Что мог сказать преступник? Только то, что он признает себя виновным и в этом ограблении.

— Кто был вашим сообщником? Санин?

— Нет, не он.

— Кто же?

— Агафонов.

Так появилась еще одна фамилия. Кириллов распорядился о немедленном задержании Агафонова. Выяснилось, что тот нигде не работает, не прописан, где живет — неизвестно. Но сотрудники милиции все же обнаружили его местопребывание. Вскоре Агафонов давал показания следователю.

Как выяснилось, и на этот раз инициатором ограбления был Краснопевцев. Проникнуть в закрытое помещение магазина преступники решили при помощи домкрата, который «позаимствовали» в Ленинградском торговом порту. Поздно ночью они перелезли через забор и, сняв домкрат с одной из машин, приготовленных к отправке за границу, тем же путем, через забор, вынесли его с территории порта.

В ту же ночь они направились к облюбованному магазину, прошли в подвал, дверь которого оказалась незапертой. Краснопевцев зажег захваченную с собой свечу. В груде хлама, наваленного на полу, злоумышленники увидели… домкрат, точно такой же, какой они сняли с автомашины. Неужели еще у кого-то возникла мысль проникнуть в магазин, и таким же способом? Агафонов хихикнул: «Телепатия!» — «Тут не до шуток! — строго оборвал Краснопевцев. — Торопиться надо, пока никто нас не опередил».

Решив не откладывать задуманное, преступники выломали бетонную плиту в полу, проникли через пролом в магазин и стали опустошать витрины и стенды. Больше всего грабители опасались, как бы в магазине не оказалось сторожевой собаки. Но собаки не было. И вообще филиал ДЛТ охранялся так же беспечно, как меховой склад.

Похищенное воры частично распродали, частично раздарили.

В. Э. Кириллов поставил перед собой задачу — выяснить, куда девалась каждая вещь. Он потребовал, чтобы все было возвращено государству. И приходилось вызываемым на допрос людям расставаться с приобретенными вещами: кому — с шубой, кому — с кольцом, кому — с шапкой.

Не менее дотошным оказался следователь и в выяснении личности преступников.

Краснопевцев, Санин и Агафонов встретились и подружились в Ленинградском морском торговом порту, где все трое работали. Наблюдая за хлопотливой жизнью порта, за приходом и уходом судов, совершающих рейсы в чужие края, толкаясь среди моряков, присматриваясь к их жизни, они постепенно проникались завистью. Моряки хорошо зарабатывают, имеют возможность покупать заграничные вещи. А вещи с иностранными ярлыками всегда были «голубой мечтой» и Санина, и Краснопевцева. Последний, например, спал и видел квартиру, обставленную роскошной мебелью, дубленку, элегантную спортивную сумку, которую можно носить через плечо, портативный японский магнитофон и прочие «соблазнительные» вещи. Тянулся к «красивой жизни» и Санин.

Краснопевцев и Санин честно трудиться не хотели. Но попытки «устроиться получше» у них были. Услышав, например, про «хорошие заработки» мясников, Санин бросил работу в порту и устроился учеником в магазин. Однако рубить и разделывать говядину, баранину, свинину, махать топором показалось ему занятием обременительным, и спустя неделю он взял расчет.

Краснопевцев тоже искал выгодную работу.

— Зарплата у меня всегда была невелика, — рассказывал он следователю. — С такой зарплатой ни одеться, ни обуться по-настоящему, ни отдохнуть по-человечески. А хотелось и костюм хороший иметь, и туфли модные, и в театр сходить, и в ресторане посидеть…

Но если Краснопевцев и Санин, желая «жить красиво», хоть что-то пытались предпринять для этого, то третий из их компании — Агафонов — вообще не хотел работать. Это был законченный лентяй. Без каких-либо причин, просто потому, что надоело, он перестал ходить на работу, превратился в тунеядца. Сначала существовал за счет сожительницы, а потом, когда она стала выражать ему недовольство, поссорился с ней и перебрался на жительство к Краснопевцеву. Тот из дружеских чувств не возражал.

Одного заработка на двоих не хватало. Но безденежье не гнало Агафонова на работу. Он продолжал вести праздную, паразитическую жизнь.

