– Если я ещё хоть раз увижу хоть одну пылинку, или, не дай Прекраснейшая, что-нибудь вроде вот этого, – я ткнул пальцем в груду тряпья на полу, – можете сразу выметаться отсюда к чёртовой бабушке, иначе я за себя не ручаюсь! – прошипел я, пристально глядя в глаза Николаю. Дворецкий перевёл взгляд на тряпки и задумчиво кивнул.

Пока он размышлял над моими словами, я вышел из ванной и с такой силой хлопнул дверью, что посыпалась штукатурка. Ещё и ремонт хреново сделали, козлы!

Так и не одевшись, я сразу же направился в кабинет Саши. Всё то время, что прошло со дня его смерти, я заходил сюда дважды, и оба раза, чтобы позвонить Роману. Теперь же я прошёл прямиком к столу и сел в удобное офисное кресло.

Сидеть было некомфортно: кожа, не слишком подходящий материал для обнажённого тела. Пересилив неприятные ощущения, я закрыл глаза, прислушавшись к себе. Лазарев прав, пора отпустить тебя, папа.

Резко распахнув глаза, я открыл первый ящик письменного стола и улыбнулся. Всё-таки я знал отца как никто другой. Вытащил из ящика то, за чем я собственно сюда пришёл – дорогой кожаный портмоне, открыл его.

Из прозрачного окна бокового кармана на меня смотрел я сам. Я не помню, когда было сделано это фото. Наверное, Саша меня щёлкнул, когда я читал книжку, валяясь прямо на земле в саду. Было видно, что на улице ветрено, потому что мои волосы были в беспорядке и частично падали на лицо. Я улыбался, и моё лицо выглядело немного капризным, как это часто бывает у любимых и, что греха таить, избалованных детей. Рядом с моей фотографией была вставлена фотография мамы. Вырвав свою я смял её в кулаке. Нет больше этого Дмитрия. Словно Саша, уходя, забрал с собой моё детство.

Больше в кошельке ничего не было, но это было и неважно. Я быстро рассовал по отделениям кредитки и чековую книжку и только после этого выбрался из кресла и вышел из кабинета.

Дойдя до своей комнаты, быстро оделся, не особо обращая внимание на то, что вообще надеваю. Какая разница, всё равно выгляжу как пугало.

Вернувшись в гостиную, наткнулся на Николая. По комнате бегала молодая девушка с тряпкой, оперативно вытирая пыль. Ещё пару слуг я заметил в коридоре, когда шёл сюда. Надо же, как засуетились. Как же им не хочется потерять это место.

– Вызови мне такси, – бросил я Николаю, и дворецкий, коротко склонив голову, вышел из комнаты.

На диване лежал Гвэйн. По его виду сразу стало понятно, что ждёт он здесь меня. Услышав, что я говорю, оборотень спрыгнул с дивана. Я же только покачал головой.

– Ты остаёшься здесь, – Волк вскинулся было, но, нарвавшись на мой бешенный взгляд, только вздохнул и снова запрыгнул на диван. – Хватит с меня приключений и долгих, утомительных прогулок по проклятому полю! Мне надо Ромку найти, а то ты, похоже, забыл вчера вечером, ради чего эта прогулка затевалась.

Сказав это, я прошёл к секретеру, стоящему у стены. По-моему, мама здесь хранила наличные. Их всегда было очень немного, так на «чёрный день», как любил говорить Саша. Правда, если бы этот день и наступил, никаких изменений в отношении ко мне окружающих я бы вряд ли почувствовал. Может, оно стало бы чуть менее терпеливое, а то и откровенно враждебное, только и всего.

Я открыл секретер и уставился на содержимое пустым взглядом, не замечая ничего вокруг. В голове крутилось только, что вряд ли в такси можно расплатиться кредиткой.

Наличные были на месте. Не слишком много, но на дорогу до Твери должно хватить: пара золотых, около десяти серебряных рублей, да горсть медяков.

Ссыпав всё это богатство в карман джинсов, я сунул в другой карман бумажник и пошёл ждать приезда такси за ворота поместья.

Когда машина приехала, я сел в неё и задал вопрос таксисту.

– Вы не знаете, где находится бакалейная лавка Вишневецкого?

– Знаю, – ответил он, посмотрев на меня в зеркало заднего вида. – Доставщик, поди?

– Как вы угадали? – я слабо улыбнулся.

