Рассматривая рисунки вокруг, Васька увидел, как вдруг открылась ещё одна дверь и в комнату вошла мама, держа на руках небольшой белый столбик.

Все сразу бросились к ней, стали дарить цветы, поздравлять, целовать, а Васька…

Он не знал, что нужно делать, – и застеснялся. Он не знал, как себя в таких случаях вести, и остался стоять в сторонке. Один.

Все забыли о нём и поздравляли маму, – а он всё стоял поодаль, чувствуя себя одиноким и всеми забытым.

«Всё! – пришла в голову неожиданная мысль. – Детство закончилось. Теперь я никому не нужен!»

И от этой мысли стало так тоскливо, что Васька весь сжался и почувствовал себя маленьким волчонком, одиноко стоящим посреди бескрайней и холодной степи. И от этого одиночества Ваське вдруг стало себя так жалко, что захотелось просто завыть! Несмотря на то, что до его родных было всего лишь несколько шагов, Ваське показалось, что их вдруг разделила огромная пропасть, – целая бездна тоски и разочарования, преодолеть которую он, Васька, уже никогда не сможет.

Время остановилось. Несмотря на то, что прошло всего лишь несколько минут, Ваське показалось, что прошла целая вечность.

Первым среагировал отец, который, повернувшись к сыну, сказал:

– Васька, а ты чего стоишь один, – иди к нам, посмотри на эту масю!

Васька, неуверенно, будто на ватных ногах, подошёл к родителям и увидел свою сестричку. Она была такой крохотной, что Васька даже не поверил, что дети бывают такими маленькими. Во всяком случае, он никогда таких не видел.

Сестричка была так завернута во всякие там пелёночки и конвертики, что видно было только маленькое детское личико… Поразили её глаза – огромные детские глаза, которые, как показалось Ваське, с удивлением взирали на всё происходящее вокруг.

Суета стояла неимоверная. Фотограф и видео-оператор бегали вокруг и всем надоедали: «Станьте вот здесь, посмотрите сюда, улыбнитесь!.. Счастливый папа держит замечательную дочурку и обнимает счастливую маму, которая прижимает к себе счастливого мальчика…»

«Брррр! – подумал Васька. – Полный абсурд. Может, папа и мама счастливые, но я уж точно никакого счастья не чувствую. Тоже мне, – дикая радость, счастье-то какое! Лежит себе на руках у папы нечто непонятное, а все должны радоваться. Не успела родиться, а внимания масса. А я, – сколько лет прожил, всё было нормально… и вот на тебе – никто и внимания не обращает! Всё. Приехали…»

Слава богу, этот цирк длился недолго и, собравшись, вся компания наконец с шумом вышла на улицу и поехала домой.

Дома ждали бабушка и дедушка, – которые тоже начали охать и ахать, бегать по всей квартире и суетиться. Все были в хорошем настроении. Все, кроме Васьки, который сел в сторонке, чтобы никому не мешать, и тихонько сидел, погрузившись в непростые раздумья о своей будущей жизни. Сейчас ему ничего не хотелось.

Видимо, отец заметил состояние Васьки, потому что, посмотрев на него, сказал:

– Так, ну, вы тут разбирайтесь, ребёнку нужно кушать и отдыхать, – а мы с Васькой поедем к дяде Саше, хоть поздравим его с днём рождения, а то опять чуть не забыли это сделать, как в тот год, когда родился Васька.

Нужно сказать, что отец вспомнил одну довольно старую историю: у Васьки и дяди Саши разница в днях рождения была всего одну неделю и, когда родился Васька, все так замотались, что забыли поздравить дядю Сашу с таким же праздником. Он, конечно же, тогда не обиделся, – но историю эту все в Васькиной семье до сиих пор вспоминают со смехом. А теперь, в перерыве между днём рождения Васьки и дяди Саши, родилась Васькина сестричка, – и, учитывая, что забирали её из роддома в день рождения дяди, всем очень не хотелось повторять ошибки прошлого, – хотя, как ни старались, но чуть не повторили!

А у дяди Саши дома был накрыт праздничный стол, и ждали гости, поэтому, оставив дома маму, дедушку, бабушку и, конечно же, маленькую сестричку, все остальные собрались и поехали на праздник.

Дядя Саша с семьей поехал на своей машине, а Васька с отцом – на своей.

