– Что-то стоящее?
Колодец был глубоким и тёмным. Таким, что ни воды, ни дна не разглядеть.
Заглядывать в него оказалось до пробежавшего по спине холода неприятно, и я вскинула взгляд на Йонаса, ожидая объяснений.
– Они все там. Девять человек, три семьи. И Хэмсворд.
Его, в отличие от меня, ничто не смущало, и он продолжал смотреть – вглядываться в чёрную глубину колодца, как в лица сгинувщих в нём мертвецов.
– Оно выползло оттуда и туда забрало их.
«Я правильно сделал, что приехал» осталось непроизнесенным, но повисло в воздухе почти осязаемо.
Глубоко вдохнув, чтобы настроиться, я снова взялась за камни. Возиться с покойниками не было моим любимым занятием, но раз уж такая теперь работа, всё равно рано или поздно пришлось бы.
Склонившись над колодцем, я почти свесилась вниз и, прикрыв глаза, начала слушать.
Тихий шелест, похожий на далёкое движение воды.
Женский шёпот.
Детский смех.
Беззвучное, но превосходно читаемое движение – его подъем с глубины.
– Ну? Что скажешь?
Выпрямившись, я обнаружила, что Йонас отошёл назад, чтобы мне не мешать. И правда, только страховал.
– Оно долго спало там, потом они его разбудили. Возможно, дети кидали камни. Или… – я облизнула враз пересохшие губы, чтобы чётче поймать ощущение. – Женщина. Что-то сказала женщина.
– Если так продолжится и дальше, я рано или поздно стану женоненавистником.
Его губы снова тронуло бледное подобие искусственной улыбки, хотя шутка на этот раз получилась отменная.
– Хочешь сказать, что еще не?
Мы переглянулись, и я отвела глаза первой, возвращаясь к работе.
Точнее, к олицетворявшему ее прямо сейчас амбару.
– Здесь было первое убийство. Оно встретило здесь… кого-то. После пошло в дом.
Эта стена под ладонью оказалась почти горячей. Слишком быстро рассохшееся дерево царапало ладонь, вызывая волну дрожи в мышцах. Эпицентр в самом деле был здесь, и я плавно убрала руку, чтобы не разрывать контакт с ним слишком резко.
– Так что ты собиралась делать?
Йонас по-прежнему стоял позади, только теперь опустил руки в карманы, как будто не знал, куда их деть.
Или в самом деле боролся с искушением познакомить меня с приснопамятным колодцем поближе.
Так или иначе, в тот момент, когда он убедился, что моя просьба о возможности поработать на Совет была чистой монетой, я стала его проблемой. Не критичной, но очевидной, и едва ли он сам уже успел определиться, что для него и его организации было выгоднее: чтобы я осталась или чтобы исчезла навсегда.
Впрочем, он едва ли постеснялся бы сказать мне прямо.
– Я хотела подождать сумерек и посмотреть, как оно себя поведет.
Теперь подобное не имело смысла, и я обвела взглядом стонущую от тишины лужайку, просчитывая возможные варианты.
– Что станешь делать теперь?
– Почему мне кажется, что я сдаю экзамен?
– Потому что так оно и есть?
– Здорово. Значит, ты можешь пока зачитать мне Устав вслух. Ты ведь помнишь его наизусть?
Не глядя на Йонаса и не особенно заботясь о том, что он подумает и скажет, я открыла висящую через плечо сумку и вытащила прихваченный как раз на такой случай кусок угля. Рисовать им по дереву было удобнее всего.
– Я не такой зануда, как тебе кажется.
– По слухам, я единственная женщина, побывавшая в твоем кабинете за последние полгода.
– Я не привожу женщин в замок.
– И не путаешься с подчиненными. Не зануда. Я в курсе.
– Самоуверенная ты сука.
Я почти вздрогнула и едва не испортила получившийся на удивление ровным круг.
– Кто-то мне уже об этом говорил…
К счастью, голос не подвел.
Напротив, в голове как будто прояснилось, и сконцентрироваться удалось так быстро и успешно, что стоило бы поаплодировать самой себе.
Или Мастеру Йонасу.
В ответ на мой полувопросительный взгляд он только пожал плечами, и я во второй раз за час испытала чувство, подозрительно похожее на восхищение.
