Девчата слупили по полной тарелке, похвалили мои поварские способности. Злата сказала, что зайдет с утра полить грядки, а в обед они придут снова в душ и заодно снова прополят и соберут какую-то хрень с деревьев. Ну вот и славно. А мне реально делать нехрен. Стричь, что ли начать?
Тут как раз Злата и выдала:
— Блин, как с космами-то жарко. В город надо ехать стричься.
Я хмыкнул и выдал:
— Чего ехать-то? Я парикмахер-универсал, давай стрижку сделаю?
Девки радостно заржали, ухохатываясь с меня. Потом Анна задумчиво протянула:
— Так, а Лерка, дочка хозяйская, не про тебя говорила, шо прям мастер, перманент и покраска?
Я молча достал из шкафа парикмахерский набор. Дамочки, увидев кучу ножниц и машинок, присвистнули и начали вполголоса советоваться между собой.
— Сколько возьмёшь? — спросила Злата, откидывая назад мешавшую ей челку.
— Да нисколько, — пожал я плечами.
— Та не, цене годно, давай мы тебе в большом доме порядок наведём, а то дед твой показывал, там пылищи по уши.
— А, точно! — вспомнил я одну из задач, которую мне ставила матушка при созвоне с Ленинградом. Красть там, вроде, нечего. Да и девушки на нашу цыганву не похожи вообще. Тем более, девчата оказались вообще не молдаванками, а русской и украинкой.
Стриг я Злату долго. А всему виной вырез её халата. Она и закрыться не думала, пришлось ненавязчиво закрывать её полотенцем. Для её волос и типа лица я выбрал боб-каре. Работал долго. Репутация превыше всего, а если мне самому прическа не понравится, то однозначно получится плохо. Анна сперва охала, когда я беспощадно кромсал длинные прямые патлы. Пришлось ей включить на видике «Коммандо», чтобы ни отвлекала. Час я убил на эту прическу. Хотя, честно говоря, так стриг в первый раз, да и давно хотелось попробовать.
— Ох, как легко-то голове, — сказала Злата, вставая после отряхивания волос. Интересная реакция. Она подскочила к зеркалу и замерла.
— Златка, тебе чёрные стрелки надо, — тут же подскочила Аня, — хля а тут можно и завивку делать, тоже хорошо будет, — продолжила она и, подойдя ко мне, упёрлась мне сиськами пониже груди. Ну, высокий я, за метр восемьдесят девять теперь.
— Анжай, так меня потом тоже подстрижёшь, как обрасту?
Я покивал и быстренько проводил девок до выхода. Девчонки действительно были работящие. Пока я убирал инструменты, всё замели, пропылесосили и посуду помыли.
***
Блядский дед Казик! Нахрен он это делает? То на завод устраивает, то теперь позвонил и огорошил тем, что нашёл для меня работу. Оно мне надо? С утра пораньше такие новости. И кому жаловаться? Бате в Ленинград? Ему не до меня, у него сейчас какие-то сессии, последний год учебы. Тем более, они собрались в какой-то профилакторий в Карелии ехать чуть ли не на месяц. Мать с сестрой прискачут на Кубань в конце июля и заберут меня в Ленинград на полмесяца в августе. Бабке если пожаловаться, то такой срач с дедом будет, похуже гражданской войны.
Утренний визит своих «селянок» я проспал, хотя и встал в восемь утра. Пробежал трёшку, повисел на турниках. Беспощадно отпиздил боксёрскую грушу, подаренную мне чемпионом Борькой Саватеевым. Вот кто реально будущий чемпион мира. У этого вся жизнь в тренировках, и ничего ему не надо. А вот плавать никак. Я его научил чуть-чуть брассом, и всё равно он воды боится.
Сходил в душ, ополоснулся и пошёл готовить завтрак. Полбулки хлеба начало черстветь. Ну, значит, будут гренки. Наболтал яйца с зелёным луком, нажарил гренок, заварил покрепче чаю. Тут и дед припёрся с каким-то здоровенным седым мужиком.
— Здаров ночевали козаки, — заржал дед, — как там, молдаванок не обижаешь? Как тебя Анька? Уххх! — начал издеваться надо мной старый, проявляя неуемную жизнерадостность.
Я поздоровался с незнакомым мужиком и хмуро пригласил всех за стол.
— Это дядь Слава, для тебя Вячеслав Петрович, он тебя на работу берёт, — возвестил дед, макая гренку в миску со сметаной и откусывая половину.
Ну и на какую работу меня берут? Мешки таскать? Опять на токарном ДИП-200 втулки вытачивать?
Не угадал.
— Слава начальник ОСВОДа на участке побережья. Начальник спасателей, короче.
Дядь Слава дыхнул вкусным перегаром и сожрал две гренки и, запив чаем, уточнил:
— От Бетты до Небуга, хорошийу часток. Сложный, канешн, но хороший.
