- Ну могли же они напоследок помечтать.

Внизу у ее ног глупо икнул скованный несвойственным ему страхом Боб, но она даже не повернулась, как если бы его и не было вовсе.

- Да-да. Последняя радость приговоренного. Ты слишком любишь людей. Даже такую шваль.

- Ах ты! – отмерший первым Уилл схватился за большой нож, которым резали мясо к ужину, и рванулся вперед.

- Эту тварь не убивать! Сначала расплатится! – не видя происходящего, Ганс угадал по движению воздуха, и качнул пистолетом, обращаясь уже к мужчине. – Она будет долго платить.

Его палец лег на курок, и в тот же момент главаря развернуло. Первая же выпущенная им пуля попала Уиллу в грудь. Тот повалился на землю, выронив нож, а рука Ганса задрожала. Он силился разжать пальцы, бросить проклятый пистолет, но тело ему больше не подчинялось. Обжигающе горячее дуло уперлось под подбородок, глаза расширились от боли и осознания.

Вкрадчивое: «В следующий раз придерживай язык, говоря о чужих женщинах», то ли в самом деле прозвучавшее за спиной, то ли померещившееся, стало последним, что он услышал в жизни.

Приподнявшийся было Боб издал странный звук, напомнивший одновременно рычание и отчаянный вой.

- Проклятая ведьма! – а вот Маленький Бен рычал.

Замахнувшись, он собрался опустить кулак девице на голову, убивая одним ударом, но за секунду до она развернулась, уставилась на него тяжелым и темным взглядом. Удар пришелся Бобу прямо в лоб – единственный и точный.

- Впечатляюще, - проследив, как тот оседает на траву, она снова посмотрела на оставшегося в одиночестве здоровяка. – На первый раз.

Бен собрался повторить попытку, но теперь не успел даже замахнуться – она подняла руку, и сила, которой он не мог сопротивляться, толкнула его назад, сомкнулась тяжелым плотным кольцом на горле.

Бен забился, понимая, что почти висит над землей, бестолково принялся хвататься за воздух и собственную сдавленную шею. Он задыхался, хрипел, и испытываемый им ужас затапливал поляну, парадоксальным образом делая доносимый ветром с полей аромат тюльпанов еще слаще.

- Ты теряешь концентрацию. Сосредоточься, - ладонь мягко и уверенно легла на плечо, и она повернула голову, не теряя бьющегося в конвульсиях Бена из вида совсем, но и не глядя на него пристально.

- Я стараюсь.

- Старайся лучше, - он улыбнулся, мимоходом мазнув губами по бьющейся на ее виске жилке. – Вот так.

Вторая ладонь легла на горло, и она приподняла подбородок, позволяя ему медленно сжать пальцы, передавая ощущение, показывая, как именно.

Спустя минуту Маленький Бен в последний раз захрипел и рухнул на землю.

Коротко и резко выдохнув, она опустила руку и встряхнула кисть, разминая затекшие от напряжения пальцы.

- Мне еще учиться и учиться.

- В следующий раз оставить тебе всех?

- Посмотрим, - придержав подол, чтобы не задеть им мертвую руку Боба, через которую переступала, она вернулась к мешкам и принялась завязывать их.

- Что хочешь с этим сделать?

- Не знаю. Как обычно, отдадим? – закончив с узлом, она взглянула ему в лицо через огонь. – Мне вещи покойников ни к чему. А вот деньги никогда не лишние.

- Денег тоже достаточно.

Обойдя костер, он протянул руку, предлагая подняться, и как только она оперлась на нее, одним легким движением привлек ближе, обнимая за талию.

- Итак. Сколько?

- Пятнадцать, - она откликнулась сразу же, скользнула ладонями по его груди вверх.

Он засмеялся снова, но теперь уже совсем по-другому, - тихо, весело и тепло.

- Семьдесят восемь.

- Я считала только тех, кого они убили здесь.

- А я в целом.

- Нечестно!

- Умейте проигрывать, леди Нильсон. Спор мой. Желание тоже.

- Ладно. Подчиняюсь грубой силе, - сократив последний разделявший их шаг, она прижалась теснее и подняла голову, чтобы видеть его лицо. – Чего желает победитель?

- Ну… Раз уж так вышло, что сегодня ровно полгода как мы женаты, - перехватив ее за подбородок, он провел большим пальцем по губам, стирая чужое прикосновение. – Думаю, тебе пришло время побыть идеальной женой.

- Вот как? Любопытно, - она вскинула бровь в почти что подлинном удивлении. – И в чем это будет выражаться? Я больше не должна приставать к тебе с подобными идеями? Или мне следует начать печь хлеб? Или вышивать? Или бояться твоего гнева и соглашаться во всем? Или, может быть, ты хочешь, чтобы я обращалась к тебе: «О, мой досточтимый муж, повелитель и господин»?

- Развлечения у тебя и правда дурацкие. Но последний вариант стоит обсудить, - продолжая удерживать, он склонился ближе, еще не целуя, но касаясь кожи дыханием. – Пока ограничимся чем-то попроще. В разговоре с этими достойными господами ты упомянула какие-то немыслимые вещи, которые я делал с тобой. Хотел бы услышать в подробностях.

Все-таки не выдержав, она коротко рассмеялась и перехватила его руку, погладила ладонь и запястье кончиками пальцев.

- Благочестивым женам не пристало произносить подобное.

- Твоя правда. И что же мы будем с этим делать?

- Видимо, мне придется показывать.