Злость всегда была хорошим топливом. Она очищала разум и помогала не отвлекаться на мелочи. А он хорошо знал, как ее вызвать, но еще прощупывал пределы допустимого.
– Хочешь это изгнать?
– Отправить обратно. Пусть дальше сидит со своими мертвецами, – я сделала шаг назад от амбара, а потом вернулась к выведению символов внутри круга и за его пределами. – Не хочу возиться с этим до утра.
Я была слишком сосредоточена, чтобы отслеживать чужие реакции, но всё равно услышала, как Йонас тихо хмыкнул.
За этим он на самом деле приехал? Хотел увидеть что-то собственными глазами?
По большому счету, мне было безразлично. Всё, что я стремилась получить от него, – входной билет в систему, – уже было у меня в кармане, и нам с ним не обязательно было становиться друзьями для того, чтобы он продолжал действовать.
Снова положив ладонь на стену, я отметила, что она стала раскалённой – поселившаяся в амбаре сила знала, что я собираюсь сделать, и намерена была сопротивляться до конца. В идеале – отправить в колодец меня саму.
Я позволила себе короткую и мстительную мысль о том, что все же стоило бы познакомить ее с Йонасом поближе, а потом выровняла дыхание и начала читать обряд связывания.
С каждым моим словом тихий гул, начавшийся в амбаре, нарастал. Он словно поднимался с глубины, становился мощнее и яростнее. Полный холодной и бескомпромиссной ненависти потусторонний взгляд уперся прямо мне в лоб. К счастью, желание просто из любопытства поймать его и по-настоящему увидеть я давно переросла.
За те несколько часов, что я провела здесь, погибшую ферму не потревожил даже легкий ветерок, но изнутри на меня шел сильный, похожий на настоящую бурю темный поток – вырвавшись, наконец, на свободу, оно слишком сильно желало продолжать. Гулять среди людей и убивать, становиться сильнее, насыщяясь ими.
Оно почти сбило меня с ног, и чтобы в самом деле не упасть, я уперлась в стену второй стеной, продолжая произносить знакомые слова и едва не давясь этим несуществующим отравленным ветром.
В самом деле оказавшаяся очень древней и отчаянно голодной сила тоже знала, что делать со мной – ум туманился, стена перед глазами качалась, и так легко было запутаться, сбиться или вовсе сказать не то – одна крошечная, но роковая ошибка…
Вполне реальное прикосновение вырвало меня обратно в реальность – обхватив за талию, Йонас легко оттащил меня назад, прерывая и отталкивая от стены.
– Твою мать!.. – я согнулась пополам, упираясь ладонями в колени и стараясь отдышаться.
Воздуха отчаянно не хватало, как будто я бежала несколько миль, не останавливаясь, и это было, Нечистый его побери, почти обидно.
– Все нормально, я справлюсь.
– Не сомневаюсь. А потом будешь восстанавливаться несколько дней, – он смотрел на меня пристально, но все так же нечитаемо.
Почти как та штука, что теперь отчаянно обороняла свой амбар.
Выпрямившись, я встретила этот взгляд прямо, ожидая продолжения.
Если он надумал использовать этот эпизод для того, чтобы списать меня с настоящей работы…
– Есть вещи, которые тебе тяжело выдержать физически, – он странно улыбнулся и обошел меня, оставляя за спиной. – В отличие от большинства женщин, ты не пуглива, но возможности тела – вещь упрямая.
Это был совсем другой Йонас и совсем другой разговор, и нехотя признавая, что он до определенной степени прав, я промолчала, просто наблюдая за ним.
Когда он занял мое место, гул в амбаре умолк. Поселившаяся там сущность рассматривала его если не с опаской, то с очевидным интересом, от которого по моей спине снова поднялась волна холода.
Йонасу же как будто вовсе не было дела.
Не оборачиваясь, он протянул руку, и я вложила в нее оставшийся кусок угля, а сама подошла ближе, чтобы увидеть и запомнить, какими символами он дополнял начерченный мною круг.
– Тебе нужно отточить этот ритуал, чтобы ты могла работать с подобным без страховки и без напарника. Когда вернемся и сделаем все, что полагается для Хэмсворда, я покажу, как.
