– Да я не потому! Он противный просто. А мне чего делать – хозяйскому сынку по яйцам коленкой вмазать? Вот если б это был ты… Ой! То есть я хотела сказать, что ты… Ну, ты-то ко мне вообще никогда… – бормочет она, смутившись. – А теперь вообще уезжаешь…

Хватит уже слов, милая. Я всё понял.

Но Танечка успевает первой: с силой обнимает меня за шею, прижимается, целует – да так отчаянно, словно на смерть провожает.

Отвечаю на поцелуй.

В общем, опомнился я, когда уже майку с неё стащил. Отстранил девчонку, привычно подпёр дверь стулом.

Потом возникла ещё одна сознательная мысль: сиськи Теи, ну лишь бы не девственница! Оно мне надо – такая возня?!

А потом мы с Танечкой прощаемся – почти до рассвета. Мои опасения, хвала Высшему, не оправдались. И тело у неё правда что надо: стройное, с округлыми тяжёлыми грудками и гладкой кожей. Буду рассматривать сегодняшнюю ночь как приятный бонус к новой жизни.

Перед отъездом я не успеваю ни пожрать, ни сходить в спортзал. Матвей заявляется чуть ли не в пять утра, когда я только-только успел мягко выставить в коридор Танечку.

– Через десять минут на проходной, – говорит он, подхватывает собранный вчера рюкзак и выходит.

– Ты всегда такой многословный? – бурчу я ему вслед.

К проходной выхожу через пятнадцать минут. Камердинер кривится (пятиминутное опоздание!), но молчит.

Кстати, Танечка определённо стоила бессонной ночи, да и молодость – это тоже отлично. Сна нет ни в одном глазу, а тело полно энергии.

Но один секс столько сил не даст. Говорю же: что-то неладное творилось тут с бывшим хозяином этого тела. Точно помню, что таким бодрым, как последние сутки, Ник не был очень давно.

Матвей стоит… Хотел бы я сказать – рядом с дорогим авто типа «Сокол УКБ-415». Два турбокомпрессора, 542 лошадиные силы. Никита был от него без ума. Но вместо этого вижу грязно-белый, ничем не примечательный седан. Таких на дорогах – каждый второй. Мне радоваться, что не всучили в руки велосипед? Вот уж точно осчастливлю своим прибытием гадюшник из сынков аристократов всех мастей.

Коротко киваю в ответ на поклоны двух охранников у шлагбаума и плюхаюсь на переднее пассажирское. Кидаю мобильник на пыльную торпеду и жалею, что надел белую футболку.

Оглядываюсь: графское семейство и не подумало проводить своего заложника в дальний путь. Хотя нет… вон в окне второго этажа шевельнулась занавеска. Насколько я знаю, там комнаты графини. Мне кажется, что я вижу тонкие пальцы, отодвинувшие тяжёлый бархат штор.

Что же вам от меня нужно, Мария Александровна?

Матвей обходит машину и садится на водительское сиденье. Через минуту мы покидаем поместье Хатуровых.

Смена локации – это скорее хорошо, но здесь я пока что плохо контролирую свою жизнь. «Проконтролировать» удалось разве что Танечку и её ночные стоны. Это было приятно, не спорю, но всё же хотелось бы управлять калейдоскопом событий. Инквизиторская привычка.

Пропажа руки Шанкры не даёт мне покоя, но и выхода нет. Остаться против воли графа мне никто не позволит.

Однако, это пустая трата времени – думать о том, что тебе неподконтрольно.

На выезде из столицы меня внезапно начинает тошнить. Но когда я уже готов попросить Матвея остановиться, это проходит.

Мимо плывут лесополосы, поля и деревеньки. Пейзаж нудный, надоедает быстро. Поэтому беру с торпеды мобильник и читаю всю инфу, до которой могу дотянуться. Государства. Политика. Знатные роды. Недавние войны…

Что-то в памяти Никиты есть, но по большей части там пацанячий мусор: компьютерные игры, музыка, шортсы из соцсетей.

Сложно разбираться в чужом мозгу: воспоминания у меня есть, но приоритетов парня я не знаю. Оттого знакомство с его памятью похоже на рыбалку: тянешь за одну ниточку, а на тебя вываливается целый ворох знаний. Значит, парня эта информация интересовала. Но бывает и наоборот: никакого отклика на внутренний запрос.

