— Я не смогу здесь быть. Пусть доктор Ферниц’Гал Орайним разберётся. Разбирайтесь с ним, Рершер. Я не могу.

Она выскочила на внешнюю платформу, открыв гостю вход. Фигура, вдвое выше людской, ступила внутрь, проскользила под дверью и вытянулась в свете голубоватых ламп. Изогнутая шея доктора покачнулась и двинулась вперёд. Узкие глаза на плосковатом лице столкнулись с взором старого друга.

— Ферниц’Гал, я рад, что ты пришёл.

— Кого же нашёл ты, Рершер?

— Он, как и ты, семиолоид. Смотри: доспех, форма. Это солдат. Точно солдат с поверхности!

Доктор подступился к раненному и провёл двумя парами рук по изрубленной броне. Нависшая тишина протянулась на короткие мгновения, предвещая холодные, столь редкие для визитёра эмоции. Серая кожа его потемнела, и острые зубы блеснули в злостной гримасе.

— Видел ли ты, кого спас? — тонкая рука впилась в плечо Рершеру. — Ты знаешь, кто это?

— Солдат Империи, его броня, его раса, он же… как ты…

Горящий взгляд угас и, опешив, доктор спрятал две руки за спиной, две иные держа перед собой. Из одной в другую перелетало что-то маленькое, металлическое. Четыре пальца прокручивали блестящий предмет, после чего перебрасывали его в иную руку.

— Я извлёк из нагрудной раны это. Геральдика с его доспеха, — от медленного говора Ферниц’Гала Рершер прижался к стене, пытаясь не видеть то, что нашёл доктор. — Пылающая сфера, по бокам от которой раскрылись трёхпёрые крылья, над каждым из них же пылает пара звёзд. И звёзды эти окаймлены. Герб Сашфириш. Ты привёл в свой дом нашего врага.

Все звуки ударили Рершеру в голову и оставили в тишине. Дрожь от ног пробежала по всему телу и отдалась чередой гулких ударов. Бесстрастный взгляд доктора расплылся перед глазами, точно как мысли, что слились в неясную кучу.

— Он — враг? Как же, — Рершер посмотрел на лежащую фигуру и, после, на Ферниц’Гала. — Ведь семиолоиды всегда за нас. Ваша раса — главная в Ниривин. Почему он — за Сашфириш?

— Мир огромен, друг мой. И разные расы стоят по разные стороны в войне. Ты совершил ошибку.

— Тогда, должны ли мы его сдать? Или, отдать Гвардии? Или… — он замялся, проглотил слова. Рершер не хотел упустить свою единственную связь с внешним миром. Пришелец, пусть и враг, мог как-то помочь. Но риск сдавливал все сильнее. — Не знаю, хочу выяснить что там. Это будет преступлением, потому можешь оставить его. Можешь сказать Гвардии. Во всём — моя вина.

Раненный лежал, не видя и не слыша ничего. Песочно-жёлтая кожа его побагровела от ран. Изогнутая шея содрогалась, готовая вот-вот выпустить последний воздух из побитого тела.

— Я не могу оставить это так. И уйти теперь не смогу. Его жизнь — не моя, и ему точно пришлось убить сотни моих сограждан, — семиолоид склонился над умирающим и медицинским лезвием поддел прилипший от крови доспех. — И всё же, его жизнь в моих руках.

По светлой коже заскользили тонкие руки. Аккуратные движения извлекали обломки доспеха, покуда мелкое устройство прижигало раны.

— Он пока жив, форма герметизировалась. Не видел прежде подобной одежды, однако она соединилась в местах разрыва. Не будь он врагом — я бы восхвалил Императора и Троих.

— Ты сейчас помогаешь ему?

— Ему помог доспех, прижавший раны и сдержавший кровотечение. Ходить он не будет, не без протезов, однако… — прибор меж серых пальцев поблескивал раскалённой дугой. — Я извлеку осколки и раны прижгу. Не многим поможет, но смерть отсрочить должно.

Рершер беззвучно наблюдал за операцией. Звон упавшей на пол брони резанул по ушам. Редкие капли крови пробежали по открытому телу, прежде чем раскалённый металл заскользил над раной.

— Даже не дёргается.

— Верно, и дело не в выдержке. Я подобное видел уже. Часто. Сейчас он не чувствует боль, находится между жизнью и смертью. Всё же, слишком много потерял крови, слишком.

— И что теперь?

