Я выгнал на работы всех, кого мог и народ дружно занялся переборкой зерна. Солома, шелуха и лёгкий мусор частично уходили после веяния. А вот тяжёлый мусор приходилось выбирать вручную. Я не хочу, чтобы жернова заклинили и вышли из строя в самый ответственный момент. Получается, мне нужно озаботиться подготовкой к помолу больших объёмов зерна. Раньше для этого хватало несколько шустрых девчонок и парней. Сейчас нужно что-то думать с механизацией.

Для гостей плотники поставили столы под навесом. Место хорошее, отсюда открывается шикарный вид на долину. Вдали река и как на ладони мои мельницы. Гости начали прибывать с утра.

Сначала пожаловали царёвы слуги. Дьяки, стольники и прочие придворные, которые принялись совать носы куда надо и не надо. Правда на мельницы, плавно машущие крыльями, смотрели с опаской и близко не подходили. Затем начали подтягиваться бояре и дети боярские разного ранга. Если бы не приехавший одним из первых дворецкий Михайло Яковлевич, я бы пропал. Его насуропленное лицо отгоняло от меня желающих потолковать по душам. Всё-таки Иван Васильевич большой умница, предусмотрел и этот момент. Ведь я всего лишь стольник, это где-то в нижней части иерархической придворной лестницы. И мне было бы очень сложно посылать любопытных или даже желающих поскандалить господ. А так, как бы всё замечательно. Я просто мелкий винтик. Все вопросы к дворецкому. Мне даже понравилось изображать туповатого и недалёкого товарища. Я ведь понимаю, что успех у царского начинания должен быть немалый. И по идее, он должен как-то меня выделить. А значить у меня появятся влиятельные недруги. Кому понравится, когда автократор подымает кого-то малозначительного. Поэтому я хочу столкнуться с этими дрязгами как можно позже.

Царь прибыл во главе целого поезда. Как выяснилось, он приурочил деловую поездку к своему богомолью в Троице-Сергиеву обитель. Хитёр, типа давайте заедем на минутку, покажу диковинку. Собственно лошади только разогрелись, первыми в поселение въехали дети боярские, служивые в количестве пяти сотен. Затем ехали придворные, десятка два экипажей и наконец повалила многочисленная челядь. Замыкали процессию конные стрельцы. Всего народу тысячи полторы, не меньше. Мне сразу захотелось спрятаться от этой толпы.

Опять царь проявил смекалку. Слуги начали носить на столы выпечку и напитки. Будет рекламировать нашу пшеницу. Ближайший круг, конечно, в курсе, а вот новый митрополит с окружением сейчас сильно удивится.

К сожалению, царь позвал меня к себе и начал расспрашивать. Я бы предпочёл остаться в тени. Но разговор поначалу шёл поверхностный, для чужих. А потом государь и сам увлёкся. Это я поднаторел и рискнул поведать о тонкостях пекаря. В самом деле с муки при умении можно такие чудеса творить. Только сейчас каждый пекарь или хозяйка готовит муку для себя в малых количествах. А вскоре достаточно будет просто прийти на торг и в лавке купить чего и сколько душа попросит. Дело лишь в цене. Но я уверен, что поначалу государь будет торговать даже в ущерб себе. Мы уже говорили по этому поводу. Нам необходимо чтобы народ привык покупать именно нашу муку, а не чужое зерно. Пусть мука будет стоить чуть дороже зерна. Ну раза в два, это немного. Учитывая, сколько отходов образуется при помоле.

Идиотская ситуация. В центре царь с ближниками, коих человек семь. Неподалеку его царица со свитой и, с другой стороны, митрополит Филипп с приближёнными. Солидная компания, а получается, что государь уже минут семь говорит только со мной. При этом похлопывает по плечу и улыбается. Если бы он хотел мне проблем, то поступил бы точно так. Теперь на меня смотрят десятки недружелюбных глаз. Ну, берегись, Лёшенька.

Потом экскурсия приблизилась непосредственно к мельницам и царь заставил церковников подойти поближе. Этот момент мы тоже обговаривали. Мне нужно доступно объяснить и показать весь процесс помола. Чтобы самому недалёкому стало понятно, что нет тут ничего необъяснимого, что можно было бы отнести к нечистому. А ведь слушки уже начали распространяться. Только церковь пока не отреагировала официально. А тут государь прямо затянул митрополита внутрь мельницы.

