Захар, в свои двадцать лет, был не из пугливого десятка. Пришлось ему и с медведем один на один встретиться. Видел он и чабанов, растерзанных волчьими клыками. И тех, кто не смог удержаться на высокой круче. Как-то помогал взрослым мужчинам, вынимать из воды целую семью односельчан, которые утонули в бурных водах весеннего паводка. Когда Захару исполнилось двенадцать, покойный отец спас его от рыси. Зарубил ту топором прямо на спине у сына. На память о том случае, парню остались несколько шрамов на затылке от клыков зверя. Спасла его тогда лишь расторопность отца и счастливая звезда, под которой должен был родиться. Но сейчас перед Захаром лежал не зверь, а человек, которого он убил! Поскольку стрела прошла сквозь сердце.

– Пить, – едва слышно прошелестело рядом.

Оказалось, за то время, пока Захар пытался унять в себе тошноту, которая подкатывалась к горлу, женщина уже перевернулась навзничь и теперь выжидающе смотрела на парня. Встретившись с ней глазами, он опять уловил в ее взгляде боль, упрек и еще что-то, странно похожее на насмешку.

– Пить… – женщина повторила свою просьбу более выразительно, и парень поторопился поднести к ее пересохлым губам горлышко баклаги. Одновременно пытаясь не замечать древка, что все еще торчало из левого полушария груди, при этом размеренно покачиваясь в такт дыханию.

Женщина напилась и тяжело перекатилась на правый бок.

– Вынь, – попросила тихо. Видно было, что все слова и движения даются ей с большими трудностями, и она вот-вот потеряет сознание.

Дрожащей рукой Захар обломал наконечник и остановился. Он мог бы поклясться, что стрела прошла сквозь сердце. Так как же ее вытягивать? А о таком пустяке, как то, что эта женщина еще до недавнего времени была орлицею, он пытался и не вспоминать.

– Тяни, – прошептала та опять. Но в этот раз в ее голосе звучала такая властность, что не подчиниться приказу было совершенно невозможно.

Юноша и не заметил, как взялся обе руками за древко, закрыл глаза и дернул на себя.

Стрела вышла на удивление легко. Будто не в человеческом теле торчала, а в песке. От избыточного усилия он даже пошатнулся и едва удержался на ногах.

– О-о-ох, – послышался еще тихий стон. И все. Полная тишина... Даже дыхания не слышно.

Захар еще какое-то мгновение постоял неподвижно, не смея поднять глаза, заранее зная, что увидит бездыханное тело, залитое кровью, и тонкую, алую струйку, что все слабее струиться из раны. Но все-таки заставил себя медленно поднять голову, и с удивлением заметил: хоть женщина лежит неподвижно и почти не дышит, – не только тело ее чисто от крови, но и от раны даже знака не осталось. Упругие, чуть загоревшие груди нигде и ни единой царапинкой не отличались одна от другой.

Лесовики, ведьмы, оборотни, русалки и нимфы. Легенды и сказки…

Конечно, Захар, которого матушка часто, еще мальцом, оставляла дома под присмотром домового Кузьмы, не сомневался в существовании старшего народа. Но встретиться сразу с двумя подряд! Этого было бы чересчур и для более опытного мужчины.

В том, что перед ним оборотень, Захар не сомневался. Кто же еще, скажите на милость Божью, смог бы выжить со стрелой в сердце? И неожиданно почувствовал облегчение. Был же уверен, что убил человека! А оказалось – и не человека, и не совсем убил.

Между тем выздоровление шло своим чередом. Румянец уже вернулся на лицо женщины. Кстати, восхитительное и молодое. Во всяком случае Захар мог бы поклясться, что большей красавицы еще не видал. И хоть парню было не с кем сравнивать, он точно знал, что эта женщина самая прекрасная во всем мире.

Как будто от прикосновения его взгляда, она раскрыла глаза и мило улыбнулась.

– Испугался?

– Ну да... – не слишком уверенно протянул Захар. – Было немного. Сначала. Пока не понял, что ты.., – он замялся.

Она рассмеялась, как будто зашелестела весенняя дубрава под слепым дождем, и потянулась соблазнительно:

– Не человек? Что – совсем непохожая?

Захару вся кровь кинулась в лицо, и он отвел глаза в сторону. А, чтобы скрыть стеснение, поинтересовался:

– Ты оборотень?

