Нет, пожалуйста... – рыдаю в голос от бессилия над ситуацией.

Она снова обходит меня, встаёт напротив, щурится, затягивает сигарету из мундштука и выпускает едкий дым прямо в лицо.Я громко закашливаюсь.

Её вид меня пугает ещё больше. Строгий, чёрный, брючный костюм. Белая, глухая блузка. Злые, тонкие губы, подкрашенные красной помадой. Аристократичный, тонкий нос. Впалые скулы и едкие, бесцветные глаза. Мужская, модная стрижка, а на вид ей примерно за пятьдесят.

Прожжённая жизнью стареющая женщина, которая отыгрывается на таких беспомощных, как я.

Она щурится, отчего выглядит ещё старше:

– А что? У тебя интересная внешность. – трогает локоны моих волос. – Ты вообще видела себя в зеркале? Это нежное личико, не испорченное косметикой. Белая, бархатная кожа. А глаза-то какие! Серо-голубые, проникновенные. Ещё и девочка поди? – расписывает меня, как перед покупателем и задаёт личный вопрос.

От её дружелюбного тона становится только хуже. Ей будто плевать на людскую жизнь. Распоряжается мной как игрушкой. Но я же человек!

Я пытаюсь собрать всю волю в кулак, чтобы хотя бы не трястись. Но предательские слёзы льются рекой, не давая мне вымолвить слова. Захлёбываюсь ими. Воздуха не хватает. Хватаю его ртом, как та рыба, которую выкинуло на берег.

– Чего молчишь? Ну и молчи! – резко срывается она.

Её настроение меняется молниеносно. Из добродушной суки она превращается в злую тварь.

Резкие шаги и движения говорят о немилости в мою сторону. И я совсем отчаиваюсь.

– Вадим, вызови Наденьку, пусть проверит её. Мне сюрпризы не нужны. – сказала она кому-то. – Порадуем вечером мальчиков, заодно долг окупится.

Что значат её слова? Как порадуем мальчиков? О чём она?

Я просто взвываю от душевной боли. Падаю на колени и закрываю лицо руками. Столько боли внутри, столько отчаяния. Что со мной будет?

Я тупо не вижу никого. Не хочу! У меня нет сил терпеть всё это. Желание провалиться сквозь землю и, чтобы меня никто не нашёл.

В голове полная каша, ощущение, что это происходит не со мной. Я будто в плохой фильм попала.

– Вставай! – хватает за руку один из тех, кто привёз меня сюда.

Рывком ставит на ноги, чуть не сломав руку. Я взвываю ещё сильнее. Душевная боль перемешивается с физической. Не могу в полной мере осознать происходящее. Лишь хватаюсь за полотенце, чтобы оно не сползло.

Мужик тащит меня в непонятном направлении. Ноги не идут, подгибаются от страха.

– Иди давай! Хватит скулить. Нонна Денисовна позаботится о тебе! – ржёт на весь коридор.

А я не хочу её заботы. Мне бы домой. Завтра универ, и Лёша...

Лёша! Он же сможет помочь собрать мне денег. У него отец влиятельный. А я им верну. Продам квартиру и верну.

Точно, надо только с Нонной поговорить. Объяснить, что смогу долг отдать.

– Сиди здесь и жди доктора! – грубо командует и закидывает меня в маленькую комнату.

Ника

Когда остаюсь одна в маленькой комнатушке, быстро оглядываюсь в поисках окон, дверей, хотя бы чего-то, через что можно сбежать.

Но кроме гинекологического кресла и маленького диванчика, ничего. Комната полностью герметична, если не считать той двери, за которой стоит охрана.

Скатываюсь по стене на пол и продолжаю реветь с новой силой. Выхода нет! Спасения нет!

Меня долбит истерика! Я хочу домой! Я хочу проснуться!

– Ой, какая река тут разлилась. – вздыхает женский голос над моей головой. – И чего так убиваться? Здесь самые лучшие мужчины города. Лучше бы нашла себе папика и наслаждалась жизнью. Вставай, горе луковое. – тащит меня за руку на кресло. – Залезай. – командует и смотрит с укором.

– Н-нет. – верчу головой.

Стыд, страх, всё вперемешку. Пячусь от кресла, сжимаю плечи до онемения пальцев.

– Не полезешь, придётся позвать Вадима. Он тебя и усадит, и ноги подержит. – угрожает устало.

И кресло становится лёгким испытанием, лишь бы не видеть больше никогда этих охранников. Лишь бы их руки не касались меня.

Мне тошно, грязно, до отвращения противно, но выхода нет. Я в плену, и чтобы выжить, мне нужно подчиниться.

Кусаю до боли губы, слёзы бегут сами собой. Я уже не чувствую влаги на щеках, будто лицо онемело.

Медленно подхожу к креслу, собираясь с духом.

– Вот и умничка. – буднично хвалит меня.

Присаживаюсь на кресло, укладываюсь спиной и закидываю ноги на специальные приспособления.

– Полотенце подними. – говорит, пока надевает перчатки.

Я несмело задираю полотенце до живота и почти не дышу. Как же противно! Как я могла в такое вляпаться?

Животный страх не отпускает, всё тело пробивает мелкая дрожь. Доктор замечает это:

– Хватит трястись! – берёт гинекологические штуки и встаёт между моих ног. – Так, ну что тут у нас? – чувствую прохладную сталь между ног. Сильно жмурюсь до светлячков в глазах и сжимаю губы. – Расслабься, представь, что я мужик. – смеётся, а мне не до смеха. Я рыдаю и молюсь, чтобы всё это поскорее закончилось. – Отлично, сегодня ты произведёшь фурор. Давненько у нас целочек не было.

Она отходит от меня, я хочу подняться, но она гаркает на меня:

– Лежать! Ещё не всё.

От дикой обиды не знаю, как себя вести. На меня никогда не кричали. Отцу было плевать на меня. А мама умерла, когда я была совсем крохой.

Послушно исполняю её волю. Смотрю в потолок и чувствую резкую боль на внутренней стороне бедра.

– Расслабься, девочка, иначе ты не вывезешь этот вечер. – слышу последние слова доктора и уплываю в беспамятство.

Ника

Прихожу в себя уже на диване. В голове муть, мало что соображаю. Голова кружится, отказывается мыслить здраво.

Пытаюсь понять, где нахожусь. Последние события медленно доходят до воспалённого мозга. Что-то странное происходит с организмом. Всё вижу сквозь пелену. Что со мной?