– Ну так из этого поместья редко такси вызывают, здесь свой шикарный автопарк имеется, – пояснил он, совершенно беззлобно, и машина тронулась.

Я бездумно смотрел в окно. Мы ехали по полю, по которому я не далее как вчера шёл, держа на поводке Гвэйна. Почему-то я не могу начать отожествлять моего Гвэйна с Эдуардом Лазаревым, моим дальним предком, про которого книжки пишут.

Я даже не сразу понял, что пустошь сменилась городской улицей. Время было ранее, поэтому Тверь только начала просыпаться. Как и все провинциальные города, она жила неспешно, что в данный момент меня полностью устраивало.

Наверное, я задремал. Голос таксиста вывел меня из оцепенения, в которое погрузился мой разум.

– Эй, парень, приехали. Вон лавка Вишневецкого, – я встрепенулся и посмотрел в окно, едва не рассмеявшись от осознания того, что с Вандой я мог встретиться гораздо раньше. Правда, смеяться сразу же расхотелось, потому что появилось сильное беспокойство за подругу.

Бакалейный магазинчик располагался напротив кафе, где вчера на меня напали бандиты и оборотень с крадеными камнями. Практически вся улица была оцеплена жёлтой лентой, а по периметру стояли патрульные, не пропускающие собравшихся зевак. Внутри огороженного участка сновали полицейские, сотрудники в штатском, парочку из которых я узнал. Они были из государственной службы безопасности и проводили расследование в Дубках.

Я пригляделся. Отсюда было хорошо видно, что окна лавки отца Ванды, как и окна кафе, выбиты, а фасады опалены. Дорога между здания была будто после бомбёжки, вся в рытвинах.

– Что здесь произошло? – спросил я у терпеливо ожидающего таксиста.

– Не знаю, – он пожал плечами, даже не повернувшись ко мне. – Вчера вечером разборки какие-то были. Говорят, две местные банды чего-то не поделили. Так что? Едем куда-то ещё?

– Нет, спасибо, сколько с меня? – спросил я, увидев возле магазина Ванду. Она стояла, укутавшись в плед, и разговаривала с одним из представителей службы безопасности.

– Семьдесят медяков, – таксист обнулил счётчик, пока я отсчитывал монеты, негромко ругаясь, потому что часть из них застряла в кармане ставших слишком узкими джинсов.

Пока я ковырялся, налетел ветер. Небо, только что бывшее чистым, стало почти чёрным.

За огороженный периметр меня по понятным причинам не пропустили, и я окликнул подругу. Она повернулась в мою сторону и удивлённо вскинула брови. После чего подбежала ко мне, отмахнувшись от следователя.

– Дима, ты здесь какими судьбами? – Ванда подняла ленту и повисла у меня на шее, крепко обнимая. – Ты как? Я пыталась до тебя дозвониться, но не смогла. Сначала ты не подходил к телефону, а потом звонки не проходили. – Я слегка её отодвинул, разглядывая мелкие порезы на лице девушки. Что-то мне всё это совершенно не нравится.

– Могло быть и лучше. Что здесь произошло? – тихо спросил я, отводя Ванду в сторону.

– Не знаю. Я была наверху, в своей комнате, когда началась какая-то заварушка, – шёпотом ответила она. – Раздались выстрелы, крики, а потом будто взрыв произошёл. Он какой-то странно тихий был с яркой голубой вспышкой. Явно артефакт или боевое заклинание сработали, или вообще всё вместе. Именно поэтому сотрудники СБ приехали. Из столицы, между прочим. От взрывной волны все стёкла повыбивало, вот меня немного зацепило, – слабо улыбнулась она, проводя рукой по слегка исцарапанному лбу. – Ты так и не ответил на мой вопрос, что ты здесь делаешь?

– А во сколько это произошло? – Я снова проигнорировал её расспросы. Меня не покидало неприятное ощущение, что это как-то связано с моим вчерашним приключением. И оно усилилось, когда я перевёл взгляд на огороженный участок, только сейчас разглядев пятна крови на асфальте.

– Часов в шесть. Отец как раз магазин закрыл. Дима, что происходит? – Ванда прижалась ко мне и шептала вообще на пределе слышимости.

– Я в шесть должен был с Гараниным здесь встретиться. Только по техническим причинам на встречу не успел, – на этот раз я ей ответил. Сразу почему-то вспомнился отключённый телефон Романа.