— Да, конечно. Но ведь можно как-то без этого?
— Мы постараемся, — без малейшего намека на тень улыбки кивает Айсард.
Умный мужик. Он все понял. Никаких публичных эксцессов, способных попасть в новостные ленты, не будет. Но пока я буду переподчинять себе Аграрный корпус, а затем и производство продуктов в ключевых и особо проблемных регионах (а иначе зачем было затевать все это), ни одна условная Цзерка не тявкнет. Потому что пара-тройка наиболее одиозных топ-менеджеров отравится экзотическими грибами на званом ужине. Потому что сцепятся в непримиримой схватке с конкурентами или вынуждены будут преодолевать череду природных и техногенных катастроф, которые время от времени случаются даже в нашем цивилизованном мире. Неважно. Арманд Айсард все сделает, как надо. Теперь об этом можно просто забыть. То есть основным делом заняться.
А пока просто проводить милых девушек, потребовав от Мола, чтобы тот обеспечил их полную личную безопасность. Судя по оскалу забрака и глуповатому хихиканью трех сестричек, для пущей надежности делать он это будет в собственной спальне. Сразу с тремя? Хотя, если их родная мать меж собой не различит...
Возвращаюсь в личную часть апартаментов, что встречаю чем-то расстроенную Шми.
— Что-то случилось?
— Эни совсем от рук отбился. Поговорили бы вы с ним…
Про детали не спрашиваю. Они слишком очевидно лежат на поверхности сознания женщины. Не слишком быстро юный татуинец столичной дури нахватался? Это же надо додуматься: на требование матери серьезнее готовиться к зачету по литературе, заявить, что он сам знает, что и когда ему делать, а если все будут к нему докалебываться, то он в окошко выпрыгнет. И где такого нахвататься успел, говнюк?!
С другой стороны, я сам где-то поощрял гордыню и эгоизм мальчишки. Ситху полезно. Но только при одном условии, если он в состоянии контролировать вызванную собственными капризами ситуацию. Эту простую и вместе с тем крайне полезную мысль я и собираюсь донести до ученика в максимально доступной форме.
Энакин обнаруживается в комнате перед компьютером. Ожидаемо с очередным гоночным симулятором забавляется. Аж язык высунул от напряжения. Впрочем, заметив меня, мальчик бодро вскакивает с места и чуть наигранно вздыхает.
— Мамка нажаловалась уже?
Дурачок уже поджал хвостик, но еще надеется обратить учиненное безобразие в шутку.
— В окошко не вышел еще?
— Да я это так… просто… Что я дурной, что ли?
— Зря тянешь. Лучше мать по тебе раз отплачет, чем постоянно жить и вздрагивать от скрипа балконной двери.
Сгребаю сопляка за шиворот и волоку к окну. Я люблю свежий воздух, пусть с налетом городской гари, но не из кондиционера. Поэтому створки всех окон у меня раздвигаются. Конечно, за ними еще и силовая защита стоит. Только чтобы убрать ее много Силы не требуется. Стоило это сделать, как ничем не удерживаемые струи воздуха бьют в лицо, норовя сбить с ног. Энакин обеими руками вцепился в раму. Я не толкаю, но слегка поддавливаю сзади, заставляя едва балансировать на самом краю.
— Ну? Чего же ты ждешь?
— Я все понял, учитель! Больше такого не повторится, — кричит сквозь вой ветра перепуганный Энакин.
Слишком зверствовать я не стану: услышу с первого раза. Недостаточная строгость? Возможно. Но с другой стороны, зачем мне ученик, который высоты бояться начнет. Выдергиваю свою жертву назад в комнату и закрываю окно. Энакина бьет крупная дрожь, но в руки он себя берет практически сразу. В коридор мы выходим, надев на лица я — милейшую и чуточку печальную улыбку, он — маску искреннего смущения.
— Ну-ну, дружочек, с кем не бывает? — ласково ерошу мальчишке волосы, стоило Шми появиться в зоне видимости. — А перед мамой надо извиниться.
Энакин кивает и боком семенит к матери. Извинения получаются крайне невнятными, но на четкости формулировок я сегодня не настаиваю. Не хватало еще, чтоб ученик при мне разревелся. Сдается мне, он это сделает, но только когда они с матерью останутся вдвоем.
