Поздно вечером преступники перенесли ящик в пустующую будку стрелочника. Ящик вскрыли и обнаружили в нем кроме бутылки с соблазнительно булькающей жидкостью еще и какие-то медикаменты. «Для зверосовхоза, — установил по надписи Родимцев. — Зверюшек лечить, лисичек». — «Выбрось! — приказал Крутяк. — Лучше займемся спиртом».

Корсакову достался целый чайник. Остальное поделили между собой Крутяк и Родимцев.

К хищениям на станции Ручьи были «привлечены» машинист маневрового тепловоза Курбакин, дежурные по парку Югова и Бреева, а также дежурный по станции Пеньков. Они сообщали составителям поездов номера вагонов, в которых находились продукты, спиртные напитки. Под покровом ночи преступники пробирались к вагонам и похищали содержимое ящиками, коробками, бочками. В знак благодарности «наводчики» получали то консервы, то вино.

Преступники так наловчились снимать пломбы с дверей вагонов, а затем прикреплять обратно, что никто ничего не подозревал. Обнаружит получатель груза недостачу в вагоне и считает, что это отправитель допустил небрежность при погрузке. Никому и в голову не приходило, что совершаются хищения и что замешаны в них сами железнодорожники! Правда, однажды начальник станции сказал, что тут дело нечистое, да на том все и кончилось. В милицию он о своих подозрениях не заявил, строгих мер для сохранности грузов не принял. И все продолжалось по-старому.

Днем на станции все было тихо-мирно. Точно по расписанию приходили и уходили поезда. Перекликались весело тепловозы. Слышался рожок стрелочника. Словом, все как на любой станции. В красном уголке проходили собрания, на которых те самые лица, что совершали преступления, выступали с речами о необходимости принятия строгих мер по обеспечению сохранности грузов, а поздно вечером и ночью они превращались в расхитителей. Чтобы облегчить доступ к вагонам с грузом, они загоняли их на заброшенные, поросшие чертополохом ветки, в глухие тупики, куда даже охрана не заглядывала.

В конце концов преступники так обнаглели, что перестали покупать продукты в магазинах — перешли на «самоснабжение». Крутяк регулярно приносил домой консервы, чай, сахар и уверял жену, что это ему дали за хорошую работу в качестве «премии». Так же поступали и другие.

Для того чтобы найти и изобличить всех участников хищений и их пособников, установить, сколько, когда и кем было похищено грузов на станции, следователь провел много очных ставок, обысков, опознаний. Он нашел свидетелей преступлений, получателей и отправителей грузов. Рылся в накладных на помидоры и яблоки, сливочное масло и сахар, изучал акты о недостачах рома, спирта, вина крепленого и сухого, водки. Он выявил всех, кто занимался грязным делом, обворовывал государство. А ведь первоначально в распоряжении следователя не было ничего, кроме нескольких банок с овощными консервами, найденными в квартире обвиняемого по совсем другому делу, не связанному с хищениями. Вот что значит иметь особое, следовательское чутье, смотреть на казалось бы второстепенные факты с точки зрения интересов государства.

Все преступники понесли суровое наказание.

Лица под масками

В Ленинграде ожидалось открытие очередного Международного пушного аукциона. Его участники уже прибывали на берега Невы. Как обычно, согласно традиции к их услугам были гостеприимные апартаменты гостиницы «Астория». Встречаясь в холлах отеля, в зале ресторана за столиками, специалисты-пушники оживленно обсуждали перспективы закупки русских мехов, заслуженно пользующихся славой на мировом рынке. И разумеется, никто из гостей даже не подозревал о том, что в эти же дни в городе произошли события, тоже связанные с аукционом, хотя и не имеющие к нему прямого отношения.

События, о которых идет речь, произошли на складе Союзпушнины, где хранится предназначенный для продажи на аукционе товар. Ночью здесь всегда остается дежурный. Так было и в ночь на 16 января 1977 года. Дежурила приемосдатчица Иевлева. В конторке, где она располагалась, было тихо, усыпительно тикали часы. Иевлева решила: «До утра еще далеко, полежу немного на диване». Она прилегла.