Примерно через пару часов проезжаем небольшой город, затерянный в сосновых лесах. Останавливаемся ненадолго в крохотном кафе, чтобы перекусить парой бутербродов, а ещё через час Матвей глушит машину и съезжает на обочину.

Оглядываюсь. Узкая двухполоска – и ни одной машины. Закопать меня под ближайшей ёлкой – и даже магический патруль, если тут таковой имеется, не отыщет.

Шанкровы бубенцы! Чего только в голову не лезет! Я тут всего два дня – и уже превратился в параноика.

– Вот, посмотри, – говорит тем временем Матвей, и на мой смартфон падает сообщение. – Список, который ты просил. Запомни и удали.

– Хорошо, – киваю я и кладу мобильник на торпеду.

– Сейчас займись, – жёстко добавляет Матвей, снова втапливая газ.

– Что, так дорого стоят? – интересуюсь я.

– Что? – Матвей бросает на меня непонимающий взгляд.

– Твои слова. Может, мне тебе за них заплатить? Если у тебя есть оптовая цена – не стесняйся, называй.

– Тебе всё равно нечем платить, – фыркает он.

– А если найду чем?

– Где?

– Вот давай без рифм? Ты можешь просто нормально объяснить, что к чему?

– Князь, у девчонки-горничной там, на что ты намекаешь, искать нечего, а за графиню Хатуров тебе оторвёт всё, до чего дотянется, – хмыкает Матвей, давая понять, что он в курсе моих «развлечений». – Но объяснить могу. В лагере мобильник всё равно заберут. Так что лучше, чтобы на нём не было лишней информации. Не всё из моего списка можно найти в сети.

Киваю. Это разумно. Беру смартфон и погружаюсь в изучение списка. Информации много. Три десятка юных аристократов, папы, мамы, братья-сестры…

Между делом спрашиваю у Матвея:

– Потом вернёшься в особняк?

Он не успевает ответить – резко давит на тормоза. Автомобиль заносит влево, закручивает, слышится адский визг шин. Меня сначала вжимает в кресло, потом кидает головой на торпеду. Успеваю схватиться за наддверную ручку и отделываюсь потянутым плечом, шишкой над ухом и прокушенным языком.

– Что…

Не успеваю спросить, что случилось, так как, обернувшись, вижу причину: на пустой до этого дороге внезапно появился чужой внедорожник. Похоже, на нём стояло какое-то маскировочное плетение. Двери автомобиля почти синхронно открываются, выпуская двоих мужчин в чёрных костюмах.

– Сиди здесь! – Матвей чертыхается, хватает с торпеды небольшой шест в металлической оплётке и вылетает из машины.

Ага, щаз-з-з! Даже если наш седан весь обвешан защитными плетениями, это не помешает ему превратиться в ловушку. Каким бы дохляком Ник Каменский ни был, а попытаться сбежать через лес явно логичнее, чем дожидаться этих магов, сидя в машине. А в том, что они маги, у меня нет никакого сомнения: в руках одного крутятся готовые к броску плетения.

Поэтому я плюю на слова Матвея и выскакиваю следом. Или мы вдвоём уложим этих уродов мордами в асфальт, или…

А нет у нас другого варианта.

– Какая приятная встреча, князь! – серьёзно говорит один из незнакомцев, когда я подхожу ближе. Видимо, главный среди этих двоих. Он тоже делает несколько шагов вперёд и останавливается прямо передо мной.

«Князь»? Значит, он знает, кто я. И охотятся именно на меня. Когда Ник Каменский успел кому-то задолжать? В памяти парня нет ничего подобного.

– Приятная? – хмыкаю я. – Для кого?

Забыв, что сейчас я не Никрас Борх, а всего лишь мальчишка, машинально сбрасываю с плеча руку Матвея, который пытается задвинуть меня себе за спину.

– А это уже от тебя, пацан, зависит, – пожимает он плечами. – Сядешь куда покажут и прокатишься с нами – останется приятной. Не сядешь – вечер перестанет быть томным и придётся показать тебе, кого тут надо слушаться. А потом ты всё равно сядешь и поедешь, куда скажут.

– Заставь меня? – зверея по ходу его тирады, предлагаю я.

Это он мне такое говорит? Мне, Никрасу Борху?! Да я ж тебя сейчас урою, носорогова погремушка!

– Пацан, ты серьёзно хочешь нарваться? – интересуется главный. – Ты нужен живым, однако никто не говорил, что целым.