Ехали молча, лишь изредка обмениваясь отдельными фразами. Отец думал о своём, а Васька – о своём. И чем больше он думал, тем больше его охватывала тоска и безысходность. А понимание того, что теперь всё внимание будет направленно на это маленькое существо, только усиливало негативные эмоции, – причём настолько, что в конце-концов в горле у Васьки стал ком, а на глазах выступили слезы.

– Приехали! – сказал в этот момент отец. Остановив машину, он повернулся к Ваське и увидел его лицо.

– Ты чего, Василий? – удивлённо воскликнул он. – Что с тобой? Ты что, переживаешь?

Видимо, осознав, что происходит с сыном, он ласково продолжал:

– Не переживай, ничего в твоей жизни не изменится… Мы к тебе будем относиться точно также, как и раньше. Просто, когда рождается ребенок, в семье к нему всегда проявляют много внимания! Когда родился ты, тоже была суета, все бегали и носились с тобой, как с игрушкой. Просто, ты был тогда очень маленький, как твоя сестра сейчас, – и теперь ты, конечно, ничего не помнишь! Не переживай! – ещё раз сказал отец. – Всё будет нормально! Пойдём!

И они поднялись к дяде Саше. Там были гости, было шумно, был накрыт праздничный стол, на котором стояло очень много интересных блюд. Все обсуждали последнюю новость – выписку мамы с сестричкой из роддома, и опять охали и ахали.

Васька сидел за столом, но есть не хотелось. Папины слова подействовали мало, а голову опять и опять сверлила одна и та же мысль: «Теперь я никому не буду нужен. Все обо мне забудут!»

И как ни уговаривали Ваську съесть что-нибудь вкусненькое, он ни к чему не притронулся, хотя в тот день совсем не обедал.

Гости уже хорошо поели и веселой гурьбой пошли в другую комнату, – смотреть видеозапись с маленькой сестричкой. Всем не терпелось её увидеть.

А Васька снова остался один на один со своей тоской, со своими расстроенными чувствами и грустными мыслями. И сидел он так до тех пор, пока не пришёл дядя Саша и почти силой не выволок Ваську в большую комнату, где работал телевизор и сидели все гости.

Взглянув на экран, Васька с раздражением подумал: «Опять эта сестричка, все разговоры о ней, фильм о ней, всё – о ней!»

Но деваться было некуда, и он невольно уткнул взгляд в экран, молчаливо осмысливая увиденное. А на экране телевизора были папа, мама, дедушка и бабушка, – и все они по очереди носили маленького ребенка.

«Ну, сколько же это можно смотреть! – снова подумал Васька, глубоко вздыхая. – А вообще-то, мне кажется, сестричка моя сегодня была вроде меньше, да и мебель в комнате расположена по-другому. Да и вообще, – когда это всё успели заснять, ведь дома видеокамеру никто не включал? Странно! – подумал Васька. – Что-то здесь не так!»

Взглянув на сидящих в комнате гостей, он с удивлением обнаружил… что все вопросительно смотрят на него!

– Ну что, Васька?! – первым спросил отец. – Как тебе фильм?

– Да что-то я не пойму ничего… – растерянно произнес Васька, обводя присутствующих непонимающим взглядом.

– Да это же ты! – с улыбкой сказал отец. – Это ты, когда тебе было всего лишь три месяца. Вы просто очень похожи с сестрой, поэтому ты ничего и не понял.

Увидев Васькину реакцию, гости дружно рассмеялись, а Васька уткнулся в телевизор и продолжал смотреть. Он смотрел на самого себя и на то внимание, которое ему тогда уделяли родные.

Все вышли из комнаты, а Васька всё сидел и сидел, всё смотрел и смотрел.

«А ведь правду сказал отец! – думал он. – Когда я был маленьким, меня также носили на руках, вокруг меня также стояла постоянная суета, и все очень переживали… Да, маленькие дети требуют, наверное, больше внимания, чем те, кто постарше».

Долго ещё сидел Васька возле телевизора и смотрел о себе фильм. И чем больше он сидел, тем больше приходил в себя и успокаивался.

«Зря, наверное, я себя так накручиваю! Всё будет нормально!» – подумал он, чувствуя, как поднимается настроение.

«Пора попробовать праздничный торт! – неожиданно решил он, чувствуя, как возвращается бодрость, – а то, получается, на дне рождения был, а торт и не пробовал!»