– Нет, – женщина опять засмеялась. – Нет, молодец, я не оборотень. Я – Морена. Или Церера. А еще – Геката... У меня много имен. Но я предпочитаю первое. А тебя как величать?

– Захарием, – ответил тот. А сам даже изморозью изнутри покрылся. Морена! Древняя Владычица Времени и Судьбы! Богиня, могущественнее которой были разве что Перун и Велес. Хотя и они, по-видимому, остерегались бы становиться ей поперек дороги. Имя Морены в их громаде если и произносили, то лишь шепотом и со страхом. Да и как не опасаться той, в чьих руках сучиться нить человеческой судьбы. Это же именно от ее глаз прятали женщины на ночь свою пряжу и кудели, чтобы не спряла тайком и не накликала Беду, не наслала за небрежность и неряшливость на жилище болезни и бедность.

– Захарий, – протянула богиня, будто пробуя имя на вкус. – Гм… А скажи, хлопче, чего это тебе заблагорассудилось меня подстрелить?

Тот даже всхлипнул. Стрелец, чтобы тебя! Целил в птицу, а попал в молодицу. Теперь остерегайся! Если б тебя пробили насквозь, простил бы? Вот то-то же. Попробуй, объясни теперь богине, что не в нее целился. И то, что она бессмертная, дела не меняет. Все равно больно. Сам же видел, как корчилась. Захарий вздохнул еще раз. Молчанка затягивалась, а это было не очень учтиво, да и не слишком безопасно. Когда боги спрашивают, лучше поспешить с ответом.

– Потому что я хотел научиться летать.

– Летать? – удивленно переспросила богиня. – А причем здесь одно и другое?

Морена все еще продолжала лежать на спине, и ее стройное тело так и притягивало взгляд парня. И, чтобы не показаться еще большим глупцом или нахалом (знать бы еще, что женщину, или богиню больше раздражает: когда бесцеремонно пялятся на ее роскошное тело, или наоборот – когда упрямо отводят взгляд?) и не торчать рядом без движения, Захарий принялся свежевать добычу.

Что и говорить, сегодняшний день оказался не самым легким в жизни парня. Сначала лесовик забавлялся с ним в загадки. Потом подстреленная птица оказалась богиней. Хорошо хоть, что она, кажется, воспринимает это приключение с юмором. Захар, осторожно бросил взгляд на изумительные прелести Морены, нахмурил брови и засопел. Ему и раньше приходилось иметь дело с девушками, но все они были свои, знакомы сызмальства, и не скрывали в себе той опьяняющей тайны, что горячит кровь. Да и красотой, чего лукавить, значительно уступали богине. Не такому, как он, заглядываться на богиню! Вон, она даже не скрывает свою наготу. Еще бы! Разве он сам стеснялся бы какого-то зверья? А чем простой смертный лучше для богини? Хотя – парень аж застыл от собственного нахальства – может, она преднамеренно демонстрирует ему свою красоту? Тогда, выходит, он – ей не безразличный?! И Захар опять воровато взглянул украдкой на Морену.

Но мысли мыслями, а богиня хотела слышать ответ. И слово за словом, готовя одновременно ужин, парень пересказал Морене свою сегодняшнюю встречу с лесовиком.

– И где же те перышки? – поинтересовалась богиня, которой выздоравливала прямо на глазах.

Захар ойкнул и плеснул себя по лбу. Увидев перед собой вместо птицы раненную женщину, он так растерялся, что совсем позабыл обо всем и теперь ни за что не отличил бы волшебные перья от десятка других, лежащих вперемешку в траве.

– Потерял?

Захар показал ей в ответ жмут перьев, и такая печаль, такое отчаяние вырисовывались на лице парня, что Морена, удержалась от насмешки, а только причмокнула губами и дунула от себя. Тот дернулся, не зная, что происходит, но сразу, благодарно улыбнулся. Потому что теперь держал в руке всего два пера, а остальные попросту исчезли. Захар так крепко сжал их в руке, что даже побелели косточки на пальцах. Это было бы слишком жестоко – получить надежду на исполнение мечты и сразу ее потерять.

– Благодарю, – едва выговорил непослушными устами.

– Береги лучше. А то в следующий раз может не повезти.