Я видел своего официального патрона только издалека. Филипп родился в Константинополе и возможно, как многие греки, имеет склонность к технике. Ведь именно греки дали миру величайших инженеров и мыслителей. Вот и сейчас он соизволил поинтересоваться процессами помола. Митрополит видит, как помощник мельника сыпет зерно в бункер. Но не понимает происходящего между жерновами. Хорошо, у нас есть одна пара запасных жерновов. Дюжие охранники по моему сигналу перевернули «бегунок», вращающийся верхний камень и я показал спиралеобразные канавки.

— Владыка, сюда попадает очищенное зерно, камни перетирают его в муку, готовая поступает по этим канавкам к краю круга и сыпется вниз. А там работники грузят мешки с мукой в телегу и отвозят в амбар.

Митрополит взял щепотку муки и попробовал на вкус. При этом он не скривился, хороший знак.

Слава богу, потом меня оттёрли в сторонку. Царское окружение подкрепилось и вскоре процессия с шумом отправилась восвояси. Я только изрядно оглушённый смотрел на удаляющийся столб пыли, пытаясь собрать мозги в кучу. Так всё неожиданно. Я думал приедет государь со свитой и церковникам, быстро покажет им моё детище и всё. А тут я оказался перед огромным скоплением народа. Не побоюсь сказать, что наверняка здесь побывала элита. Самые важные сановники царства.

— На-ка выпей, — Выродков сунул мне в руку кубок с жидкостью. Я махнул содержимое не глядя и сразу закашлялся. Огненная жидкость пронеслась по пищеводу, ободрав мне гортань.

— Что это? — сипло прошипел я.

— Так вино хлебное, забористое. Для себя держу. Тебе сейчас в самый раз будет.

Блин, предупреждать надо. Я-то думал, что он вина фалернского налил. А тут градусов под сорок. Явно двойной перегонки продукт. В простонародье его называют полугар. Зато через несколько минут мне захорошело и появился просто зверский аппетит.

Ну, Иван Спиридонович, век не забуду. Он как будто знал, что мне нужно. Слуги быстро накрыли для нас закуски. Кроме пирогов и калачей на столе появилось жаренное мясо. Ну и мы вдвоём, как самые главные тут начальники и позволили себе лишнего. Так назюзюкались, что домой меня отвезли тёпленького. Очнулся только на следующий день от дикой головной боли. На моё мычание в комнате нарисовалась Оля, сразу сунула мне в руку огромную кружку с ядрёным капустным рассолом. Выхлебав его, я почувствовал значительное облегчение. Хоть смог встать и умыться. А когда через полчаса организм относительно пришёл в норму, меня позвали к столу, где уже дымилась чаша с горячим бульоном. От еды бы меня замутило, а бульончик пошёл весьма в тему.

Жена сидела напротив с полотенцем в руках и жалостливо смотрела на мои мучения. Зато потом, когда ближе к полудню я окончательно пришёл в себя, она искренне охала от моего рассказа о вчерашних событиях. Чисто по-женски она заставляла повторять особо заинтересовавшие её некоторые моменты. На отдельные вопросы я ответа не знал. Ну не смотрел я за царицей и её свитой. Не помню, во что она была наряжена. И её дамочки меня тогда не интересовали. А ведь это мою жёнушку занимало намного больше, чем интерес самого митрополита к нашему проекту. Вроде Ольга весьма практичный человек и успешно занималась нашими финансовыми и хозяйственными делами. Но вдруг резко глупеет, когда речь заходит о царском дворе и особенно о царице. В чём-то её можно понять. Софья Палеолог — это вам не дочь уездного князя. Она является символом огромной империи и носителем её ценностей.

Первым делом после приезда в Москву царица крестилась заново по православному обряду. Ей насильно ещё в юности провели обряд конфирмации, переведя из православия в католичество и сейчас она вернулась в лоно родной церкви. Деятельная византийская принцесса и царица всея Руси не только активно вмешивается в политические процессы. Именно с её подачи Иван пошёл на смелый шаг и отказал хану Золотой Орды в выплате оброка. Племянница и крестница ныне покойного Византийского императора уговорила мужа начать перестройку Москвы и нашла сама в Италии известных зодчих, пригласив их в Москву.