Первой «пробой сил» для Краснопевцева и Агафонова на «поприще» преступности стало ограбление овощного ларя на Лиговском проспекте. Темной ночью, выломав в ларе заднюю стенку, преступники похитили несколько килограммов помидоров, слив, взяли пять пакетов с изюмом.

Кража в ларе сошла для них благополучно. Ободренные удачей, Краснопевцев и Агафонов решили переключиться с продовольственной точки на промтоварную. Договорились начать сразу с крупного объекта. Выбор пал на магазин, торговавший по сертификатам. Уж там-то будет чем поживиться!..

Так, начиная с малого, они пришли к большому преступлению. Порочные задатки наблюдались у всех троих уже давно. Мать Краснопевцева замечала в своем сыне склонность к обману и другие пороки. Санин тоже не отличался добропорядочностью. Имея двух детей (одного — от первого брака, другого — от второго), он совершенно не уделял им внимания, по неделям не бывал дома, проводя время в подозрительных компаниях. Даже обязанности по материальному содержанию своих детей не выполнял. С мая по декабрь 1976 года Санин уплатил на ребенка от первого брака всего… 2 рубля 80 копеек. И в то же время он не задумываясь оставлял значительные суммы в ресторанах, покупал дорогие вина, коньяки, делал подарки знакомым женщинам.

Награбленное преступники сбывали не только в Ленинграде, но и в других городах, куда специально для этого выезжали. Опыт таких «командировок» у них был. Выяснилось, что дружки занимались также спекуляцией женскими париками. Не один десяток париков удалось им сбыть в Барнауле и Свердловске, Перми и Новосибирске.

Суд строго наказал всех троих…

А следователь Владимир Эммануилович Кириллов, перед тем как приступить к работе над новым делом, задумался над таким вопросом. Принято считать, что основной причиной подавляющего большинства преступлений является пьянство. Все сваливается на водку. Да, это так, если речь идет о таких преступлениях, как хулиганство, причинение телесных повреждений, мелкое воровство. Ну а мошенничество, кража, грабеж, хищение? Не ясно ли, что в их основе — жажда обогащения, желание обогатиться быстро?

Стремление к легкому обогащению означает, что человек не стоит прочно на ногах, не привык трудиться, как все. А это — следствие пробелов в воспитании, в образовании. Закономерным итогом в данном случае является поломанная собственная жизнь, ибо рано или поздно, но вора, расхитителя социалистической собственности ожидает неминуемая расплата.

Нож на траве

6 ноября 1968 года, придя на работу, старший следователь Ленинградской областной прокуратуры Владимир Эдуардович Писаревский узнал, что ему присвоено звание советника юстиции. Товарищи поздравляли его. Он отшучивался. Потом вспомнил свое самое первое дело. Это было в Хабаровске, куда его направили после окончания Ленинградского университета. Перед ним предстала подследственная — пятнадцатилетняя девочка, укравшая велосипед и продавшая его. Неизвестно, кто тогда больше трусил — эта ли девчонка, замершая от страха, как мышонок, или он, молодой следователь, не знавший толком, ни как держать себя на допросе, ни как вести его. Сколько воды утекло с тех пор! И вот сейчас у него уже две звезды в петлице.

День складывался вроде бы удачно. Никаких экстренных дел не намечалось. Можно будет уйти наконец вовремя, заглянуть по пути в магазин, купить бутылку шампанского, торт и отпраздновать в кругу семьи получение звания. Тем более что следователю, да еще такому, у которого работа связана с разъездами по области, бывать дома приходится не так уж много. А впереди еще целых два праздничных дня!

Однако все сложилось совсем по-другому.

Когда зазвонил телефон в кабинете и Писаревский снял трубку, он услышал голос начальника Областного управления уголовного розыска подполковника милиции Виктора Ивановича Степанкина.

— Сегодня ночью произошло убийство в поселке Мельничный Ручей. Следствие будешь вести ты. С начальством этот вопрос согласован. Заславский Григорий Иосифович, заместитель начальника бюро судебно-медицинской экспертизы, уже у меня. Сейчас мы за тобой заедем.