Ферниц’Гал убрал небольшой инструмент и выпрямился. Склонив острую голову, спасая ту от низких, по меркам его расы, потолков, доктор подошёл к другу. Его взгляд быстро переметнулся с покрытого потом человеческого лица на форму, что лежала возле свесившейся желтоватой руки.

— Полагаю, никаких доспехов тут быть и не может. Как жаль, что я не успел осмотреть и помочь раненному, — спокойный тон отдавал небывалой серьёзностью. — Возможно, он был солдатом, но узнать ли это теперь? Тело пришлось поспешно утилизировать, ведь оно наполнилось ядовитыми парами, что высвободились в шахте во время тряски. Придётся заполнить отчёт, что неизвестный скончался и, друг мой, вам придётся побыть какое-то время здесь. Пещерные испарения опасны, потому я буду приходить ежедневно. Проверять вас.

Загнутые глаза семиолоида не сходили с раненного, а слова его расползались по круглой комнате.

— Ждите меня завтра, друг мой.

— Спасибо, Ферниц’Гал, спасибо.

Четырёхрукий врач покинул дом, оставив Рершера одного с полуживой фигурой.

Тишина. Блёклые тени скользили под оконным светом. Шаг за шагом, человек кружил по комнате возле солдата. Редкие вздохи того сотрясали воздух. Он ещё держался за жизнь.

— Не могу тут быть.

Рершер покинул небольшой дом, выйдя на подпиравшую тот платформу. Фильтрованный воздух ударил в лицо, прогоняя кровавую вонь из ноздрей. Металлический стук донёсся из-под его ног, разнося гулом весть, что кто-то решил прогуляться почти под вершиной мира.

По правую руку от него растянулся город: порушенный, оживавший после ударов город. Из-под нависших скал блестели золотые лампы, в гуще каменных стен выпирали дробящие гигантский лабиринт тоннели. И ни души. Лишь транспорт носился под блеском световых точек да незримые фигуры шевелились в своих домах.

Платформы же, окаймляющие каждый уровень грандиозных строений пустовали. Никого, кроме покосившейся фигуры, что стояла в свете гигантских генераторов.

— Помнишь, как мы познакомились? — проронила Звеифель, едва муж подошёл к ней.

— Конечно. Ты стояла, как сейчас, смотря на вспышки молний в генераторах. Не видела ничего вокруг: ни города, ни скал, ни создающей их огромной машины.

— И ты сказал, что вид их поражает. Изумляет и вгоняет в тоску. Мы смотрели на эти вспышки, стоя посреди моста Алькиза Девятого, незадолго до отключения верхового света. Мост тот сегодня рухнул, ты знаешь?

— Нет. Не слышал.

— Я испугалась. Вспомнила, о чём мы говорили, чего хотели. Подумала, что всё рухнет так же быстро и случайно, как и этот мост, да поглоти его Пустота!

— Звеифель, — он впился пальцами в её плечи, принуждая оторваться от чарующих вспышек. — Ты всегда хотела увидеть их, настоящие. Раскаты грома в небе, потоки воздуха, созданные природой, а не техникой. Почувствовать тепло звёзд и холод ночи, увидеть, как утром вдали медленно поднимается свет.

— Верно, — она вырвалась из колкой хватки. — Да, мы оба хотели. Мечтали увидеть настоящий мир. Я всё ещё хочу, желаю почувствовать тепло звезды но, теперь, боюсь. Часть моей жизни оборвалась. Нашей жизни, нашего прошлого. Мне страшно, Рершер. Не могу рисковать тобой, не могу. Но и здесь быть мы не сможем.

Взгляд Звеифель оставался пустым, хоть голос дрожал от ужаса. Она вновь уставилась на всплески молний под скалистыми небесами.

— Мы выйдем отсюда. Раз там был враг, значит наверху — не смертельная пустошь, — Рершер подошёл ближе, положив ладони на прозрачную грань между платформой и городом. — Ты обязательно увидишь восходы и закаты, увидишь живой мир, а не подземный. Я обещал тебе. Я никогда тебя не обману.

Её ответ пропал в шуме грянувшего разряда. Искры разлетелись над сотней зданий и угасли в воздухе за миг.

Пошатнувшись от белой вспышки, Рершер отошёл к закруглённому дому, ползущему от вершины мира к самому дну. Опёршись о стену, мужчина посмотрел на единственную фигуру, ослеплённую резким светом. Теперь, их жизням грозила не мнимая опасность. Жизни их легли на край острия, на другом конце которого оказался неизвестный солдат.