— Дядь Слав... ээ... Вячеслав Петрович, дед, а я-то причём?
— Анджи, здоровый ты и с руками. Но не с головой. На должность матроса-спасателя хрен просто так на сезон устроишься. Слава — дружок мой лепший, ну мы с ним… ээ... Ну да ладно. Тебя по большому блату на месяц берут. А там у Славки требования ох какие!
— Ну так я, может, и не подойду, — продолжил я бесславное отступление.
— Андж, покажь свои цидульки Славе, книжки там, удостоверения! — рыкнул на меня дед.
Я вытащил мастерское удостоверение, тренерское, медицинскую книжку.
— Ух, ты! — восхитился Слава, — Мастер спорта! Да у меня таких почти что и нет! А ну расскажи мне правила спасения утопающих!
Он серьёзно? Да, я инструктором-спасателем в бассейне дежурю по три раза на неделю. Я даже уколы умею делать, я даже как-то манекена оживил дыханием рот в рот.
Я, оказывается, подходил по всем параметрам. Да по таким параметрам я был идеальным матросом-спасателем. Тем более, в медицинской книжке все заключения ВСК[1] есть. И реальные, а не купленные за магарыч.
Так этот старый чекист ещё заставил меня показать мои наборы ласт, очков и спасиков.
***
А вот теперь мы радостно переваливаем через хребет и несёмся к Новомихайловке. На месте мне покажут что делать и оформят. А дед и этот грёбанный Петрович дела какие-то свои решать собрались. Ага, как же, полбочонка моего «двухгодичного» сэма отлили.
Дед забрал мои документы, и я остался скучать в «Мерседесе», слушая «Депеш Мод» и наслаждаясь холодным воздухом из кондиционера. Вокруг машины крутились какие-то мужики и пацаны, обсуждали немецкий автопром. Потом подскочил парняга лет за двадцать, в тельняшке и трикушках. Постучал в окошко и махнул мне рукой.
— Чего? — опустил я окошко.
— Того! Ты Загребельный Андрей? — спросил незнакомец.
— Ну я, только — Анджей.
— Ну и ладно, — миролюбиво ответил парень, — пойдём на вводные инструктажи и в журналах расписываться. Петрович за тобой послал, кадровичка тебя оформила.
— Ну, пойдём, — печально вздохнул я, — а сам Петрович-то где?
— У него большие люди в гостях, квасить будут, — хохотнул парень и представился, — Семён, начальник вышки на Архипке, тебя ко мне поставили на лодку, матросом-спасателем. Ты плавать-то умеешь?
Я вышел из машины и пожал руку Семёну.
— Нихера ты шпала! — восхитился мой непосредственный начальник, — а по плаванию-то что?
— Да так, держусь на воде. А со спасиком, так вообще Сальников.
— Ну-ну, все вы, приблатнённые, почти что Сальниковы, — непонятно выразился Семён.
Он-то что на меня злится? Я что ли специально к нему припёрся матросом летом поработать?
Пляж в Архипо-Осиповке имел условное деление на три участка. То есть на каждом участке есть вышка, на которой сидит начальник смены и один матрос-наблюдатель. Каждая вышка смотрит за своим участком. Есть бинокли и большая хрень на треноге, на центральной вышке.На всех вышках есть радиостанции, они там как-то связываются между собой чуть ли не по всему побережью. А ещё на вышках есть системы вещания, через которые можно громко орать на весь пляж, ну или включать музыку. На весь пляж две моторки, на которых радиостанции поменьше. На лодках дежурят посменно матрос-рулевой, он же радист, и матрос-спасатель. Спасатели на лодке, когда она не сломана, гордо фигачут по акватории, смотрят за заплывшими за буйки и, не дай бог, спасают кого-нибудь. А ещё есть медицинский пункт, где с утра проводят медосмотр или медики пытаются оживить утонувших и ударенных солнцем. Причём, как сказал Семён, ударенных солнцем больше, чем нахлебавшихся. А ещё с нами работают милиционеры, закрепленные за участками пляжа. Потому что многие отдыхающие выпивают и ведут себя непристойно, и шнырей «синих» тоже в достатке. То сумочку подрежут, то очки солнечные. Забот хватает. Я определен матросом-спасателем на первую лодку с номером тридцать один. Послезавтра должен буду явиться в Архипку на вышку к Семену, и он передаст меня старшему лодочного наряда. Как-то тускло и печально это звучит. Я до вечера проторчал в конторе спасателей, то бумажку подпишу, то деду и Петровичу за минералкой сгоняю. Дед решал какие-то свои проблемы. К нему и Петровичу изредка подъезжали какие-то мужики. В основном на «Волгах» и «Жигулях», прикинутые такие все. Пара человек даже в варёнках, несмотря на начинавшуюся июньскую жару.