История получает неожиданное продолжение, когда буквально на следующий день ко мне в кабинет является озабоченный Дуку.
— Знаете, дорогой канцлер, Шми встревожена душевным состоянием сына. Мальчик то хамит без особой причины, то буквально рыдает у нее на груди...
Граф делает паузу и выжидательно смотрит. Спокойно пожимаю плечами в ответ.
— Тревога матери естественна. Но согласитесь, для чувствительного к Силе ребенка, да еще после столь разительных перемен в жизни, некоторая психическая неуравновешенность неизбежна. Впрочем, возможно и стоит переговорить с хорошим детским психологом.
— Бросьте! — решает не ходить вокруг, да около Дуку. — Энакин — ваш ученик?
Уф, наконец-то. После той, фактически спровоцированной мной догадки о моем статусе лорда ситхов, Дуку старательно делает вид, что между нами ничего не изменилось. Нет, я понимаю, что граф напрашиваться ко мне в ученики не побежит, да и доносить о своем открытии Совету тоже. Наверняка Дуку уже начал некую свою игру, в ходе которой, мне следует сделать его моим союзником. На базе общности интересов и стойкой неприязни к лидерам Совета джедаев, так сказать. Но для этого следует понять, в чем суть игры графа. А я ни малейших ее следов не вижу. И вот первое движение сделано.
— Да. Энакин мой ученик. Только не надо всех этих жутких историй для юнлингов старшего дошкольного возраста. Парень вполне доволен жизнью.
— Если вы станете причиной слез моей женщины, то берегитесь!
— Учту.
— Надеюсь на ваше благоразумие.
— Вы только за этим ко мне заходили?
— Нет. До Совета ордена дошли слухи о ваших планах относительно преобразования архива и аграрного корпуса.
— Ах, как быстро!
— Не лицемерьте. Я в курсе того, что утечку организовал ваш пес Айсард через сенатора от Чоммеля. Но об этом знаю я, но не Совет. Я воспользовался возможностями спецслужб Серено. А до Совета слухи просто дошли. Так вот, для пресечения нежелательного развития событий Совет намерен через несколько месяцев собрать на Корусанте руководство вспомогательных служб храма на совещание. Реально — для вправления мозгов недовольным, после чего храм и все его структуры смогут выступить против нововведений единым фронтом.
— Что так долго?
— Магистры хотят действовать наверняка, сперва прощупать настроения, чтобы потом не тратить время на убеждения тех, кого проще снять, чем переубеждать или запугивать. Кроме того, все уверены, что этого времени слишком мало для прохождения проекта по всем бюрократическим коридорам.
— Боюсь, мне придется их неприятно удивить.
Граф кивает. Действительно, за время моего канцлерства аппарат правительства начал работать гораздо быстрее и эффективней. На фоне словоблудия сенатских комитетов это заметили только специалисты. Тем хуже для дилетантов. Но граф — профессионал. Несмотря на то время, которое он посвящает службе храму, он и на Серено считается весьма влиятельным политиком. Это о чем-то, да говорит. Короче упоминанием о скорости решения, Дуку мне просто польстил. Значит, ему от меня что-то надо.
— Ошибку Совета в оценке ситуации мы с вами уже обнаружили. Как же видите дальнейшее развитие событий вы, граф?
— Думаю, что я смогу организовать публичное солидарное выступление руководства аграрного корпуса в поддержку вашей реформы. Там давно зреет недовольство собственным второстепенным положением. И если его немного подогреть и должным образом сформулировать, то Совету нечего будет этому противопоставить. Хотя бы потому, что магистры на публичный скандал не пойдут.
— Чего вы хотите взамен?
— Реформированный и автономный аграрный корпус возглавлю я.
Киваю, ибо спрашивать, зачем рыцарю это понадобилось — глупо. Аграрный корпус, который кроме всего прочего полностью обеспечивает продовольственное снабжение Храма, до сих пор не стал его главной структурой только потому, что тысячи лет корпус возглавляют агрономы, а не политики. Совет за этим следит, но видимо уже по инерции, не понимая до конца, зачем он это делает.