Примерно в третьем часу ночи раздался звонок. Иевлева встала, подошла к двери, спросила:

— Кто?

— Милиция!

Дежурная открыла дверь. Тотчас в конторку вошел человек. Лицо его было обмотано шарфом до самых глаз. Иевлева решила, что это какая-то шутка, розыгрыш. Она так и сказала:

— Развязывай шарф, брось шутить!

Но это не было шуткой. Мужчина схватил ее за плечо, толкнул к стулу так, что она чуть не упала, и приказал:

— Сиди тихо! Лицом к стене! Не шевелись!

Тут в конторке появился еще один мужчина, с сумками. Его лицо тоже было обмотано шарфом. Первый остался возле насмерть перепуганной женщины, второй вбежал в соседнее помещение, где находились меха. Через некоторое время он вышел оттуда, неся плотно надбитые сумки.

— Эй ты, — обратился один из неизвестных к Иевлевой, — слушай внимательно! Ты нас запомнила или не запомнила?

И он помахал перед носом женщины каким-то предметом.

От страха Иевлева не могла даже слова вымолвить. Неизвестный счел это за молчаливый ответ.

— Правильно, молодая еще, жить хочется, — усмехнулся он.

И они ушли, предварительно оборвав телефонные провода. Наружную дверь закрыли на большой висячий замок, который взяли тут же в конторке, чтобы Иевлева не смогла выйти и поднять тревогу.

Словом, все произошло, как в банальном детективном фильме. Ночь, таинственные грабители, проникнувшие на склад под видом представителей милиции, лица под масками, оборванные телефонные провода, похищенные меха…

Как только дежурная пришла в себя, она вспомнила, что в конторке есть еще один телефон, местный, о котором грабители не знали или в спешке не обратили на него внимания. Но сразу позвонить по нему Иевлева побоялась. Вдруг преступники стоят, притаившись за дверью, и слушают? Только убедившись, что там никого нет, она сняла трубку и прокричала сторожам: «Скорей! На помощь! Грабеж!»

Прибывшие на место происшествия сотрудники уголовного розыска установили, что были опустошены две коробки со шкурками норок, всего похищено 260 шкурок. Общая их стоимость составила более 18 тысяч рублей. Это означало, что совершено хищение в особо крупных размерах.

На столе в конторке инспектора обнаружили ножовку и напильник. В последнем Иевлева признала предмет, которым ей угрожал преступник.

Поднявшись этажом выше, сотрудники милиции увидели там перепиленный замок и сломанную дверь. Видимо, грабители думали, что пушнина хранится на четвертом этаже, они полезли сначала туда, а потом уже спустились на третий. Общий вывод был таков: действовали преступники дерзко, но бестолково. Даже «инструменты» оставили. Значит, особого опыта у них нет — новички. Но поиски это не облегчает. Скорее — наоборот. Проще, когда у преступника уже «знакомый почерк». Тогда можно предположить, кто совершил преступление.

Пока на складе шел осмотр, сведения об ограблении уже поступили во все отделения милиции. Были приняты меры к тому, чтобы не выпустить преступников из города: усилены наблюдения на вокзалах, в аэропорту, на автодорогах.

Поскольку склад Союзпушнины находится на территории Морского торгового порта, то следствие поручили вести Транспортной прокуратуре.

Первой, кто предстал перед следователем — младшим советником юстиции Владимиром Эммануиловичем Кирилловым, была Иевлева. Она все еще не оправилась полностью от страха, который ей пришлось испытать ночью, была бледна, испугана. К тому же боялась, что следователь, чего доброго, подумает, будто она тоже причастна к ограблению.

Но у следователя не было оснований подозревать ее в чем-либо. Единственно, что он мог инкриминировать не столько Иевлевой, сколько ее начальству, это халатное отношение к охране социалистической собственности: на складе почему-то не было сигнализации.

Если само преступление по своим деталям напоминало детектив, то не менее детективным оказалось его продолжение.